Поставит ли рамки там, где это делали все остальные?

Или шагнет еще глубже, чем я думаю?

Я не уверен, но чувствую, что обязательно выясню сегодня.

А еще, что Арвора, как всегда, найдет чем удивить.

Аврора

Он совершенно точно будит во мне целый шквал чертей, спящих до того момента глубоко внутри.

И сейчас эти озабоченные лезут наружу, капая слюной на голую кожу, и просто умоляют Макса не останавливаться. Дать мне больше, завести в страну пока еще неизведанных удовольствий, и, самое главное, не спрашивать, чего я хочу.

Потому что сейчас единственное мое желание — доставить наслаждение этому мужчине. И кончить от его стонов самой.

— У тебя соски набухли, — говорит тем временем Орлов, стоя напротив, и все также терзя мое плечо, — поласкай.

Я кладу прохладные пальцы на тугие соски, и, подрагивая всем телом, начинаю гладить налитые вершинки. Я не знаю, как правильно играть в затеянную Максом игру, и не представляю, чего он в итоге от меня хочет, поэтому просто делаю все для своего удовольствия.

И с легким стоном тяну соски чуть вперед, чувствуя, как дрожат колени, и становится тяжело держаться на ногах.

— В комнату, — сглатывает Макс, и я вижу, как потемнел его взгляд, — на кровать.

Медленно я двигаюсь за ним, также не прекрываясь и все еще поглаживая грудь. Мне слегка прохладно после душа, но щеки горят, и жар от них и от изнывающего живота избавляет от мысли скользнуть под одеяло.

Да и Макс бы мне этого не позволил. Я уверенна.

Поэтому под пристальным взглядом мужчины я забираюсь прямо на покрывало, и чуть неуверенно кладу голову на подушку. Мне неловко лежать перед ним вот так — полностью открытой и обнаженной, когда Макс одет полностью.

Но в то же время кто-то в моей душе безумно радуется его тяжелому дыханию и горящему надо мной взгляду.

— Раздвинь ноги, малышка, — слышу его хриплый голос, — и спускайся руками туда.

Я буду совсем уж врушкой, если скажу, что совсем не ожидала этого. Но все равно медлю, когда подчиняюсь и этому приказу_просьбе. Потому что быть настолько оголенной я не решалась даже наедине с собой.

Я всхлипываю, когда мои пальцы касаются налившегося бугорка, а по телу расходятся волны удовольствия. Раньше я даже представить себе не могла, что смогу вот так вот, с раскинутыми коленями, извиваться перед кем-то… А сейчас я горела и одновременно плавилась под абсолютно темным взглядом Макса в тишине, понимая, что вот-вот могу кончить.

А Макс все еще одет и я даже не коснулась его. Немыслимо.

— Почему ты остановилась? — слышу в своем наслаждении жесткий голос, и фокусируюсь на склонившемся надо мной мужчине, — я разве говорил… Прекратить?

Он смотрит жадно, собирая все эмоции с моего лица, а когда взглядом обжигает мои мокрые пальцы, погруженные в себя — резко втягивает носом воздух.

— Я сейчас… А ты не… Я хочу с тобой, — путанно пытаюсь объяснить сквозь сбившееся дыхание, но Макс, на удивление, все понимает.

— Хочу на это посмотреть малышка, — хрипло просит он, пальцем одной руки проводя по моей горячей груди, — ты не представляешь, как охуенна сейчас. Просто… Кончи для меня, моя девочка. Обещаю, что после ты сделаешь это уже со мной.

Он смотрит, а я начинаю движение пальцев, еще даже не дослушав до конца. Просто отпускаю себя — и в несколько последних движений дохожу до финала, с громким стоном выгибаясь на кровати. Чувствую, как матрас меняет положение, когда Макс смещается — и спустя пару секунд в горячую, еще расслабленную меня погружается член.

— А-а-а…

Мне так хорошо, когда привычная наполненность появляется в теле, а отголоски оргазма становятся ярче, совсем забирая остатки разума из головы. Чувствую, как уже грубоватые мужские ладони ласкают мою грудь — и намного сильнее тянут мои соски, не забывая целовать и покусывать губы.

— Кончишь еще раз? — шепчет Макс в мой приоткрытый рот, и я, не раздумывая, киваю.

Потому что возбуждена одним только весом его тела на мне. Я так хочу этого мужчину, и так по-простому кайфую от каждого слова и движения босса, что ни минуты не сомневаюсь в отклике своего тела.

— Тогда усложняем задачу, — хмыкает довольный Макс, и я ощущаю его пальцы в районе бедер.

Он мягко двигается, с каждым вколачиванием члена пододвигая меня к вершине, а его рука, слегка поласкав клитор, ныряет ниже. Меня мягко, не разрывая нашего соединения, переворачивают на живот, и теперь уже с наслаждением мнут попку, вырывая из моего рта неприлично-громкие стоны.

— У тебя нереальная задница, — слышу его шепот прямо над ухом, когда Макс прижимается ко мне бедрами, и прекращает всякое движение, — и поэтому сегодня я хочу начать пробовать и ее тоже.

Я не совсем понимаю затуманенным мозгом, куда он клонит, но быстро соображаю, когда чувствую его палец у своего заднего входа.

Твою ж… Он серьезно?!

Я же даже мысли не допускала, что туда…

— Расслабься, Ави, — вздыхает надо мной Макс, — сегодня — только палец. Но уж потом…

Он делает еще движения бедрами, глуша мои малейшие попытки запротестовать, и вместе с этим чуть-чуть погружает палец внутрь. Мне… Непривычно и тянуще-больно, но в то же время привычное скольжение члена настолько приятно, что я мгновенно забываю о неудобствах.

Тем более…

Тем более, с каждым новым толчком это становится все приятнее, добавляя новизну и остроту, и оттягивая мое наивысшее наслаждение. Я прислушиваюсь, стараясь понять, как это вообще, но просто плюю, и с громким стоном прошу:

— Еще… Глубже!

Макс замирает, а затем двигается вперед, прижимаясь бедрами к моей попке.

— Не там! — яростно мотаю головой, и сама верчусь, пытаясь насадиться поглубже, — а… там!

Он понимает.

Кажется, так хорошо, что даже сперва выходит, и с новым погружением проталкивает палец глубже. Это настолько сладко-больно и хорошо, и мой крик, наверно, разбудил всех соседей.

Но мне абсолютно плевать, потому что еще пара движений, и я просто улетаю куда-то за грань реальности, стискивая член Макса, и кончая ярче, чем все предыдущие разы до этого.

А следом за мной финиширует и Макс, и я чувствую тугие горячие струи на своих ягодицах.

— Бля, малыш… Каждый раз, когда думаю, что лучше с тобой уже не кончу — понимаю, что снова ошибся, — тяжело дышит Орлов, падая рядом со мной, и целуя мой тяжело дышащий рот.

— Взаимно, — выдыхаю я, и мы тупо улыбаемся друг другу, так как слова тут излишни.

Мне так хочется просто закрыть глаза и уснуть, но меня все же уносят в душ, где ласково моют, и на руках приносят обратно в постель. Макс сам расправляет одеяло, укладывая меня, и укрывая нас обоих.

— Спокойной ночи, — шепчет он мне в макушку, и говорит что-то еще, но я уже не слышу, поскольку сладко сплю на самом удобном в мире мужском плече.

Максим

Он не любит синеоких

Только почему-то влип

А такой был одинокий

Тип, тип, тип, тип…

Да уж, точно влип. Иначе бы хера с два я бы позволил слушать (и петь!) в своей машине подобное.

Я ему кричу: «не трогай!»

А в душе танцую стрип

Я такая недотрога

Типа, типа, типа, типа…*

Точно, недотрога. Кончающая от моего пальца в попке, и чуть ли не рыком просящая меня драть ее глубже. Я не знаю, что там у малышки в душе, но явно что-то похлеще простого стрипа, ей-богу клянусь…

Я слегка скашиваю глаза на свою блондинку, что запросто сунула мой шнурок в свой телефон, и теперь гарланит свой плейлист на всю машину. Фальшивит, конечно, плюс еще странно дергается, явно изображая танец, но меня, на удивление, это все вообще не бесит, а даже как-то… Радует.

Спятил, ну. Ясно же.

Просто мне почему-то нравится, что в это утро Аврора проснулась просто в отличном расположении духа, и сейчас, дурачась, явно демонстрирует свое счастье всему мире. А так как причиной ее улыбки я решил самовлюбленно считать себя — так пусть кайфует.