Да, блять, фетиш. И я готов языком спуститься хоть до самого дьявола, только бы ты сделала то же.

— У тебя проблемы с этим, малыш?

Она снова стонет, и сжимает в кулаках покрывало, пока я перехожу поцелуями к другой груди, также обласкивая ее.

— Никаких проблем, Ма-акс, — тянет маленькая развратница, и я самонадеянно приписываю эти слова и к своему члену тоже.

Хочу, чтоб она сама хотела взять его в рот. Это — самое тупое, что может быть в желаниях мужчины, но просто минет именно от этой малышки мне не нужен. Только ее обсасывающие от жажды губы там, где я хочу кончить от одной только мысли об этом.

И мое молчаливое разрешение на все нам в постели, если для нее это тоже не будет «табу».

Пальцами глажу плоский живот, постепенно спускаюсь ниже. Она еще влажная после последнего раза, или успела возбудиться опять?! Я не знаю, но скольжу пальцем между складочками, с каждым движением заставляя Аврору вздрагивать всем телом.

— Ты такая вкусная, — шепчу ей в шею, а она буквально извивается подо мной, — сладкая… Позволишь отлизать тебя еще раз?

Намеренно грублю, прощупывая границы дозволенного, и мысленно готовясь к чему-то типа «Ты в своем уме?!». Но блондинка лишь прикусывает подсунутый мной палец в ее соках, и, как в бреду, бормочет еле слышное:

— Дадада…

Заглядываю в затуманенные глаза, поблескивающие из-под полулежащих на щеках ресниц, и сперва целую ее рот. Мне нравится, с каким влажным звуком наши губы отрываются друг от друга — это лучший показатель нашей открытости и готовности переступать черты.

Все, нахрен границы «порядочности».

— Ма-акс… — снова пошло просит Аврора, и я, не медля, ныряю между широко разведенных ног.

Когда, посасывая и полизывая, я снова довожу ее до грани, резко отстраняюсь и целую нежную кожу бедер. Аврора протестующе стонет, и я поднимаю на нее настолько невинный взгляд, насколько вообще возможно казаться невинным между разведенных женский ног.

— Ты остановился! — обвиняющим голосом похныкивает она, и демонстративно пододвигается ко мне.

Большим пальцем провожу по клитору, чуть собираю влагу, и пошло тяну в рот. От этого зрелища глаза моей вчерашней девственницы просто наливаются похотью, и она недовольно стучит пятками по кровати.

— Почему?.. — хрипло выдыхает она, а я чуть приподнимаюсь, и одним движением рукой провожу по стоячему члену вверх.

— Улавливаешь?

Она улавливает. Причем именно так, как нужно, и даже больше, когда резко встает на четвереньки, и по-кошачьи ползет ко мне по кровати.

— Скажи, маленькая, — мне рвет крышу от ее вида на коленях передо мной, — скажи, что ты хочешь этого…

Она поднимает взгляд, закусывает губу — и я сам готов уложиться под нее на лопатки.

— Хочу попробовать твой член, Орлов. — Наконец, говорит она, чем уводит меня за грань, — ты позволишь мне это?

— Все, что угодно, малышка, когда ты на коленях передо мной, — бормочу я, и она нежно обхватывает меня за ч… За душу.

Аврора

Наверно, я все-таки что-то сделала не так.

Хотя, откуда мне знать в самом деле, если это первый мужской орган, который оказался в моих руках?! И то, как морщиться Макс от моих движений пальцев, растирая капельку влаги, совсем не похоже на экстаз.

В тех фильмах, что я видела (каюсь, смотрела, училась и теперь переношу свои теоретические знания на практику) мужчины были почти всегда безэмоциональны. Камера сосредотачивалась на девушке, которая отыгрывала за двоих, порой так закатывая глаза, что становилось смешно.

И вот я на коленях, перед тем, у кого уж точно был опыт в таком виде секса, и просто теряюсь, не зная, как начать.

Хотя безумно, до слюны во рту, хочу его.

— Управляй мной, — шепчу Максу, осмелившись посмотреть ему в глаза, — я… Совсем без опыта.

Вместо ответа я чувствую его ладонь у себя в волосах, которая нежно гладит, а затем чуть подталкивает вперед. Наклоняюсь, обхватываю его губами, и тут же обвожу языком — получая громкий стон сверху.

— Не так? — испуганно пытаюсь дернуться, но его рука крепко фиксирует мой затылок, — прости, я не…

— Ави, — цедит Макс так, будто каждое слово дается ему с трудом, — расслабься. Ты все делаешь охуительно. Просто закрой глаза, и давай насладимся друг другом, а правильного или неправильного в сексе нет.

— Я боюсь сделать тебе больно…

— Я дам знать, если будет так.

— А как?

Орлов закатывает глаза, и его рука в моих волосах начинает поглаживать меня по головке, словно маленькую девочку.

— Боже, я думал, женщины только после секса любят поболтать. А эта еще и во-время… — слышу его тихий стон, и обиженно молчу.

Конечно, легко ему говорить! А что если для меня его стоны звучат так, будто я его без ножа режу?!

— Маленькая, не дуйся. Я знаю, что в первый раз всегда сложно. Как на счет… Ммм… Мандарин?

— Что?

— Мандарин. Наше стоп-слово. Творим, что хотим друг с другом, но если одному из нас будет больно или неприятно — кричим «Мандарин».

Боже, он вот это все сейчас серьезно?!

— Ави? Еще вопросы?

Я поднимаю взгляд, вижу его, горящий и нетерпеливый, и отрицательно мотаю головой. Кажется, он хочет сказать еще что-то, но я не слушаю — а просто одним движением беру его в себя, насколько могу.

Сдавленный ох, и тянущийся мат служит мне верным подспорьем в дальнейших действиях. И даже если, когда я усиленно работаю руками и ртом, чувствуя его легкие движения рук у меня на затылке, Макс кричит названия всех фруктов на свете — я не услышу ничего в этом несвязном бормотании.

Мне нравится, на самом деле, как он реагирует. Нравится по чуть изменившемуся дыханию узнавать, когда ему особенно хорошо. Нравится, как его руки дают мне свободу, но в то же время слегка направляют, давая понять, как лучше всего.

А еще безумно нравится приподнимать взгляд, и ловить его — просто сходящий с ума от желания.

— Ави… — шепчет он, когда я подаюсь вперед до упора, а затем рывком, за волосы, тянет назад.

Мне немного больно, но это лишь добавляет остроты. Макс тянет еще, заставляя меня выпрямиться на коленях к нему лицом, и внимательно наблюдает за взглядом. Кажется, молчаливо интересуется, можно ли ему быть таким… Грубым. Не знаю, что конкретно он там увидел, когда нехорошо ухмыльнулся, резко потянул пряди вниз, а затем одним движением уложил на живот.

— Твой задница сводит меня с ума, — шепот в самое ухо, и легкое постукивание по спине, — мы к ней еще обязательно вернемся. А пока…

Орлов прикусывает мне кожу на плече, словно прихватывает меня за «загривок», и я выгибаюсь на максимум, когда его член скользит по влажному входу.

— Животное… — стону я, и Макс отпускает кожу, начиная зализывать место укуса.

А затем толкает бедрами — и я схожу с ума от резкого проникновения, туда, где все готово и давно его ждет.

Я так отклячиваю попу, что, кажется, действительно похожа на текущую самку. А Макс все не успокаивается, покусывая мои плечи и шею, так, что наверняка назавтра останутся следы.

Но мне плевать. Мне так… Офигенно от его быстрых толчком внутри. Я поддаюсь этому трению, что рождается в самом центре удовольствия, ощущаю каждое его движение, ловлю бедрами и без слов подсказываю, что мне надо быстрее… Еще быстрее… Еще…

— Боже, да!!! — кричу от взорвавшейся внутри меня вспышки удовольствия, и буквально чувствую, как туго обхватила его внутри, кончая так ярко, как никогда до этого.

А он делает еще два плавных, со стоном, толчка, и со стоном разряжается мне на ягодицы.

— Сука-а… — слышу его стон наслаждения, и мелко трясусь от смеха, понимая, как по-разному мы реагируем на по сути одинаковое удовольствие.

Макс подтягивается, накрывая меня своим телом, и глубоко наплевав, что я вся в его… Хм… Семени. Просто прижимается, носом зарывается в мои волосы, и, кажется, собирается уснуть.

— Эй, животное, — смеюсь я, пытаясь выбраться из его рук.