— Ты идеален, — невесть зачем шепчу ему в утренней тишине, и покидаю теплую кровать со скомканным где-то в углу одеялом.

Полчаса провожу в аскетично убранной ванной, приводя себя в порядок, и самозабвенно нюхая мужской гель для душа. Теперь я знаю, чем таким терпко-свежим пахнет Максим, и втираю в себя его аромат, наслаждаясь такой нашей близостью.

Еще недавно я не могла и мечтать об отношениях между нами.

А сегодня я уже намываюсь в его ванной, и знакома с его мамой.

Кстати, о маме…

Я постанываю, вытирая ладошкой запотевшее зеркало, и глядя на себя с прикушенной от стыда губой. Не сказать, что я забыла весь вчерашний день — в памяти явно отложились наш с женщиной смех и шуточки, а еще что моя мама — ее любимая художница. Но вот как я вела себя, уезжая домой не запомнилось совершенно, но шестое чувство подсказывало, что это не было культурным прощанием, как и положено в первое знакомство.

Хотя… Мы же обе были «подшофе».

Так что не буду заранее решать, что все было плохо, а лучше спрошу потом у Максима.

С этими мыслями я натягиваю заранее захваченную мужскую футболку, и иду на кухню, где выпиваю полных два стакана воды.

И лишь затем открываю холодильник, задумчиво оглядывая пустые полки и решая, что соорудить на завтрак.

Ну не пельмени же варить из морозилки, в самом деле? Неужели у Орлова нет ничего съедобного, кроме этой гадости?!

На глаза попадается кофемашина с капсулами, и я решаю хотя бы приготовить кофе. Позавтракать можно и позже, а вот без кофеина мой мозг не начнет нормально работать, да и без привычного утреннего аромата все кажется каким-то неправильно-блеклым.

Когда я уже сажусь за стол с чашкой ароматного латте, мой телефон, оставленный в спальне, начинает отчаянно звонить. Я срываюсь с места, и очень быстро, чтобы не разбудить Максима, хватаю трубку.

— Алло, — шепчу, забыв посмотреть на номер, — кто это?

Макс шевелится, переворачиваясь во сне, и обнимая мою подушку руками. Точно также он спал, прижимая к себе меня, и от этой картины становится тепло на душе.

— Ави? — мрачный голос Костика, — ты чего шепчешь в одиннадцать утра в воскресенье?

Я покидаю спальню, и замираю у кухонного окна. Смотрю на проезжую часть, где в выходной день совсем мало машин, и глубоко дышу, настраиваясь на разговор.

Я уже сказала Костику, что между нами ничего не может быть.

Крайне жестко и бескомпромиссно заявила, что допускаю лишь дружбу.

И, как всегда, мои слова возымели крайне мало эффекта.

Клянусь, если бы не моя влюбленность в Макса, я бы точно оценила Костика хотя бы за его настойчивость!

— Ави? Ты что, еще спишь?

— Нет, Кость, нет… Просто задумалась. Ты звонишь по делу или просто поболтать?

Я знаю, почему он звонит. Он так и сказал в последний наш разговор: «Я не отступлюсь, Ави. И когда-нибудь ты точно поймешь, что нам суждено быть вместе».

— Я был у твоего отца вчера, — с места в карьер прыгает друг, и мое сердце замирает в ожидании продолжения, — сказал, что ты отказалась от моего предложения.

Он что, черт возьми, пожаловался на мой отказ папе?!

— А он что?

— Пожал плечами, и сказал, что его дочь взрослая и вполне способна принять верное решение, — я отчетливо слышу в голосе Костика недовольные нотки.

Кажется, из-за близкого знакомства и хорошего общения он рассчитывал на другой ответ.

Интересно, что было в его воображении? Что отец силой выдаст меня за него замуж?

— Вполне логичный ответ, — говорю в трубку, стараясь сдержать раздражение.

— А вот я с ним не согласен, — Костя говорит так уверенно, что будь он рядом, я бы с удовольствием стукнула по упрямой голове, — ты еще малышка, совсем ребенок, и не понимаешь, что для тебя лучше.

— Мы на одном курсе, — напоминаю, сдерживаясь из последних сил.

— Но я умнее, — следует безапелляционный ответ, и мой «фейспалм» во все лицо.

— Серьезно?! Кость, ты реально думаешь, что я не понимаю, чего хочу и кого люблю на самом деле?! И что с тобой мне будет лучше всего, вопреки тому, что ты мне даже не нравишься?!

— Да, — соглашается друг, и в этот момент чья-то настойчивая рука выхватывает у меня телефон.

— Говна, — спокойно, уверенно, и вместе с тем как-то угрожающе гудит Макс у меня над ухом, пока я безуспешно подпрыгиваю, отбирая телефон.

— Че?! — слышу голос Костика в трубке, и еще яростнее пытаюсь отобрать ее у Макса, — ты кто там такой, а?! Быстро вернул телефон.

— Верну, как только отошью от своей девушки всяких говноедов, — удовлетворенно, со злостью отвечает Максим, и одной рукой прижимает меня носом к своему плечу, разом пресекая все мои попытки, — слышишь, Костик, этот абонент занят, далеко и надолго. А для тебя так и вовсе с этой минуты недоступен, ты понял? Еще один звонок, и я лично найду тебя, чтоб оторвать пальцы, и не допустить больше звонков своей девушке. Я понятно объясняю?!

— Ты че несешь?! Ави — моя невеста, и это ты послушай…

— Послушаю. Только не всяких долбаебов, а свою девушку. А тебе советую найти себе свою, чтобы больше не звонить моей. И я реально советую уяснить это, потому что два раза повторять не буду. До свиданья, Костик.

Он сбрасывает вызов, отшвыривает на столешницу телефон, и раздраженно сопит мне в волосы, не позволяя поднять голову или хотя бы отодвинуться от него.

Кажется, Орлов действительно взбешен звонком Костика.

И еще, я почти уверена, что мой любимый босс меня… Ревнует?

Максим

Понедельник в офисе — это обычно мой самый нелюбимый и тяжелый день недели.

Надо разгребать накопившиеся за выходные звонки и отчетности, проверять статистику, присланную за прошедшую неделю, и еще ставить кучу разных задач на оставшиеся пять рабочих дней.

Поэтому обычно в этот день я приезжал в офис еще раньше обычного, чтоб выпить пару чашек кофе и решить хоть часть дел до прихода остальных сотрудников. А еще с утра был злой как черт, так как знал, что меня ждет.

Но не сегодня.

Этим понедельником я ехал в к восьми утра, отпивая из старбаксового стаканчика молочный кофе, и откусывая из рук Авроры тыквенный пирожок. На все авто разливались звуки пения моей «полудевушки», которая умудрялась жутко фальшивить, но все равно старательно допевать каждую из включающихся песен.

— Только не говори, что ты знаешь наизусть все треки, — наигранно бурчу я, когда девчонка радостно зачитывает какой-то реп вместе с исполнителем.

— Это же мой плейлист, глупый, — радостно помахивает своим мобильным Ави, и делает большой глоток из моего стакана с кофе, — естественно, я знаю каждую из этих песен! Так что готовься — будешь теперь ездить с личной солисткой! Ты рад?

Она угрожающе направляет на меня стакан с кофе, и я притворно вздыхая, сдерживаясь, чтобы подавить улыбку во все зубы.

— Можно тогда хотя бы солистке купить свой собственный кофе? — снова ворчу, косясь на стакан в ее руке.

— Не-а. Радуйся, что пьешь с одного стакана со звездой! — фыркает она, и сует мне снова в рот пирожок, — ешь лучше, а то и этого не останется!

Я весьма правдоподобно стону, прожевывая булку, а Ави снова фальшиво поет что-то про теплых котов, и пританцовывает на сиденье. Я едва-едва слежу за дорогой, так мне нравится вид смеющейся блондинки, и ее счастливых глаз, то и дело направленных на меня.

Блять, я кайфую.

Серьезно, как вообще вдруг я стал пить молочную гадость, и слушать вопли девчонке в своей машине вместо Высоцкого, и с трудом не показывать своего счастья от этого?!

Она ведьма, да?

Потому что других объяснений таким переменам всего за пару недель у меня нет.

Мы не доезжаем до офисе всего один перекресток, когда я торможу у кафе, и Ави спешно выпрыгивает из авто. Перед этим я успеваю притянуть девушку к себе для «прощального» поцелуя.

— Ты уверена, что хочешь пойти пешком? Я ведь вполне мог довезти свою сотрудницу до работы…