Очередная их встреча должна была состояться в ресторане, куда Гавр водил ее с завидной регулярностью. Там он брал бумаги, которые она перевела, давал ей новые, кормил роскошным ужином, поил дорогим вином и говорил. Ах, как же он красиво говорил. Теперь в его речи все чаще проскальзывало "мы", то есть он и Аня. И Аня плыла от этих слов, уносясь мечтами в их светлое будущее.

Сегодня он, забрав ее от подъезда родительского дома, положил ей на колени букет белых роз. Аня вспыхнула и опустила глаза на такие красивые цветы.

— Анечка, я сегодня хотел с тобой в один очень хороший ресторан сходить. Он недавно в Москве открылся. Но я не успел с работы домой заехать, переодеться. Ты не обидишься, если я домой заскочу… тем более это по пути. А то там не принято в таком костюме быть.

Аня млела от цветов на своих коленях, от голоса Гавра и совсем не придала значения костюму Гавра, который был вполне подходящим для посещения ресторана.

— Конечно, — проблеяла она, хлопая ресницами.

Когда машина остановилась, Аня завороженно слушала рассказ Гавра о Мальте, куда бы он хотел съездить, но, естественно, не один. И Аня, не будучи дурой, понимала, о чем он намекает, с кем хочет слетать на Мальту.

Гавр, видя ее влюбленные глаза, понимал, что осталось лишь дело техники…

— Анечка, я не могу оставить такую прекрасную девушку в машине, пока я пойду переодеваться. Пожалуйста, не ставь меня в неловкое положение, пойдем со мной. Ты посидишь на кухне, подождешь, а я быстро переоденусь. Я даже угощу тебя кофе. Хорошо?

— Да, — Аня подала руку Гавру, и он помог ей вылезти из машины.

Пока они поднимались в лифте на его этаж, она представляла себе Мальту и в чем ей туда поехать, что у нее есть из одежды, чтобы поразить Гавра и соответствовать ему.

Гавр открыв дверь, пропустил вперед девушку, а затем закрыл за ними дверь.

Дальше он уже ждать не хотел, да и смысла в этом не было. Он обхватил Аню сильными руками и притянул к себе в жарком поцелуе. Он знал, что эта романтичная дура хочет чувствовать себя принцессой, а ему уготована роль принца или рыцаря. Да какая хрен разница? Главное — не забыть играть роль этого принца, пока его член еще не в ней.

— Я люблю тебя… люблю… люблю… — сквозь поцелуи шептал Гавр, решив, что именно так ведут себя эти самые рыцари со своими дамами. При этом не забывая шарить рукой по ее телу и начиная постепенно освобождать ее от зимних одежек.

"Вот дура, надо же, сколько на себя напялила, — Гавра бесили эти шарфы, кофты и что там на ней еще было. — Надеюсь, она трусы с начесом не надела? А то так и не встанет на нее. Вот облом-то будет…"

Рука Гавра пробиралась сквозь ворох зимней одежки и наконец достигла цели. Он проник под резинку ее трусов, продолжая шептать в губы девушки:

— Я хочу, чтобы мы поженились… Слышишь, я так люблю тебя… мы поедем на Мальту. Ведь ты поедешь со мной? Это будет наше предсвадебное романтическое путешествие… Я люблю тебя…

Наконец, пальцы Гавра нащупали ее промежность, и он ощутил, что там все влажно и горячо.

"Во как. Сучка потекла. Пора переходить к конкретике, а то я уже притомился ей этот текст в уши заливать"

Гавр скинул часть Аниной одежды прямо на пол коридора и поднял ее на руки. Увидев себя боковым зрением в огромном зеркале холла, порадовался за свой образ. Ну прямо рыцарь и его дама…

Девушка в его руках была полураздета, ее коса растрепалась и длинные пряди волос свисали чуть ли не до пола, поскольку она запрокинула голову и в полуобморочном состоянии висела на его руках.

"Пора ебать", — решил Гавр, видя состояние Ани.

Аня чувствовала, что ее несут. Это было так волшебно, так нереально. Эти сильные руки так нежно прижимали ее к себе, и в то же время она ощущала — он так силен, что даже не почувствовал ее веса. Перед глазами Ани все плыло, а ее тело жило свей жизнью, еще чувствуя его пальцы там, в самом своем сокровенном месте и она понимала, что так хочет опять их там почувствовать.

Потом мягкость кровати и шелк простыней, и он, его пылающий взгляд, и опять страстный шепот, и поцелуи. Так ее еще никто и никогда не целовал — властно, жестко, страстно.

Она лишь лежала и чувствовала, как он снимает с нее одежду и потом, скинув с себя рубашку, опять навис над ней.

Это было как в кино, как в мечтах, как в сказке. Такой мужчина, о котором можно только мечтать; его лицо, взгляд, плечи, мышцы, кожа и аромат дорогого парфюма. У Ани кружилась голова от всего этого и от того, что так не может быть, но ведь это было… И он стал перемещаться поцелуями с ее губ все ниже и ниже.

Она чувствовала его поцелуи сначала на своих губах, потом на шее, ключицах, а потом на груди. Он так долго и так тщательно облизывал каждый ее сосок, то втягивая в себя, то чуть прикусывая зубами, что Ане казалось, она просто сейчас сойдет с ума…

И вот поцелуи стали спускаться ниже. Сначала ее животик, потом впадина пупка, затем линия около роста лобковых волос.

Аня хотела оттолкнуть его, но замерла… Неужели он и дальше станет целовать ее? Туда, куда никто никогда не целовал; туда, куда она сама-то смотреть боялась, лишь трогала себя там в ночи под одеялом.

Гавр выпрямился и, нежно приподняв и согнув ее ноги в коленях, развел их.

Аня видела, что он смотрит именно в то самое место между ее ног… и она замерла, видя как он медленно наклоняется туда, облизывая губы. А потом она почувствовала прикосновения к себе горячего и влажного…

"Это же язык Гавра, — промелькнуло в ее сознании, — и он лижет меня там…"

Сладкий спазм прошелся по ее телу, она покрылась капельками пота и заметалась на простыне, не зная, чего хочет — чтобы он прекратил или чтобы продолжал то, что сводит ее с ума.

Но его руки крепко держали ее бедра, а его язык все лизал и лизал то, что пульсировало между ее ног. И вот она ощутила, что его язык стал проникать в нее. Она чувствовала это, то, когда он стал проникать вглубь нее, а она лишь сильнее развела ноги и даже застонала… или ей это послышалось?

Первый спазм был оглушителен, он накрыл ее с головой, отодвигая реальность и заставляя кричать и биться в его руках, и только губы на ее губах приглушили крик.

Аня чувствовала, что теперь в нее проникает уже не язык Гавра, а то самое, что она и боялась назвать вслух. Это было большим и горячим, и ей даже стало немного некомфортно, но его губы закрыли ее рот, и она опять задохнулась от ощущений.

Потом реальность возвращалась в виде ровных и сильных толчков в ней, и глаз Гавра перед ее глазами, и только его слова о любви, женитьбе, Мальте и еще всяком не давали ей осознавать происходящее…

Она долго приходила в себя, чувствуя, что вся мокрая то ли от своего пота, то ли от жаркого тела Гавра, и еще между ног было влажно и липко.

Гавр, увидев, что она пытается приподняться, предупредил ее движение, сам легко взял ее на руки и отнес в ванную комнату, где, посадив девушку в ванну, включил воду.

Аня понимала, что сказка продолжается. Мужчина нежно намыливал ей плечи таким сладко пахнущим мылом, а потом сам мыл ее волосы, говоря, какие они красивые.

Когда, наконец, высушив свои длинные волосы под феном, Аня взглянула на часы, она поняла, что ей пора домой. Гавр перехватил ее взгляд.

— Любимая, мне так жаль, что мы сегодня не попали в этот ресторан. Но я понимаю, тебе пора домой… я отвезу тебя, хотя я так хотел бы, чтобы ты осталась со мной.

Аня видела, что Гавр тоже не хочет с ней расставаться, и от этого ей стало так приятно на душе. Неужели сказка может стать явью? Неужели она встретила своего рыцаря и настоящую любовь?

В этот выходной предновогодние старты в Битце собрали много желающих поучаствовать, да и зрителей на трибунах в манеже было на удивление много. Алеша привез на эти соревнования двух своих учеников. Маленького двенадцатилетнего Никиту и пятнадцатилетнего Андрейку. У этих мальчиков были богатые родители, которые вполне могли позволить себе оплачивать содержание своих лошадей в ЦСКА и платить тренеру за занятия с их отпрысками. Алеша уже полгода занимался с этими детьми и постоянно работал их лошадей, и результат был налицо. Кони стали послушны и управляемы, а мальчики научились неплохо прыгать. И вот эти соревнования подтвердили результаты Лешкиного труда. Никита занял второе место, а Андрейка, прыгая в другом, более сложном маршруте, занял третье место. Родители были горды своими детьми и благодарны тренеру за работу. Алешка краснел и смущенно опускал глаза, когда две мамы наперебой благодарили его за занятия с их сыновьями.