— Господь этого не допустит, — убежденно заявил Шифф.

— Еще как допустит. Как только монархия пошатнется — в этом сразу обвинят евреев, с соответствующими последствиями для них. Не спорю, кое-кто, со свойственной вашей нации практичностью, приспособится, но далеко не все…

Шифф молчал, недовольно нахмурив брови.

Я мило улыбнулся и нейтрально заметил:

— Впрочем, если вас интересует только свержение монархии, а не судьбы ваших единоверцев…

— Зачем вам все это надо? — недовольно поинтересовался Шифф, вместо ответа.

— Бизнес, мистер Шифф. С Россией связаны мои бизнес-проекты.

— Какое мне дело до вашего бизнеса? — язвительно поинтересовался банкир. — Вы делаете свое дело, я — свое.

— Меня устраивает стабильная Россия, а вы эту стабильность успешно подрываете. Я здесь для того, чтобы избежать противостояния, которое, неизбежно случится, если мы не найдем общие интересы.

— Я не вижу общих интересов, — упрямо буркнул Шифф.

— Разве судьбы евреев в России вас не интересуют? Я собираюсь восстановить их в своих правах, отменить квоты в учебных заведениях России, учредить фонд для талантливой еврейской молодежи, организовать легальную еврейскую политическую партию, способствовать переселению желающих в Палестину — и это все не отвечает вашим интересам? Странно. Впрочем, возможно, я заблуждался в вашем отношении.

— Как только рухнет царский режим, все вами перечисленное русские евреи и так получат… — усмехнулся Шифф. — И без вашего участия.

«Какого хрена я распинаюсь? — зло подумал я. — Его интересует только развал императорской России, а вопрос единоверцев только предлог при этом. Ну да ладно, обойдусь и без него…»

— Ну что же, мистер Шифф, будем считать, что мы не договорились.

— И не договоримся! — раздраженно прокомментировал банкир. — Пока Россией правит царский режим.

— Удачи, мистер Шифф, — я сухо кивнул и встал. — Она вам скоро понадобится.

— Вы мне угрожаете, мистер де Лавардан? — Шифф внимательно на меня посмотрел.

— Ну что вы, — я усмехнулся. — Ни в коем случае. Не вижу никакого смысла. Если вдруг передумаете, вы знаете как со мной связаться…

Неудача слегка подпортила настроение, но очень скоро я выбросил банкира из головы. Мысль отправить его к праотцам тоже оставил. Пусть живет дальше, мудак хренов. Но безнаказанно вести подрывную деятельность в России у него уже не получится. Конечно, было бы неплохо вывести из игры радикальные еврейские организации бескровным путем, но других методов тоже хватает.

Из ресторана решил вернулся прямо домой. На завтрашний день было запланировано очень много дел и хотелось просто отдохнуть.

— Домой… — приказал я Тайто и откинулся на спинку сиденья.

— Умаялся небось, Християныч? Примешь с устатку? — Лука достал из автомобильного бара бутылку арманьяка.

После короткого раздумья, я кивнул.

— Давай…

Но только взял в руки бокал, как сердце неожиданно пронзила резкая боль.

В голове все поплыло, и я улетел куда-то в темноту.

Сверкнула немилосердная яркая вспышка, заставившая открыть глаза, и я вдруг обнаружил себя…

Три тысячи чертей…

Заляпанные сухой рыжей грязью хромовые сапоги…

Густо запорошенные пылью синие бриджи…

На коленях лежит автомат с поцарапанным деревянным прикладом, толстым дисковым магазином и закрытым дырчатым кожухом стволом…

Потом взгляд уперся в неровную земляную стену, из которой торчал узловатый, обрубленный корень…

И почти сразу же, в уши стал ввинчиваться вибрирующий, все нарастающий дикий визг, закончившийся оглушающим грохотом и очередной вспышкой.

Тело пронзила страшная боль, я почувствовал, как куда-то лечу, хаотично болтая конечностями…

Сознание снова померкло, но только на мгновение

— Да ну нахрен… — перепугано выдохнул я, уставившись на хрустальный бокал в своей руке.

— Господи помилуй! — Лука размашисто перекрестился. — Испужал, Християныч…

— Плохо была, отец? — частил айн. — Водичка давай?

— Отстаньте… — буркнул я, слегка поколебался и залпом высадил бокал. — Все уже нормально…

— Можыть лекаря?

— Отстаньте, сказал… — я сунул Луке в руку бокал. — Домой везите…

А сам задумался.

Хромовые офицерские сапоги и офицерские бриджи. Синие? Почему синие? А хрен его знает, в форме времен великой отечественно не силен.

В руках держал, если не ошибаюсь, пистолет-пулемет Дегтярева. Это я точно определил, с ППШ не перепутаешь.

Сидел в окопе.

Судя по всему, под бомбежкой.

Начало войны с немцами?

Что это было, мать его ети?

Опять закинуло, но потом что-то отменилось? Намек на то, что предстоит после смерти этого тела? Или просто бредил на фоне сердечного приступа? Хотя для бреда слишком живые ощущения. Я даже ощущал свербеж давно немытого тела.

— Блядь, когда же меня в покое оставят!!! — неожиданно для себя, гаркнул я в голос.

— Кто? — синхронно воскликнули айн и великан. — Ты только скажи, так мы его…

— Никто… — сконфуженно буркнул я. — Все, проехали. То есть… в общем, домой везите. Молча везите…

К тому времени, как мы добрались домой, сердечный приступ, как всегда, прошел без следа. Да и настроение более-менее наладилось. Хрен с ним, закинет так закинет — воевал в Средневековье и с японцами, повоюю и с немцами. Не привыкать.

Думал побыть в одиночестве, но тут из женского клуба вернулась Майя, да не одна, а с толпой подруг. Энн Морган, Элси де Вульф, Гертруда Вандербильд, Флоренс «Дейзи» Гарриман, Ава Лоул, Маргарет «Молли» Браун — одна к одной экзальтированные миллионерши, редкостные стервы, одна краше другой, да еще вдобавок феминистки. Ну, вернее нынешний аналог феминисток, то есть, еще не совсем потерявшие берега. Я с ними вполне лажу, но при этом чувствую себя как в змеином кубле.

— Алекс, Алекс!!! — в один голос завизжали дамочки, увидев меня. — Гип-гип, ура, Алекс дома! Устроим танцы!!! Вечеринка, вечеринка!!! Один мужчина на всех, это так романтично!

«Идите вы разом кобыле в трещину…» — неприязненно подумал, стиснул зубы и вместо того чтобы послать дам открытым текстом, радушно улыбнулся. С этими стервозами лучше не ссориться, себе дороже.

В общем, вечер «удался». Настроение слегка подправило только то, что среди дам присутствовали Гертруда Вандербильд-Уитни — внучка совладельца «Эксон Мобил» и Энн Морган — дочь банкира Джона Пьерпойнта Моргана.

Первая с некоторой корыстью для себя умело лоббировала мои коммерческие интересы, и я собирался сегодня воспользоваться ее услугами, а вторая… вторая мне откровенно нравилась.

Что творилось во время вечеринки, нет нужды описывать, впрочем, рамки пристойности никто не потерял, хотя дамы изрядно упоролись абсентом и кокаином. Ничего удивительного, миллионерши тоже отрываются как обычные бабы, особенно в своем кругу.

Я выбрал момент и переговорил с Гертрудой Вандербильд, поручив намекнуть владельцам «Эксон Мобил», что я получил концессию на разработку богатейших залежей нефти на Сахалине, сейчас занимаюсь поисками акционеров для будущего предприятия в паях с Джоном Морганом.

— Алекс… — Гертруда состроила озадаченную рожицу. — Я все сделаю, но пока ничего не понимаю. На самом деле нефти там нет, и ты собрался облапошить акционеров?

— Очень много нефти, моя дорогая, причем прекрасной нефти. Смысл в том, что «Эксон Мобил» в таком случае сама выйдет на меня, а не я на них. Особенно когда узнает, что ищу сторонних партнеров в Европе. И разобьется в лепешку, чтобы перебить их условия. А я на этом сыграю.

— А-а-а!!! А как же я?

— Ты получишь маленький, но очень симпатичный пакетик высокодоходных акций, моя дорогая. Но не забудь упомянуть, что я еще собираюсь, а точнее уже почти добился государственных гарантий будущего предприятия. Но не спрашивай — зачем. Так надо

— Обязательно! Ты просто прелесть, Алекс!

— Ты тоже, моя дорогая, — я чмокнул Гертруду в щечку и ласково прихлопнул по попке, задавая направление движения.