Звонко щелкнули зубы, Николя всхлипнул и, как подкошенный рухнул на вощеный паркет.

— Что? — огрызнулся я в ответ на осуждающий взгляд жены. — Я не хотел, оно само получилось…

— Выживет, — неожиданно спокойно констатировала Мадина. — Еще чего не хватало, на будущего тестя бросаться.

— Тестя? — в один голос переспросили мы с Майей.

— Ну да… — невозмутимо заметила девушка. — Мама, папа, я решила взять его себе в мужья. И не надо на меня так смотреть, я пока еще не в положении…

— Дурдом, блядь! — потерянно выдохнул я, ругнулся еще раз и присел рядом с начинающим приходить в себя Николя. — Очнулся, зятек? Во-от, молодец. А сейчас вставай, будем знакомится по-настоящему. Майя, распорядись подать легкую закуску ко мне в кабинет. И пока оставьте нас наедине…

Когда все вышли, я сунул парню в руку бокал с арманьяком.

— Сразу предупреждаю, еще раз рыпнешься, вообще башку отобью. С богатеньким слюнтяем, ты слегка перепутал, сынок. Надеюсь ты это уже понял?

Николя потер подбородок и угрюмо кивнул.

— Вот и славно. Да, разыграли, хотели проверить. Да, зашло слегка далеко. Но поставь себя на мое место.

— Я понимаю, что не ровня вам по своему положению в обществе… — потерянно пробормотал парень.

— Дурачок… — я подлил ему в бокал арманьяка. — Думаешь, я всегда был богатым? Все что у меня есть, я заработал своими руками. И пролил немало крови и пота, уж поверь. Так что твое положение меня меньше всего заботит. А вот твое времяпровождение с богатыми дамочками за деньги — очень даже.

— Так вы все знаете? — парень исподлобья обреченно на меня посмотрел.

— Конечно, знаю. А ты что думал?

— А почему не рассказали Мадине? Это был бы самый простой способ со мной покончить.

— Потому, что ты помогал из этих денег своей семье и платил за обучение в университете, а не спускал в борделях. Хватит трястись, не сдам я тебя. Надо будет, сам глотку перережу, но Мадине ничего не расскажу. Так, пей и рассказывай, как ты дошел до такой жизни. И не забудь упомянуть о том, как собираешься обеспечивать мою дочь. Зятек, ха-ха!..

По результатам собеседования я добро на Николя. Пусть женихается, почему бы и нет? Парнишка волевой, ершистый, со стержнем внутри и явно не дурак. Вдобавок любит Мадину. Ну а пустые карманы — дело поправимое.

Впрочем, сразу вводить его в семью не стал. Мад у нас девица своенравная и местами сумасбродная, вдруг перелюбит и что тогда? Тем более, что мы уезжаем хрен его, знает насколько. Так что, успеется. А пока я дал парню время на то, чтобы он сделал правильный задел для своего развития — устроил на практику в адвокатскую контору к мэтру Лафаржу, а для поддержания штанов пристроил помощником управляющего в свою контору по страхованию каботажных перевозок. Естественно, при этом поместил под строжайший присмотр. А дальше посмотрим. Опять же, проверка временем тоже будет нелишней.

Мадина было наладилась причитать, девице очень хотелось иметь женишка под боком, но не преуспела и быстро смирилась. В общем, все уладилось к всеобщему удовольствию.

Ну а мы — мы убыли в Америку. Я подсознательно ждал каких-нибудь пакостей до самого отплытия, но они, к счастью, не случились. Переход произошел штатно, даже погода вела себя пристойно.

Америка… Так получилось, что в Америке я побывал в трех разных эпохах. В свою бытность Александром Лемешевым я часто приезжал сюда на соревнования, затем какого-то черта поперся на континент в ипостаси Арманьяка, а сейчас Североамериканские Соединенные Штаты являются основной площадкой для моей деятельности. Почитай второй дом, после Франции.

Так вот, современные Соединенные Штаты мне дико не нравились по совокупности причин, одна из которых гребаная, насквозь ложная, квазитолерантность.

В пятнадцатом веке здесь нечему было нравиться, так как никакой цивилизации даже в проекте еще не было; редкие дикие аборигены и природа, больше ничего.

А вот сейчас… сейчас я чувствую себя в дома. Все стоит на своих местах, даже народ совершенно другой, более честный, настоящий и в чем-то даже похожий в своей ментальности на русских.

— Готов, Генри?

— Всегда готов! — Форд опустил очки-консервы на глаза и с серьезной мордой отдал мне честь, отмахнув кистью в кожаной краге возле виска.

Клацнула кнопка стартера. Мотор чихнул несколько раз и тут же истошно взвыл. Лопасти винта размазались в призрачном ореоле. Я опустил рычаг стояночного тормоза и прибавил оборотов. Корпус дернулся задрожал, словно гончая на поводке…

Да, испытываем очередное творение моего сумрачного гения. Банальные аэросани с тандемным расположением посадочных мест. Впереди стрелок с пулеметом на турели, за ним водитель. Корпус из клееной фанеры на каркасе из стальных труб, стосильный бензиновый движок в гондоле, двухлопастный винт и четыре металлические лыжи, каждая на независимой подвеске из телескопических пружинных амортизаторов. Нос и борта частично бронированы, посадочные места открытые. Управление с помощью руля, через систему рычагов и тросов, поворачиваются все лыжи разом. Не бог весть что, но по нынешним временам настоящее вундерваффе. Опыты с аэросанями уже многие производят, но готовый к производству образец есть только у нас. Вот только для испытаний не очень подходящий момент, снегом еще даже не пахнет, но мы пока катаемся на покрытом густой травой лугу, так что все получается, правда через заезд приходится менять лыжи. Но это мелочи, главное агрегат работает и хорошо работает, три тысячи молдавских казаков-хипстеров!

Я прибавил оборотов и слегка скорректировал курс. Корпус затрещал, мотосани накренились, но тут же выпрямились и помчались вдоль огневого рубежа.

Форд приник к пулемету. Бешено задергался ствол Кольта, струйка пустых гильз взлетела в воздух. Вой движка почти заглушил выстрелы, и они слышались как стрекот швейной машинки. Перед фанерными мишенями на пригорке выплеснулся частый рядок пыльных фонтанчиков.

«Мазила… — весело подумал я. — Хотя не помешает присобачить какую-нить приспособу для стрельбы на ходу к прицелу присобачить. И да, хренов Кольт — в задницу, вместо него Максимку или датскую трещотку поставим…»

Но додумать мысль не успел, неожиданно что-то громко и пронзительно скрипнуло с правой стороны.

Все вокруг пошло кувырком, треск, грохот, а уже через мгновение я обнаружил себя висящим вниз головой в привязных ремнях.

— Твою же мать… — дернул за замок, быстро работая руками и ногами выполз из обломков корпуса и заорал. — Генри!

Закрутил башкой по сторонам и с облечением обнаружил своего стрелка в десятке метров правее. Форд стоял в коленно-локтевой позиции и остервенело пытался выкашлять пыль из легких. Судя по всему, его просто выбросило из машины.

— Жив, черт бы тебя побрал.

— А что со мной станется… — на чумазой роже Генри расплылась широкая улыбка. — Меня еще надо постараться угробить…

— Красавчик! — я ухватил его за воротник кожаного реглана, поставил на ноги из кармана фляжку с арманьяком. — Ну, с почином…

— Иди ты с твоим пойлом… — болезненно кривясь, фыркнул Форд и полез рукой к себе за пазуху. — Я лучше свое…

Мы выпили, дружно выругались, шугнули подбежавших ассистентов и побрели к аппарату.

Очень быстро выяснилось, что на полном ходу лопнула стойка правой задней лыжи. Правда, каким-то чудом конструкция почти полностью уцелела, хотя со стороны аэросани смотрелись страшновато. Мы с Генри тоже обошлись только ушибами с ссадинами.

— Ерунда… — отмахнулся Форд. — Подвеску усилим позже. Но и в таком виде уже можно представлять военному ведомству.

— Отлично. Поговорю на днях с генералом Портером из военной комиссии… — я хлопнул промышленника по плечу. — Представим сразу машину огневой поддержки, грузопассажирский с прицепом и санитарный вариант. И гражданскую версию тоже пусть готовят.

Форд кивнул.

— Да, почтовая служба заинтересуется, да и в частные руки будут брать, особенно на севере. Думаю, дело выгорит.