— До конца года месяц остался. Ну, с этим делом я тебя не тороплю, пусть все тоже чисто сделают, спешка здесь не нужна. Что-нибудь еще по Назару есть?

— Ничего… была у него любовь — Наташа, да вот только она за другого замуж вышла и в Америку улетела. После этого никого у него не было, шлюхи только.

— Несчастная любовь значит, — Гавр поморщился и задумчиво стал смотреть на картину с пейзажем моря на стене.

Ему было обидно, что до сих пор он так и не смог по-серьезному больно задеть Назара. Тот был чист, Вениамин, перекопав все, так и не нашел того, кто бы был Назару дорог. Конечно, удар по родителям — тоже хорошая месть, да вот только родители — это одно, а любимая женщина — это другое. Почему-то Гавр чувствовал, что у Назара есть кто-то, кого он любит. Гавр даже сам не мог объяснить себе, откуда у него это ощущение, возможно, чутье. Ведь после расставания Назара с этой Наташкой прошло достаточно времени, да и вряд ли там была любовь… так, увлечение. И вот после этого проходит столько времени, а Назар так и не женится. Почему? Некогда? Нет, это не объяснение, на такие вещи всегда время находится, если в душе нет того, на ком он не может жениться. Неужели это замужняя женщина? Возможно…

Вениамин не мешал ходу мыслей своего босса. Ему нравилось работать на Гавра и нравились вот такие задания. В его жизни, после краха СССР и разочарования во всем, когда его — кадрового военного государство вышвырнуло на улицу, перестала мучить совесть. Даже наоборот, чем более аморально было его задание, тем большее удовольствие он испытывал от такой работы. Впервые попав по знакомству на работу к Гавриилу Сарычеву, он сразу с рвением стал исполнять все его поручения, и это их сблизило. Сарычев сразу понял, что нашел нужного ему человека, который не страдает этическими проблемами, а Вениамин нашел в лице Гавра босса, у которого очень много такой так любимой Вениамином работы, без морали и принципов.

— Кстати, через неделю у меня в коттедже опять вечеринка намечается, — Гавр отвел взгляд от созерцания картины на стене, — все, как обычно. Только узкий круг нужных мне людей. Там опять несколько политиков будет, из думы пару человек и бизнесмены, ты их по прошлым посиделкам помнишь. Сначала по плану переговоры, потом банька и все по полной. Ты мне официантов для обслуживания подбери, да чтобы знали, куда едут. Чтобы безотказные были, мои гости должны получить все, что пожелают, как пожелают и кого пожелают.

Последние слова Гавр произнес с намеком и брезгливо поморщился, вспоминая эти вечеринки. Когда нужные ему политики и бизнесмены, почувствовав полную вседозволенность, превращались из респектабельных дядек в похотливых скотов, устраивая спаривание прямо на столах, а потом все переходило в немыслимые груповушки и оргии.

— Из официантов девушки нужны?

— Нет. Официанты — только мальчики, а девочек мне эскорт-сервис предоставит. Ты там отбери их сам, чтобы не явные бляди были, поприличней бери. И официантов тоже посмазливей, но чтобы все по доброй воле — мне проблемы не нужны.

Вениамин понимающе кивнул головой, зная, что такие вечера щедро оплачиваются Гавром, и обычно желающих подзаработать всегда было много.

Закончив обсуждения остальных насущных вопросов, Вениамин вышел из кабинета Гавра. Он был доволен, особенно, предвкушая, как будут выселять из квартиры Назара его родителей, которым принесут документы о том, что теперь эта квартира им не принадлежит. Да еще и вечеринка в коттедже босса. Это была особая тема, он и сам любил на это смотреть, да и не брезговал потрахать понравившихся ему в независимости от пола, главное — за все было уплачено, так почему же на дармовщинку не воспользоваться юными телами.

Размышляя о приятном, Вениамин доехал до клуба "Золотой рай". Там, расположившись в кабинете кадровика, он, выгнав того за дверь, отдал распоряжение пригласить к нему в кабинет официанта Элая, а по нормальному — Геннадия.

Генка пулей забежал в кабинет и подобострастно согнулся с холдейской улыбкой на лице перед своим руководством.

Вениамин сразу заприметил этого парня из всех здесь работающих, у него нюх был на таких, и он не ошибся. Гена был здесь его ушами и глазами, он регулярно отчитывался о всем происходящем в коллективе клуба перед Вениамином и поэтому тот знал все мысли, витающие здесь. Это было важно, так как любые нездоровые тенденции здесь пресекались на корню, и всех недовольных хоть чем-то он моментально выгонял. Коллектив так и не мог понять, кто их закладывает, но после нескольких увольнений все работники стали держаться обособленно, меньше общаться друг с другом, и уж тем более, не высказывать недовольства.

Еще Элаю, то биш Гене, он обычно поручал подбор официантов на такие вот вечеринки босса. Гена и сам не брезговал такой подработкой, поэтому знал, что там будет и в его задание входило проинформировать об этом тех, кто на ней еще не был, но хотел заработать денег.

Гена, выслушав распоряжение Вениамина, опять согнулся в подобострастном поклоне и вышел из кабинета. Он был горд, что из всех работающих здесь официантов только он, Генка, был удостоен такой чести и приближен к начальству. Сам Гена понимал, что, если бы не это, его давно бы выгнали с этой работы. Ну не вышел он ни лицом, ни фигурой, хотя и был не толстым, а слишком высоким и неуклюжим, в отличии от пластичных, гибких ребят, работающих здесь. И лицо его тоже не отвечало требованиям сегодняшней моды, только волосы и спасали. Они у него были чуть длиннее плеч, хотя и жидкие, да еще и быстро засаливались так, что приходилось мыть каждый раз голову в раковине здешнего туалета, чтобы хоть на несколько часов работы они смотрелись опрятно и, частично закрывая лицо, скрашивали общую картину его внешнего вида.

Обводя глазами зал, он уже знал, каким официантам он предложит эту подработку. Некоторые уже были на таком мероприятии, а некоторые — нет, но Гена знал, что они не брезгуют такой работой и будут рады, что он их туда пригласил.

Гена жалел, что он сам не такой, как эти ребята, хотя ему тоже давали визитки, но слишком редко, а на таких вечеринках он чувствовал себя белой вороной, так как на него клевали лишь в сильном подпитии, а по трезвости — вообще игнорировали.

Столик прямо напротив стоящего в задумчивости Гены обслуживал Лекс. Генка криво усмехнулся, да какой это Лекс — лох, Леха, вот кто это. Он смотрел, как Алеша грациозно двигается вокруг стола, ставя с подноса тарелки перед тремя мужчинами и забирая грязную посуду. Гена видел взгляды этих мужчина и то, как один из них положил на поднос Леше несколько купюр и визитку.

Генка сжал кулаки и отвернулся, ему-то таких чаевых никогда не увидеть и не дождаться, чтобы вот такие хорошо одетые мужики клали визитку и в глазки заглядывали. Да, жизнь с ним поступила несправедливо…

Гена видел, как зайдя за стойку бара, Леша кинул визитку в мусорный бак.

"Идиот", — Гена еще сильнее сжал кулаки, — "Ну почему везет другим? Почему?"

Этот Лешка, Гена же помнит его в таких крутых шмотках, о которых и мечтать не мог, а этот вышагивал в них, и даже не зная, что это за фирма на нем надета.

А потом, сколько раз они сталкивались с ним на улице за эти годы, и всегда Лешка был одет лучше него, во сто раз лучше. И армия. Ну почему ему пришлось копать окопы два года в Вологодской области в какой-то задрипанной части, ходить строем и спать в казарме, а Лешка в Москве служил? Да разве это служба? Он на конях все это время катался и вообще, пока Гена впахивает все эти годы, какую только работу не перепробовав, этот Лешка катается на лошадках. И где справедливость?

Гена давно знал, что справедливости нет. Только он сам может своими руками творить эту справедливость.

— Лех, разговор есть, — Гена перехватил проходящего мимо него Алешу и потащил в сторону двери в коридор для персонала.

— У меня посетители…

— Подождут…

Выйдя в коридор и закрыв дверь в шумный зал, Генка, еще раз окинув друга оценивающим взглядом, заговорил.