Черная крылатая тень скользила по внутреннему двору замка, неумолимо приближаясь к рыжей, отблескивающей на солнце золотом, голове… 

-Ой! – пискнула Пять Мешков, когда могучая рука приподняла ее над землей за шкирку, как котенка. 

- Ты зачем все испортила? Зачем ты приперлась в замок? – прошипел Бертран, который любил искать крайних исключительно для того, чтобы столкнуть их в пропасть. 

- Я? – удивленные глаза смотрели на герцога, пока грязные ноги болтались в полуметре над землей. – Замуж хочу!

- За кого?! – ужаснулся Бертран, глядя на загорелое плечо, на котором проступал узор.  – Не за меня ли? 

- Можно и за вас! – заметила девушка. –Меня-то в Мэртоне замуж не берут! 

- Интересно, а чем причина? – язвительно рявкнул герцог, нахмурив брови. 

- Конечно же приданном, - вздохнула Пять Мешков. – Вон, всех других девок похватали, а меня не берут. Вот я и решила денег подзаработать, чтобы и меня взяли! 

И тут герцога осенила мысль, от которой его настроение заметно улучшилось. А что если выдать ее замуж? Герцог он или как? Правитель этих земель или где? 

- А давай я тебе приданное дам? А? Жалую с герцогского плеча, - спросил Бертран, впиваясь в нее взглядом. Хоть он обычно и не делал широких жестов, но ради такого случая готов был озолотить жениха! 

- Нет, нет, нет! И не уговаривайте! Даже не пытайтесь!– возмутилась девица, вися на вытянутой руке герцога. – Вы, конечно, добрый, щедрый и благородный, но я сама заработаю себе на приданное! 

Добрый, щедрый и благородный, - это было все не про герцога. Щедрым он был только на неприятности, добрым- на чужих похоронах, а благородным – только в момент расставания с барышней. Он благородно переуступал ее следующему ухажеру.

- К тому же в Мэртоне замуж уже не за кого выходить, - вздохнула рыжая, вися в полуметре над землей. – Все разбежались. Ну, кроме одного! 

- Вот! – обрадовался герцог. – Вот за него и выйдешь! 

- Не могу! Он мой брат! – возмутилась Пять Мешков, а герцог вспомнил седого старика. 

- Ладно, живи! – герцог бросил ее на стог сена, обещая себе подумать над приданным. 

Послышался странный, сдавленный: «Ой!», на который герцог брезгливо обернулся. Он уже собирался улететь, как вдруг замер. 

Пять Мешков сидела на сене, глядя со слезами на герцога. 

Герцог опомнился и приземлился. Он забыл про гнев, забыл про все на свете, глядя на огромное красное пятно, которое с молниеносной скоростью растекалось по ее груди…

Впервые герцог так опешил, глядя на красное пятно, на огромные, перепуганные глаза, которые смотрели на него то ли с укором, то ли с мольбой. Впервые за все время знакомства Пять Мешков показалась ему такой хрупкой и юной. И теперь на его глазах умирает в страшных муках такое хрупкое и беззащитное существо. Причем, он этого не хотел! 

Когда он хотел чьей-то смерти, то даже не оборачивался, но тут все получилось так нелепо и случайно, что Бертран сам не ожидал. 

На ее глазах выступили слезы… 

Герцог растерялся, не зная, что делать. Пять Мешков шмыгнула носом, рассматривая свои руки, а он не нашел ничего лучше, чем броситься к ней.

- А что я кушать буду? – внезапно спросила Пять Мешков. 

Герцог поджал губы. Он смотрел на ее алую рубаху, и не знал, как ей сказать, что кушать ей уже не придется… У него даже челюсть дрогнула при виде такого душераздирающего зрелища, невольным виновником которого он стал. 

- Тебе уже не придется кушать, - негромко произнес Герцог, видя, как на его руках лежит рыжее создание. В ее волосах запуталась солома, а испачканные красным руки покоились на груди. 

- Что-то я сегодня так устала, - вздохнула Пять Мешков. В этот момент герцог смотрел на ее слишком белую кожу, на медные завитки волос, на темно – коричневые брови и дерзко вздернутый нос. 

- Ты отдохни, - растерянно произнес Бертран, обещая себе впредь быть внимательней! И смотреть, куда швыряет слуг. 

Это ж надо так умудриться! 

Весь гнев, который он мечтал обрушить на ее рыжую голову, улетучился. И вместо него появилось чувство растерянности и недоумения. «Тук-тук!», - послышался голос внутри, похожий на биение сердце. Герцог мрачно спросил: «Кто там?». «Ваша совесть!», - кротко ответил голос. – «Я войду, да? Кажется, самое время!». 

- Ты отдохни, - повторил Бертран, не зная, что делать. Глядя на огромное пятно он понимал, что ничем помочь уже не мог. – Ты просто… устала. 

Последнее слово получилось каким-то странным. Охрипшее, наполненное фальшивой надеждой. 

- Спасибо, - вздохнула Пять Мешков и провела рукой по его щеке, оставив красный след от перепачканных пальцев. – Вы очень добрый…

 «Добрый?», - промелькнуло в голове у Бертрана. – «Я- добрый?».

Пять Мешков закрыла глаза и герцог не нашел ничего лучше, чем положить ее обратно, на сено. Внутри у него все похолодело. 

«Ее и так судьба обидела, а тут еще и ты!», - укоряла совесть. Герцог вздохнул и сделал шаг, как вдруг услышал нечто странное!

А тем временем….

Я искренне надеялась, что у нашего герцога все сложится. Ведь он заслуживает счастья! 

Завистливо вздохнув, я вспомнила про амбар, который мне нужно сторожить от прожорливых крыс. 

- Обещаю! Я постараюсь быть внимательной и не лезть ни в какие неприятности! Честно-честно! – подняла я глаза на небо, давая себе клятву.

С трудом найдя амбар, я отворила дверь, видя, как на мешках с зерном сидит целое полчище наглых грызунов.

- Ну я вам сейчас покажу! – пригрозила я, топнув ногой. Но крысы даже не подумал разбегаться. Одна пошевелила усищами, а вторая почесалась лапой. Из разорванного мешка просыпалось зерно. 

Я схватила палку, стоящую возле двери и бросила ее в крыс. Крысы лениво расступились, даже не подумав убегать. Они перевели на меня снисходительный взгляд и продолжили сидеть на мешке. 

- Да я вас сейчас! – рявкнула я, налетая на них. – Это на зиму! 

Взгляд крыс намекнул, что и сейчас не на улице не очень тепло.

- Ну вы и… - выругалась я, видя толстого полосатого кота, которые развалился на мешках и сладко спал. По нему пробежала крыса, а он повел ухом, зевнул, скосив глаза и обнажив острые клыки, и снова уснул.

- Негоже так! - осмотрелась я, поджимая губы. – А то до зимы все сожрут! 

Я вышла из амбара и направилась в сторону ворот. Ничего! У папки на мельнице я всех крыс извела! И у соседей тоже! Изводила у папки, а сбежали даже у соседей! 

Свежий горный ветер трепал мою рубаху, а острые камни, которые попадались по дороге, заставляли морщиться. Пока все были заняты предстоящей помолвкой, я направилась вон из замка. 

Там, вдоль одного склона на четвертом повороте рос особый цветок. Крысы его ужасно не любили! Им-то я и вывела три года назад всех крыс с мельницы. До сих у папы ни одной крысы не водится! 

Горная дорога петляла, а я радовалась закатному солнышку, вызолотившему горы, вдыхала свежесть холодного ветра и поглядывала на старинный замок, который все удалялся и удалялся.

На одном из склонов я сразу заприметила желтые соцветия и бросилась из срывать. Это был Крысохвост. Желтые цветы с крысиными хвостиками, свисающими до земли. Поэтому их так и назвали. Лучшее средство против крыс! 

Посмотрев на букет в своих руках, я поняла, что маловато будет! Амбары вон какие большие! 

Я карабкалась по склону, собирая цветы за пояс, как вдруг увидела дикую вишню. При мысли о вишне, у меня во рту набежало целое озеро слюны. 

Обрадовавшись вишенке, я стала срывать с нее крупные, кисло – сладкие ягоды и тут же их есть. Наевшись, я решила набрать еще, чтобы отнести в замок. 

- Сразу видно, что герцог уже старый, - рассуждала я, сплевывая косточку. – Забывчивый. Кормить слуг забывает! Да, старость - не радость! 

Я не знала, куда можно сложить вишню, но то, что ею нужно запастись, знала наверняка! Деревенская привычка собирать все, что видишь и запасаться, с переездом в замок, никуда не делась.