— Их… организация занимается раскрытием нестандартных убийств. Там, где обычная полиция не справляется. Эдакий профессиональный самосуд, но они знают свое дело. Я сначала даже подумал, что твой Максим меня в чем-то подозревает — уж слишком настойчиво он начал расспрашивать о моих делах. Это знаешь как, российский бизнесмен инстинктивно напрягается от любой проверки, даже если ничего не нарушал — привычка, выработанная годами. Но нет. Он ко мне приходил только из-за тебя, об остальном мы потрепались просто заодно.

      — То есть… ты не один из них?

      Никакой вампир такое оскорбление мимо ушей бы не пропустил.

      — Нет. Им часто нужна помощь влиятельных людей, поэтому некоторых они посвящают в свои дела. Просто я однажды оказался тем, кто был им полезен — только потому их и знаю. Тогда же узнал и о Стирателях — они помогают забыть какие-то события жертвам или случайным свидетелям. Очень полезно в их тайном ремесле. Думаю, что они и в дальнейшем собираются обращаться ко мне, раз я до сих пор о них помню.

      По ее расширенным глазам я видел, что она верит. Удивлена, что я в курсе таких подробностей, поэтому верит еще больше. Значит, я не сказал ничего, что шло бы вразрез с ее представлением об их… хм… агентстве.

      — А позавчера… ну, когда на Максима напали, что точно там произошло?

      — Пока ты сидела и психовала, уставившись в окно, я набрал его номер, а он не ответил. Тогда я и решил, что тебе лучше остаться в машине, а для начала осмотреться самому. Их было… трое. Без понятия, кто такие, но твой Максим уже многим успел дорогу перейти. Когда я подбежал, они решили не связываться с вооруженным психом и просто ушли.

      — Просто так ушли? — тут она уже явно сомневалась.

      — Просто так ушли, — придумывать подробности в этом вопросе мне стало лень.

      Она переваривала информацию. Несмотря на то, что я не сказал практически ничего нового, она заметно успокаивалась. Без моего внушения. Сердце теперь билось ровнее.

      — Можно спрашивать дальше? — какого черта она собиралась спрашивать еще? Я и так подчистил историю со своей стороны, насколько это вообще было возможно.

      — Сначала выпей, — я пододвинул к ней бокал. Не дожидаясь ее, опрокинул свой.

      Она послушно выпила, снова сморщилась, но тут же потянулась за салатом. Прямо даже интересно, сколько еще потребуется коньяка, чтобы она свалилась с ног.

      — А зачем ты в тот раз позвал меня в ресторан? Это было так неожиданно, и я до сих пор не понимаю… Ты ведь уже знал про моего Максима, кто он мне, даже лично с ним встречался…

      Как же раздражающе она продолжает настаивать на легенде о том, что Максим был ее любовником!

      — Ах, так ты из-за этого решила уволиться? Тебе нужно было оплакать потерянную любовь, а тут симпатичный начальник, который силком таскает по ресторанам? Так могла бы взять пару отгулов, чтоб отрыдаться, вместо того, чтоб пороть горячку.

      Ее сердце снова забилось быстрее — она не хотела развивать эту тему, поэтому перешла к другому:

      — О, кстати, Лёш… Ты — гей? Тот мужчина вчера…

      Что ответить? Соврать, что люблю мужчин? Или намекнуть, что играю за обе команды? Хотя по правде, не играю ни за одну. Вместо этого переспросил:

      — А у тебя с этим какие-то проблемы? — я продолжал улыбаться, поставив подбородок на скрещенные пальцы.

      — Нет! Конечно, нет! — она покраснела и даже замахала руками, будто желая отогнать несправедливые обвинения в нетерпимости. Сейчас было заметно, что она опьянела. — Я тогда просто решила, ну… что я тебе нравлюсь… или даже не знаю, что!

      Она засмеялась, я тоже не смог удержаться. Но ничего пояснять не спешил. Тогда она продолжила сама:

      — Я просто хочу сказать, что если тебе… ну… — ее язык немного заплетался, — Лёша, если тебе нужно прикрытие… ну, чтоб другие не узнали о твоей ориентации… то я готова на такую роль! Если хочешь, конечно!

      Да это не коньяк, а какое-то злодейское зелье великодушия!

      — Наташ, мне очень нужно прикрытие. И ты очень даже подходишь на эту роль, — дождался ее «Без проблем!», а потом перешел в наступление. — Но тогда тебе нельзя увольняться!

      Она мотнула головой:

      — Тогда — нельзя!

      — То есть заявление я могу порвать?

      — Да хоть подотр… порви его! Раз пошла такая пьянка, буду твоим прикрытием!

      — Договорились! — я протянул ей руку, она с удовольствием пожала, закрепляя сделку. И только потом спокойно добавил: — Только я — не гей. С тем мужиком вообще другие вопросы были.

      Секунд пять лицезрел очи на пол-лица, а потом раздался безудержный хохот. Но отсмеявшись, она встала и заявила:

      — Все, мне пора! Здорово поговорили, спасибо. Можно вызвать от тебя такси?

      — Конечно, сейчас вызову, — я подошел к ней и включил внушение. Усиливал, пока она не рухнула мне на руки, засыпая.

      Куда она пойдет? На ногах же не стоит… в большей степени, благодаря мне, а не алкоголю. Отнес на кровать, уложил прямо в одежде. Она поежилась во сне. Пришлось вытащить из шкафа плед и укрыть. Потом убавил кондиционер и приглушил свет.

      Охотник меня убьет, если узнает. Прямо на месте, без суда и следствия, даже если ему самому потом будет грозить наказание. Если узнает… Но как, если раны затянутся еще до того, как она проснется? Другие вампиры смогут почувствовать мой запах в ее крови, но вряд ли я или тот же самый охотник позволим ее кусать другим вампирам…