— Надоело кровопийствовать? Я его понимаю.

— Как раз кровь он пил охотнее, чем ты, дорогой, — сказала Марика. — В отличие от тебя он долго не колебался, когда нужно было пройти Причастие Кровью.

— Так, понятно. Вот почему ты так упорно пыталась заставить меня пить кровь. Нужно было отрезать мне все пути для отступления. Зачем тогда нужен был весь этот спектакль с болюсами, с разговорами про сражение с Радулеску?

— По-твоему я должна была сказать тебе все в лоб? — засмеялась Марика. — Про то, что Радулеску давно мертв. Что замок Чоп зачистят для нас имперские людомеды. Про то, что Причастие сделает твой вампиризм необратимым, и ты окажешься полностью во власти имперских магов. Какой ты право слово… лох.

— А ты умница, так? Не взяла у меня Эль-Шабу. Испугалась, что камень не позволит тебе и дальше вешать мне на уши лапшу?

— Это моя работа, милый. Ничего личного.

— Вы убили прежнего графа?

— Он-то не сопротивлялся. А вот его придворные дрались отчаянно. Да и вы и сами можете видеть, — Мастер показал на разбросанные по залу тела. — Надо бы прибраться, а то антураж у вашей свадьбы получится слишком… готический.

— Короче, меня обманывали все, кому не лень. Нехорошо, некрасиво.

— У разведки, дорогой граф, свои методы работы, — сказал Мастер. — Но мы люди благодарные. Императорским эдиктом вам дарован титул графа Коловашии и статус Тайного Хранителя Четвертой Реликвии. А еще вы отныне пользуетесь нашим покровительством. Видите, сколько вы приобретаете.

— Последний вопрос. Что будет, если я все-таки откажусь становиться графом Радулеску за номером 18?

— Я ответил на этот вопрос. Это невозможно. Вы уже стали графом Радулеску. Таковы правила Главного Квеста. Законы игры.

— Правила существуют для того, чтобы их нарушать, — ответил я и выпил зелье Бенициуса.

Странное ощущение.

Меня будто взорвало изнутри. Я превратился в миллиарды частиц, и каждая из них была наделена сознанием. А потом все эти частицы устремились с бешеной скоростью сквозь пространство для того, чтобы через несколько мговений снова соединиться.

Вокруг меня была ночь. И я стоял пред фасадом огромного здания, на фасаде которого красовалась табличка

Стеклянные двери были закрыты, но я без труда прошел сквозь них. Прошел мимо регистратуры, где зевала молоденькая девушка в кипельном-белом халате. Она меня не видела, и это понятно. Я ведь призрак, часть совершенно другого мира. Лифт поднял меня на третий этаж. Здесь было безукоризненно чисто, тихо и безлюдно. Я задержался на секунду, чтобы сориентироваться и решил, что иду в правильном направлении.

Нужное мне отделение находилось в правом крыле. Здесь тоже сидел дежурный врач, но на меня он не обратил никакого внимания. Он меня просто не видел. Даже не оторвался от сканворда, когда я прошел мимо него.

Так, вот и нужная мне палата. Дверь открыта. Здесь только одна кровать, окруженная сложной аппаратурой. В полумраке светятся индикаторы, вспыхивают зеленые огоньки. На столике у кровати виноград в чашке, бутылка сока, Детская Библия, брелок-тамагочи в форме сердечка. И плейер «Сони».

Я подхожу к кровати и вижу, что мальчик не спит. Лежит с открытыми глазами. На исхудавшем бескровном лице эти глаза кажутся огромными. И он видит меня. Во взгляде мальчика больше нет смертельной тоски. В них появляется радость, свет, интерес.

— Ты? — шепчет мальчик.

— Привет, — говорю я и подхожу ближе. — Извини, что я тебя беспокою. Просто я шел мимо и решил зайти.

— Ух, ты! — Мальчик улыбается мне. — Ты мне, наверное, снишься, да?

— Вообще-то нет. Но если тебе так хочется…

— Знаешь, я ведь тебя таким и представлял, — говорит мальчик. — В такой куртке и с такими мечами. Здорово!

— Представлял меня? Очень интересно.

— Мне хотелось придумать настоящего рыцаря для своей сказки. Самого взаправдашнего. Слушай, а мечи у тебя настоящие?

— Конечно. Так ты что, сказку придумываешь?

— Ага. Здесь очень скучно. Каждый день одно и то же. Ходить я не могу, приходится лежать.

— Разве к тебе не приходят?

— Приходят, конечно. Мама, папа, сестренка. Нет, здесь так-то нормально. Можно поболтать с ребятами, телек посмотреть. Но это днем. А ночью мне скучно и страшно. Лежишь один, и всякие глупости в голову лезут. Вот я и сочиняю. Когда я поправлюсь, то напишу книгу и стану богатым, как Джоан Роулинг.

— О чем твоя сказка?

— О тебе. О Рыцаре Полуночного Грома. И эльфийской девочке-кукле.

— Интересно. Расскажешь?

— А ты на самом деле хочешь послушать? — радуется мальчик.

— Если тебе нетрудно. Тебе, наверное, нельзя много разговаривать.

— Все нормально. — Мальчик смотрит в потолок, собирается с мыслями. Я придвигаю стул, сажусь рядом с постелью.

— Вобщем, жил-был один царь, — начинает мальчик, глядя на меня глазами мученика. — Он был добрый и мудрый, но очень одинокий. У него не было друзей. И однажды он встретил прекрасную эльфийскую царевну и полюбил ее. Царевна тоже полюбила царя, и они поженились. Царь был так счастлив, что подарил своей любимой самое дорогое, что у него было — Говорящий бриллиант. А царевна родила царю дочку. Но злые силы убили царя, царицу замуровали вместе с ее братьями-воителями в глубоком склепе, а дочку заколдовал злой маг. Он превратил ее в фарфоровую куклу, и она не могла ни говорить, ни ходить, ни играть. Только в дни эльфийских праздников кукла могла стать снова девочкой. Об этом узнал странствующий рыцарь, которого называли Рыцарь Полуночного Грома. Он поклялся победить мага и освободить от чар девочку-куклу. Для этого ему нужно было собрать пять волшебных предметов. Но злые силы заколдовали Рыцаря, и он стал вампиром…

— А дальше?

— Дальше я еще не придумал, — вздыхает мальчик.

— Отличная сказка. И ты думаешь, что я и есть Рыцарь Полуночного Грома?

— Конечно, — с детской искренностью отвечает мальчик. — Я тебя сразу узнал.

— Интересное название. Откуда оно?

— Я сам придумал, — с гордостью говорит мальчик. — Ты книжки фэнтези любишь?

— Очень.

— Тогда ты должен знать, что у странствующих рыцарей непременно бывают звучные имена. Такие, чтобы все их могли запомнить. Хранитель Мечей, например. Или Рыцарь Огненного Креста.

— И мне надо освободить принцессу?

— В сказках добрые рыцари всегда спасают принцесс. Ты что, не знаешь этого?

— Знаю. Теперь знаю. Ты мне очень помог.

— Я обязательно досочиняю сказку, — говорит мальчик. — Завтра у меня операция. Доктор говорит, все будет хорошо. Я выздоровею и закончу сказку.

— Конечно, закончишь.

— Я уже много сочинил. Сегодня у меня была мама, и я попросил ее принести мне новую кассету, — говорит мальчик. — Старую я почти всю записал.

— Ты записываешь свою сказку на диктофон?

— Ага.

— Ты молодец, — я легко, через одеяло, пожимаю тонкую руку мальчика. — Спасибо за чудесную сказку.

— Надо же, настоящий! — восхищается мальчик. — А как тебя зовут?

— Меня? — Я пожимаю плечами. — Так и зовут, Рыцарь Полуночного Грома. А тебя?

— Данила. Ты еще придешь ко мне?

— Конечно. После операции.

— Приходи, ладно? Я буду тебя очень-очень ждать.

— Я приду, — я встаю, иду к выходу. — Поправляйся, Данила. Я очень хочу услышать конец сказки.

Мальчик смотрит на меня сияющими глазами. Я выхожу из палаты, не оглядываясь — мне страшно оглянуться. Встретиться прощальным взглядом с этим ребенком. Дежурный врач клюет носом над почти разгаданным сканвордом и не видит меня. Конечно, он ведь не может меня увидеть. Только Данила смог меня видеть, потому что он больше не принадлежит этому миру. Я сажусь в лифт, спускаюсь вниз. Мне очень хочется вернуться обратно и еще раз увидеть этого ребенка, но я не могу.