— Возьми, — я сунул Марике камень. Но она не взяла его и только рассмеялась.

— Вот теперь ты и сам понимаешь, почему Мастер остановил на тебе твой выбор, — сказала она. — Ты уникален. Твое бескорыстие — это бескорыстие идиота, уж прости за прямоту. Таких людей единицы. Меня не удивляет, что камень попал в твои руки. Он обладает свободой выбора.

— Странно, что такой камень мог понадобиться вампирам.

— Вампиры такие же люди, и алчность им не чужда.

— А причем тут Радулеску?

— Четвертую реликвию, Слово Создателя, Заламан отдал вампирам в уплату за вечные жизнь и молодость.

— И он, в конце концов, оказался у этого парня из Коловашии. Теперь понятно.

— Радулеску последний высший вампир от рождения. И последний потомок тех, кто в свое время наделил Заламана бессмертием. Вампиры очень бережно относятся к своим магическим артефактам, и Слово Создателя наверняка хранится сейчас в замке Чоп, в Коловашии.

— Так, а пятая реликвия?

— Круглый ключ, дарующий великое Знание. Он бесследно исчез еще в древности. Мы не знаем, где он. Это может знать только один человек. Шамхур Рискат.

— Вот теперь все встало на свои места. Кроме одного-единственного момента.

— Какого, дорогой?

— Почему Мастер послал нас на Марену, к капитану Уолласу.

— Вот этого я не знаю.

— А я знаю. Отряд Уолласа был уничтожен эльфами. Уцелели только мы с Хатчем, да и то благодаря мечу, подаренному мне эльфом в Саграморе. Мастер хотел избавиться от нас, я так считаю.

— Ты ошибаешься. Если бы Мастер хотел твоей смерти, он бы уничтожил тебя в момент. И чья-то помощь ему не понадобилась бы. Он слишком могущественный маг.

— Ладно, поверю тебе — пока. Но когда я встречусь с Мастером, то задам ему этот же вопрос.

— Куда ты? — спросила Марика, увидев, что я собираюсь открыть дверь.

— Хочу подышать свежим воздухом. Надоело сидеть в коробке. Я возьму пару бутылок вина?

На улице была ночь. Я окликнул Тогу, и он остановил фургон. Устроившись между ребятами на козлах, я почувствовал себя более комфортно, чем в обществе Марики. Заговоры, разведка, чудеса, реликвии, задания, эльфы, маги, артефакты — все это мне ужасно надоело. Хотелось просто поболтать о всяких пустяках. Побыть с людьми из моего мира. Тем более, что небо надо головой было просто удивительное — бездонно-черное, все усыпанное яркими звездами. Я подумал, что уже много лет не видел такого неба. В последний раз я видел его на Кавказе, много лет назад, когда мы с ребятами с нашего курса поехали отдыхать в Приэльбрусье. С тех пор я, увы, подзабыл, как выглядит чистое звездное небо. Или я просто не стремился его увидеть, не поднимал глаза к звездам?

— Слышь, Хатч, — сказал я менестрелю, — а давай зажжем что-нибудь из Макара! Давай «Поворот».

Наш фургон ехал по проселочной дороге под звездами, вокруг нас был чужой незнакомый мир, а мы пили из горлышка прекрасное вино, в три глотки распевали во всю Ивановскую старую отличную песню, и от этого пения на душе становилось тепло и здорово. Даже кони под наше пение, казалось, идут быстрее, и еще никогда слова знаменитого хита «Машины времени» так не совпадали с моими мыслями и моим настроениям:

Желтый фургон катил дальше, мы допели «Поворот», затянули «Скачки», потом «Старый рок-н-ролл», «За тех, кто в море», «Если бы мы были взрослей» и спели еще кучу песен. С Макаревича перешли на Гребенщикова, потом на Шевчука, потом на Высоцкого, Митяева, даже из «Битлов» с десяток песен вспомнили. Время летело, и я вернулся к реальности только, когда Тога внезапно сказал мне:

— Светает, Леха.

В самом деле, небо стало сереть. Тога остановил фургон, и я пошел прятаться от солнца. Влез внутрь фургона — и замер.

Марика лежала на своей лавке, вытянув ноги и заложив руки за голову. Свой рокерский прикид она сбросила, осталась, в чем мать родила. Зрелище было потрясающее, тем более что в силу какого-то неизвестного мне волшебства ее тело будто окружала белая светящаяся дымка. Конечно, мадам Франсуаз очаровательна и сложена очень хорошо, но Марика была просто совершенством и буквально излучала прямо-таки инфернальную сексуальность.

— Подышал воздухом? — промурлыкала она, даже не пытаясь скрыть от меня все свои прелести. — Бросил меня одну, да?

— Я-а-а-а-а! — проблеял я. — У-у-у-у-у!

— Иди сюда, женишок, — сказала она, протянув мне руку. — У всех влюбленных бывает первая брачная ночь. А у нас будет первый брачный день.

Это было предложение по всей форме. И я его принял.

Путешествие заняло действительно неделю. За это время мы только один раз заехали в населенное место — это и был городок Лоре, где я побывал в корчме «Большой индюк» и активировал мой приз, Дар Полиглота. Ночью я тусовался с ребятами, а днем мы вчетвером отсыпались, пристроив фургончик в какой-нибудь рощице — Тога и Хатч на свежем воздухе, а мы с Марикой в фургончике. Мои друзья сами перешли на ночной образ жизни, как вампиры, и я им был за это благодарен — по ночам я не чувствовал себя одиноким. Впрочем, днем я тоже не был один, со мной была Марика. Она довольно часто отлучалась по одной ей известным делам, и тогда я отдыхал и от любви тоже. Строго говоря, наши с Марикой отношения никак нельзя было назвать любовью в полном смысле слова. О совместном будущем она не заговаривала, ничего от меня не требовала. Секс был для нее, казалось, такой же частью нашей совместной работы, как и разговоры о будущей операции в Коловашии. И еще я заметил, что она старается сменить тему, если я начинал говорить ей о любви.

— Она тебе не верит, — сказал как-то мне Говорящий камень (Марика как раз была в отлучке). — Считает, что ты ее не любишь, только притворяешься.

— Вот тебе на! — Я удивился. — Зачем же она тогда занимается со мной любовью?

— Она думает, что тебе это сейчас необходимо. Своеобразный курс психологической реабилитации.

— Послушай, а она меня любит?

— Пожалуй, да, — после короткого раздумья ответствовал камень. — Я чувствую, что она испытывает к тебе нечто большее, чем простое расположение. И ей нравится заниматься с тобой сексом. Она любит, когда ты шепчешь ей всякие глупости и восторгаешься ее красотой. Наверное, ей этого никто никогда не говорил.

— Такой-то девушке? Ты что-то путаешь, стекляшка.

— Ничего я не путаю, — обиделась Эль-Шаба. — Ты не понимаешь главного, хозяин. Марика — искусственное существо. Вампироморф. Ее создали при помощи магической биоинженерии. Никто никогда не относился к ней, как к человеку. Ты первый. И ты, похоже, сумел разбудить в ней женщину. Теперь, когда между вами такие близкие отношения, она боится, что тебе надоест.

— Глупости! Она очаровательна. Есть в ней что-то демоническое, конечно, но зато какие у нее формы!

— Ох, мужчины, мужчины? Когда вы начнете ценить в женщинах не задницы, а души?

— Никогда, — сказал я уверенно. — И тебе этого не понять.

— Куда уж мне! — с иронией сказала Эль-Шаба. — Ладно, потом договорим. Я чувствую, что Марика где-то рядом.

Моя красавица и в самом деле появилась через пару секунд. Влезла в фургон, подставила губы для поцелуя и сообщила, что сегодня около полуночи мы будем на границе с Коловашией.

— Ты что, пирсинг сделала? — спросил я, заметив у нее в правой ноздре маленькое золотое колечко.

— Тебе не нравится?

— Нормально. Я вообще-то не любитель пирсинга, но тебе идет.

— Я еще в паре мест начала носить пирсинг, — заулыбалась Марика. — Хочешь посмотреть?

— Еще как!

Мы разделись, и я с удовольствием начал искать на восхитительном теле Марики свеженавешанный пирсинг. Это занятие так возбудило нас обоих, что мы тут же перешли к более привычным способам выразить глубокую взаимную симпатию. А потом, когда мы оба решили немного передохнуть, я спросил ее, почему она свободно ходит днем, не боясь солнца.