— Прошу, кэп… — Гастон Лелюш, отчаянно усатый крепыш, как две капли похожий на киношного Чапаева подал мне кружку круто заваренного чая, судя по ароматному парку, обильно сдобренную ромом.
Я благодарно кивнул и с опаской сделал маленький глоток. Вкусно, но чертовски крепко, особенно для моего моторчика. Ну да ладно…
В общем, погрузились мы на «Розалинду» и отправились пиратствовать. «Рози» рабочая лошадка, прямо предназначенная для подобных операция. Водоизмещение тридцать пять тонн, в прошлом списанный патрульный катер морской жандармерии, затем переоборудованный в рыбацкий сейнер, а уже далее, в узкоспециализированное судно для специфических морских операций. Два трехсотпятидесятисильных газолиновых движка, позволяют догнать любую посудину в этих водах. С вооружением тоже все в порядке: сорокасемимиллиметровой револьверной скорострелки Гочкиса и двух одноименных пулеметов, хватает для очень широкого спектра задач.
Команда: капитан и моторист, остальные одиннадцать человек, в том числе и я — десантная партия.
Парни проверенные и матерые, в прошлом все военные. Гастон Лелюш, Люк Дюбо и Арман Шансель, по прозвищу Мясник — отставники из Французского иностранного легиона*, Пабло Агилар и Лоренцо Молина — служили в Испанском легионе*. Виктор Бушер и Клод Лебрюн — шассёры*, то есть, егеря на французский манер, Антуан Дюклери — служил в морской инфантерии, то бишь морская инфантерия. А сардинцы Алдо ди Альберто и Джованни Тровато — вообще альпини, то есть итальянские альпийские стрелки.
Черт… как вспомню своих головорезов из Средневековья, так чуть ли не на слезу прошибает. Сюда бы их. Хотя и эти не хуже.
Парни, в числе многих других, представляют мой кадровый резерв. Как таковой, армии у меня пока нет, но эти ветераны, очень быстро выкуют из любых гражданских молокососов стальные штыки.
Французский иностранный легион (фр. Légion étrangère) — войсковое соединение, входящее в состав сухопутных войск Франции и комплектуемое преимущественно из иностранцев.
Испанский легион (исп. Legión Española) — войсковое формирование, входящее в состав сухопутных войск Испании. В отличие от французского Иностранного легиона, в Испанском легионе могут служить только граждане Испании и испаноговорящих государств и стран.
Шассёры (фр. chasseur — охотник) — французская и бельгийская лёгкая пехота или лёгкая кавалерия, натренированная для быстрых действий.
Но не суть…
Сейчас катеру вернули его первоначальный вид: снова замаскировали под жандармскую лоханку. Экипаж тоже представляет собой жандармов — все одеты строго по форме. Даже вооружены как жандармы — карабинами и револьверами Лебеля. Акция запланирована бескровная, попробуем взять пароход под прикрытием. Впрочем, я ничего не исключаю — тут уж как Господь рассудит.
— Расчётное время — час… — хрипло и сварливо доложился Этьен Ларю по прозвищу Тунец, капитан нашей посудины — постоянно простуженный и постоянно всем недовольный старикан.
— От твоего голоса, старая ты развалина, молоко киснет, — подколол его Гастон.
— И селедка тухнет… — поддакнул Арман.
— Идите в жопу, молокососы, — предельно лаконично ответил капитан.
Все довольно заржали. Ни одна ходка у нас не обходится без того, чтобы Ларю кого-нибудь не послал по указанному адресу — это уже стало своего рода ритуалом.
Я тоже улыбнулся и взялся за бинокль.
Как всегда, Этьен Ларю не ошибся — очень скоро прямо по курсу показалась полоска черного дыма.
А еще через десяток минут появился и силуэт самого парохода.
Ага, вот и эта старая развалина. Именуется «Луна», водоизмещение триста пятнадцать тонн, экипаж двадцать человек, сопровождающих груз — четверо. Кто такие — увы неизвестно. Впрочем — плевать, разберемся по ходу действия. Дело не особо сложное. Район неоживленный, а рации на пароходе нет.
— Тунец — заходи с правого борта. Антуан — держишь лоханку на прицеле…
Уже через час, мы догнали «Луну».
— Стоп машина!!! — гаркнул я в рупор. — Лечь в дрейф, спустить трап, приготовится к осмотру! Морская жандармерия округа!
На пароходе никак не прореагировали — «Луна», не снижая ход шла своим курсом.
— В партизан играть собрались… — хмыкнул я. — Ну-ну, Антуан, дай им в скулу фугаской разок. Альдо, Джованни, как засуетятся — пару очередей над…
Но не договорил, потому что, совершенно неожиданно дял меня, над ржавым бортом показалась чья-то голова, в потом с парохода по нам стеганула пулеметная очередь.
С визгом срикошетировала пуля от стенки рубки, охнул и завалился на бок Тунец. Я инстинктивно нырнул под козырек и заорал:
— Огонь, огонь, мать вашу!..
Звонко захлопала пушка, по борту «Луны» с грохотом вспухли дымные огненные вспышки. Басовито застучали Гочкисы — зазвенели стекла иллюминаторов, на рубке засверкали веселые брызги рикошетов.
Почти сразу же, с парохода истошно заорали на английском языке:
— Хватит, хватит, не стреляйте, это недоразумение…
«Луна» резко застопорила ход.
— Спустить трап, всем мордой в палубу!!! — проорал я в рупор, после чего склонился к Ларю. — Ты как?
— Живой… — простонал старик, держась обеими руками за бедро. — Живой, три сотни тухлых русалок…
— Перевяжи его… — я подтолкнул к капитану одного из сардинцев. — Антуан — за штурвал. Виктор, Клод — вы сразу в машинное. Гастон, Мясник — со мной в рубку. Остальным согнать в кучу экипаж. Твою же мать, ведь не хотел никого убивать…
С парохода со скрипом спустился потрепанный трап.
На палубе лицами вниз распростерлось с десяток матросов в замызганной робе и пара человек в цивильных костюмах. Все они старательно держали руки на затылке, а у борта валялся еще какой-то гражданский со связанными за спиной руками, рядом с ним лежал пулемет Мадсена.
— Это недоразумение!!! — разводя руками, зачастил румяный толстячок в черной капитанской тужурке. — Уверяю, это недоразумение. Мы дадим все объяснения…
Я кивнул Гастону и тот коротким резким движением засадил капитану по морде прикладом карабина.
— Кто стрелял?
— Вон там, у борта… — стоя на коленях и размазывая кровь по пухлому лицу, жалобно всхлипнул толстяк. — Его уже связали. Клянусь, я сразу приказал…
— Где остальные пассажиры?
— Здесь, все здесь…
Я подошел к связанному и пинком развернул его на спину.
— Ты стрелял?
— Дерьмовый флик… — на хорошем французском языке, с трудом шевеля разбитыми губами, прошипел совсем молодой парень.
В мозгах плеснулась дикая злоба.
— Ты ошибаешься сынок… — Я повел взглядом по палубе и увидел бухточку тонкого каната, одним концом привязанного к швартовочному кнехту*. — Но ошибаешься в последний раз…
Парень отчаянно забарахтался, пытаясь отползти от меня, в широко раскрытых серых глазах плеснулся ужас.
«Я никого… не… хотел… убивать… — одновременно зло и спокойно подумал я. — Никого… не хотел…»
кнехт (от нидерл. knecht) — парная тумба с общим основанием на палубе судна, служащая для крепления тросов.
флик — презрительное прозвище полицейских во Франции.
Петля из витой пеньки захлестнула горло, поддернув трос, я ухватил парня за шиворот одной рукой, второй взял за поясной ремень, вздернул и одним движением выбросил за борт.
Сдавленный хрип унес ветер.
— Вы не жандармы, но тогда кто вы?.. — ахнул капитан.
— Русалки… — хохотнул Джованни и шарахнул прикладом одного из гражданских, удумавшего вертеть башкой.
— Кеп!!! — из люка высунулся Алдо. — Кэп! Здесь еще один! И он грозится подорвать эту лоханку…
Воображение нарисовало мне патлатого анархиста с расширенными зрачками на налитых кровью глазах и дымящейся бомбой в руках, но действительность оказалась не такой колоритной.
— Я в-все в-в-взорву!!! — сильно заикаясь бормотал на русском языке худой юноша с жиденькой неряшливой бородкой на бледном нервном лице. — П-правда взорву, п-прямо с-с-сейчас!!!
