— А ты, милок, случаем, не из этих?
Я едва не рассмеялся, понимая, на что она намекает, но спросил серьезно:
— Из кого?
— И этих… — она как будто немного засмущалась, но, похоже, это чувство не было ей свойственно. — Из пидерастов!
Ну и словечко! Снова сдержал смех. Все бессмертные рано или поздно пробуют на вкус оба пола, и я не исключение. Но поскольку секс для меня после Ритуала вообще никогда не стоял на первом месте, провел всего пару опытов — да и то ради интереса. И могу сказать, что моя натуральность пока еще остается вполне натуральной. Хотя с технической точки зрения и женщины, и мужчины могут доставлять удовольствие, но тягу я за всю свою смертную и бессмертную жизнь испытывал только к женскому полу. Если это можно назвать тягой. Будучи человеком, я просто удовлетворял потребности с помощью многочисленных дам, но ни в кого слишком сильно так и не влюбился. Аниту я, конечно, любил, но Дитя и не может не любить своего Мастера. И вот сейчас эта Настя… Так, о другом надо думать.
— Угу, из них. Из пидерастов, — я просто хотел посмотреть на ее реакцию. Если ее хватит инфаркт, то моей вины в ее кончине уже не будет. И оно того стоило! Бабуля вытаращила глаза и отквасила челюсть. Но постепенно собралась и жалостливо запричитала:
— Ты чего ж так, Санек? Видный такой парень… только б волосы не красил. И добрый! Вон, меня из беды спас… и батон купил! Ох, жаль. И с Настькой бы мог… А, нет, у нее же жених есть! Ох, божечки, что же делать…
Я молчал. Вообще-то, я рассчитывал на то, что баба Женя посвятит в тайны моей «ориентации» соседей. И если это дойдет до Насти, то может, она перестанет смотреть на меня такими глазами. Так, о другом надо думать.
— После всего ей еще повезло, что хоть кто-то ее полюбил, — продолжила моя собеседница свой монолог, но вдруг осеклась. — А ты ж не знаешь, что с ней случилось?
— Знаю, Настя мне рассказала, — и наблюдал, с каким чрезвычайным облегчением выдохнула баба Женя. Ну конечно, если я в курсе, то и она может смело это со мной обсуждать. А ей очень хочется это обсудить. Я решил ее подтолкнуть. — А вы знали ее отчима?
— Конечно, знала! — она приняла мой вопрос как обвинение в шпионской некомпетентности. — И он мне сразу не понравился! Ну, может, не сразу. Сначала весь такой положительный, приветливый. Но как-то раз случилось очень странное…
Так-так, тайная разведка, все выкладывай.
— Я в подъезд как-то выглянула, а он Настю за руку в квартиру тащит. А она плачет. Увидела меня и даже не поздоровалась. А он так зыркнул! И, честное слово, у него лицо было какое-то странное. Глаза кровью налитые и… даже не знаю, как сказать. Но он подошел ко мне и что-то шептать начал. Я успокоилась, решила, не мое это дело, что у других в семьях творится. Может, поругались. Может, он ей сережки не купил или еще чаво. И как-то даже желания не было никому об этом рассказывать, вот тебе только впервые говорю. Но с тех пор он мне не нравился. Если бы я тогда знала, что происходит, обязательно бы Людмиле рассказала!
Не рассказала бы. У Пола очень сильный дар внушения эмоций.
— А больше ничего такого не случалось?
— Нет! Ну вот до самого того дня… Я дома была. И услышала, как Настя орет… Орала во всю глотку, как будто режут ее. Я сильно тогда трухнула. Позвонила Людмиле на работу, а потом не выдержала и сама поднялась, стала в их квартиру стучать, долбилась даже ногами! Страшно было — жуть! Но страшнее было, что ее там убивают, а я сижу, ничего не делаю, берегу свои старческие косточки. И потом сам Павел открыл дверь и пролетел мимо меня, да на улицу. С тех пор его так и не нашли.
Ай да баба Женя. Возможно, в тот день именно ты Насте жизнь спасла. Неизвестно, что с ней бы сделал спятивший от беспамятства вампир. А ты его спугнула. Я почувствовал симпатию к этой смелой бабуле.
— А кто еще к ним ходит? Видели каких-нибудь странных людей?
— Да никто почти не ходит, — она отмахнулась. — Раньше друзья Настины, теперь вот жених ее. А к Людмиле мужчины не приходят! Да и грех ее не понять — два мужика в жизни, да оба попались такие, что не позавидуешь.
— А кто первый мужик? — я на всякий случай внушал ей быть откровенной. Ей внешнее воздействие не особо требовалось, но я боялся, что она застопорится.
— Так муж ее! Или кто он там ей был. Настин отец!
— Вы знали его?
— Нет. Она сюда уже одна приехала, на седьмом месяце беременности. Жили они где-то в Ленинграде, в Петербурге то бишь. Как заселилась, так мы сразу и познакомились. А муж ее так и не появился. И она не рассказывала ничего. Но видно было, что любит, скучает. Знаешь, Санек, видно это, даже когда и не говорят. Да и то, что десять лет мужика в дом не приводила — тоже показатель! А потом уже познакомилась с этим Павлом, чтоб ему пусто было!
— Неужели вообще ничего не рассказывала про Настиного отца? А как беременность проходила? На какие деньги она жила?
— Где-то я ей помогала, да хоть с теми же продуктами… Да там вообще такая история… — и баба Женя замолчала. Все, вот он — стопор. Дальше она рассказывать не хочет, и мое внушение тут не поможет. И очевидно, что именно на этом месте история заслуживает наибольшего интереса.
— Баба Женя, а давайте я за винишком сгоняю? Посидим еще, поболтаем. Так мне с вами хорошо тут!
— Санёк, — старушка окончательно растаяла, — а сколько стоит мартини? Все мечтаю попробовать. Давай? Я тебе деньжат дам.
— Не надо, — после того, как я выслушал слезливую историю о ее пенсии, брать с нее эти копейки не стал бы — просто смешно. — Я сам куплю. Вернусь потом, хорошо?
Кажется, я приобрел звание не только ее спасителя, но и лучшего друга. Вот так, за два с половиной часа. Я для себя отметил, что если бы у меня были другие намерения на ее счет или на счет ее скудного барахлишка, то она просто напрашивалась на то, чтобы стать жертвой. Хорошая бабка. Пока я тут, она в беду не попадет. Да и квартира у нее очень удобно расположена.
