Бог ты мой, она, кажется, пытается со мной кокетничать! Спасибо, друг Вийон, ты мне подкузьмил.

— Вы и вправду так думаете? — спросила она, просветлев лицом.

— Воистину, — провозгласил я с важным видом.

Серая мышка просто задохнулась от счастья. А я стоял и думал, что я, идиот такой, делаю. Но самое интересное было впереди. То, что Куршавель заявила мне в следующую секунду, добило меня окончательно.

— Мессир Алекто, — начала она, стреляя в меня своими маленькими глазками, — вы очень понравились миледи. Так понравились, что она…даже не знаю, как сказать…

— Я весь внимание, — я не верил своим ушам: красавица баронесса все-таки заинтересовалась мной! Есть Бог на свете, есть. Трудно описать, что я испытывал в эту секунду. — Итак, что же миледи?

— Когда вы вышли, она шепнула мне: «Куршавель, посмотрите, какой милый юноша! Вы были бы прекрасной парой», — сказала камеристка и опустила переполненный счастьем взгляд.

О, нет! Я почувствовал себя, как человек, которому поднесли фужер самого лучшего французского коньяка, а в последнюю секунду убрали коньяк и поставили на его место стакан с «Трояром». Я добросовестно попытался скрыть свои эмоции, но, видимо, мне это не совсем не удалось, потому что Куршавель перестала улыбаться.

— Что с вами, Алекто? — спросила она озабоченно. — Что-то не так?

— Нет-нет, просто, — я вцепился пальцами в ворот куртки, — просто тут немного душно. Еще раз, что вы говорили о баронессе Гранстон?

— Она считает, что мы с вами можем составить прекрасную пару, — она приблизилась ко мне на расстояние поцелуя и шепнула: — Но самое главное, мессир Алекто, что и я так считаю!

Ее лишенные ресниц глазки закрылись, губы потянулись к моим губам. Я понял, что деваться некуда.

Однажды, еще будучи студентом второго курса, я познакомился с очаровательной блондинкой Ириной. Я так основательно за ней ухаживал, что мне удалось получить приглашение в гости. Когда я пришел к Ирине, то она, взяв меня за руку и загадочно улыбаясь, сообщила, что хочет познакомить меня со своей бабушкой, бывшей примой Мариинки. Бабушка сидела в гостиной. Когда я посмотрел на нее, то понял, что люди действительно могут жить до двухсот лет. Голубое нарядное платье, толстый слой белой штукатурки на ссохшемся личике и выкрашенные синькой волосы делали бывшую приму похожей на мумию голубой феи.

— Кто это, Ирочка? — прошелестела бабушка, пытаясь меня разглядеть.

— Это Леша, мой друг, — сказала моя пассия, подводя меня к этому реликту глубокой старины. — Леша, поздоровайся с бабушкой.

Бабулька подала мне свою ручонку, я взял ее, в душе молясь, чтобы иссохшая рука не отломилась — и, собравшись с духом, поцеловал. Подняв лицо, я увидел, что бабушка сидит с закрытыми глазами, видимо припоминая дни своей бедовой молодости при дворе короля Артура. Трудно описать мои эмоции в те минуты. Вроде как Тутанхамона поцеловал. Потом, уже после этого рандеву, я подумал, что во второй раз, пожалуй, не смогу повторить подобный подвиг.

И вот теперь я повторил его, когда мои губы встретились с губами Куршавель. Помоги мне, Венец Безбрачия!

— Ах! — Камеристка повисла у меня на шее. — Как долго я ждала этого дня, милый!

— Нам надо вернуться в зал, — сказал я, понимая, что долго не выдержу.

— Вам плохо со мной? — Она отстранилась от меня с видом оскорбленной гордости. — Вы не хотите со мной побыть?

— Ах, нет же, просто нельзя заставлять миледи ждать.

— Вы правы, — сказала она уже мягче. — Но после ужина…

И тут меня осенило. Ну, конечно, как я сразу-то не допетрил! Надо выжать из ситуации весь ресурс, который в ней есть. Жестоко, конечно, использовать внезапно вспыхнувшую любовь этой перезревшей красотки, но другого выхода у меня нет.

— Куршавель, могу я попросить вас об услуге? — спросил я.

— Все, что только пожелаете, — томно ответила она, не сводя с меня обожающих глаз.

— Мне нужно найти одну вещь.

— Какую же?

— Одну книгу, — решился я. — В замке есть книги?

— Конечно. Отец лорда Томаса собрал неплохую библиотеку. Только последние два года ей почти никто не пользуется.

— Почти?

— Мадам ничего не читает, а покойный лорд Томас лишь изредка бывал в библиотеке. Только я время от времени беру там книги.

— Мне очень нужна книга, которая называется «Аль-Рисалат».

— Ничего не знаю о ней, — Куршавель встревожено посмотрела на меня. — Я ее там не видела.

— Она сто процентов должна быть в замке.

— Все книги, что есть в Гранстоне, находятся в библиотеке. Если желаете, милый мессир Алекто, мы можем посмотреть вместе.

— Не просто желаю — жажду! — Я услышал то, что хотел услышать.

— Я все устрою, — шепнула она. — Доверьтесь мне, милый.

— Спасибо, Куршавель.

— Стойте! — Она топнула ножкой, увидев, что я собрался обратно в трапезную. — Вы разве не хотите меня еще раз поцеловать?

Ужин закончился за полночь. Де Ванбрахт набрался в лохмотья. Он говорил много и громко, не давая никому слова сказать. Сначала мы выслушали его эмоциональное выступление на тему: «Почему меня все уважают?». Далее, последовал длинный перечень титулованных персон, которых де Ванбрахт в разное время победил на турнирах.

— Сэр Ришмон, сэр Фанзак, сэр Авари Скромный, принц Бутус, — перечислял он, — сэр Фанзак… Нет, Фанзак был уже… А, сэр Каллапут Безжалостный и его племянник, тоже Каллапут. Они что, оба Каллапуты? Или это был один рыцарь?

Под занавес он загрузил нас несусветным бредом про то, как он в одиночку и голыми руками разогнал целую орду рыцарей, посмевших усомниться в его искусстве владения мечом.

— Я их бил… вот этой рукой! — повторял он, демонстрируя нам свою ладонь с грязными ногтями. — По сусалам… бил. По мордам. А они валялись… ик… валялись у меня в ногах. А я… плевал на них, вот так! — Он плюнул себе на подбородок. — Вот так… плевал!

Оплевав себя и стол, он сменил звуковую дорожку и попытался спеть нам песню про какого-то парня, который на турнирах дрался не копьем, а своим мужским аппаратом невообразимой величины. Поскольку оперативной памяти ему явно не хватало, он все время перевирал текст этой конгениальной песни и выдавал нам раз за разом припев следующего содержания:

Когда он в пятнадцатый раз запел эту шнягу, баронесса решила, что с нее хватит.

— Иероним, помогите сэру Якобу пройти в его покои, — велела она мажордому.

— Помогать? — Благородный сэр попытался сфокусировать взгляд. — Вздор! Де Ванбрахт не ну… нуждается в вашей помощи, черви!

— Якоб! — с упреком сказала баронесса.

— Сэр Якоб! — загремел де Ванбрахт. — Еще вина!

— Я ухожу, — баронесса встала со стула. — Иероним, проследите за тем, чтобы сэр Якоб не упал в камин.

— Миледи, я бы тоже хотел отдохнуть, — сказал я, радуясь возможности избавиться от де Ванбрахта и его пения.

— Разумеется, мессир Алекто. Куршавель, проводите гостя.

Камеристка немедленно подскочила ко мне и стрельнула глазами. Я поклонился баронессе, и мы вышли из трапезной.

— Ну, так как насчет библиотеки? — спросил я Куршавель.

— Мне надо зайти в мои покои за ключом. Ключи есть только у Иеронима и у меня. — Она заговорщически мне подмигнула. — Так что нам никто не помешает, милый мессир Алекто.