— Отлично. Давай его сюда. Я отправлюсь в Лоре и решу проблему с транспортом. А вы ждите меня в корчме. И запомни, что днем тебе никуда нельзя выходить. Попадешь на солнце, никакой крем для загара не спасет. И мне будет очень больно тебя потерять, дорогой.

Никельбокер был доволен. Так доволен, что без промедления выписал мне три пропуска в зону ответственности гномов и добавил к этому кошелек с сотней дукатов. Но меня это почему-то не обрадовало.

А вот Тога с Хатчем сразу заметили, что я не в себе. Я начал рассказывать о том, что со мной случилось, и наблюдал, какое траурное выражение приобретают их физиономии. Напоследок я показал им Говорящий камень, вручил им пропуска и сообщил о Марике.

— Говорящий камень? — спросил Тога, глядя на алмаз. — Тот самый?

— Тот самый, — передразнил его камень. — Непохож?

— Леха, — сказал Хатч тоном, которым выражают глубокое соболезнование. — Леха, ты это… нос не вешай. Мы с тобой, Лех.

— Любопытно, — сказал Тога, глядя на меня, — я как-то задумывался, в чем причины фотофобии вампиров. Считал, что они просто пришельцы из астрального мира и к нашему миру не адаптированы. Но вот никогда не думал, что познакомлюсь с живым вампиром.

— Что, хреновое знакомство? — буркнул я. — Короче, мужики, я вас с собой не тащу. Если уйдете, не обижусь. Я ведь врубаюсь, что вы сейчас думаете.

— Внешне твой вампиризм никак не проявился, — сказал Тога. — Ты такой же, как обычно, только бледный какой-то.

— Скоро проявится. И тогда будет не до шуток.

— Я был бы плохим товарищем, если бы сейчас ушел, — сказал Тога. — И потом, деваться мне все равно некуда. Я с тобой. Держи пять.

Он протянул мне руку, и я ее пожал. Уж не знаю, какой будет толк от Тоги, но парень он добрый. Хороший мужик.

— Лех, ты приляг, отодхни, — сказал Хатч, — а я поиграю что-нибудь.

— Только не марш Шопена, ладно? — Я и в самом деле чувствовал сильную усталость, и часик отдыха мне бы совсем не повредил.

— Я тебе из «Пинк Флойд» поиграю, — предложил Хатч.

И он заиграл тему из «Стены». Хорошо играл, душевно. Я лежал, прикрыв глаза, и старался не думать о том, что со мной случилось. Марика меня все же немного успокоила. Если у Радулеску есть лекарство, я его на британский флаг порву, но лекарство добуду. Короче, не все так безнадежно.

«— Утешай себя, Осташов, утешай! Делай вид, что все хорошо. Скоро тебя потянет кусаться, а потом и гробик для дневного укрепляющего сна придется приобретать. А лекарство — еще неизвестно, подействует оно, или нет. А знаешь, что во всей этой истории самое скверное? С тобой случилось то, чего ты всегда боялся — ты стал зависим. Зависим от своего вампиризма, от друзей, которые теперь будут тебя опекать. Тебя всегда пугала такая зависимость, Осташов. Боялся — получи. С людьми частенько случается то, чего они боятся. А с другой стороны — что с тобой особенного случилось? Ты просто изменился. Прежнего Лехи нет, родился другой… человек. Ты бессмертен, силен, здоров, и ты лорд-вампир, а не просто какой-то полудохлый упыреныш. И с тобой Марика. Задница у нее — умммм! А мордашка — не то Криста Локен, не то Эмми Ли из «Эванесенс». И она к тебе неровно дышит. Вы будете вместе пить кровь на брудершафт из какой-нибудь невинной девушки, а потом заниматься чем-нибудь очень приятным… Тьфу, какая хрень в башку лезет! Поспать, что ли?» Мысль была хорошая — и последняя, которую я помню. Проснулся я от сильного жжения в руке. От моей левой кисти шел пар: свет солнца, падающий в окно, дошел до кровати и падал прямо на руку. Я вскочил с кровати, закрыл ставни, стараясь не попадать на солнце.

— «Зенит» чемпион! — рявкнул я, глядя на свою обожженную руку.

Краснота и жжение тут же прошли, но меня это не радовало. Я до конца понял, что значит быть вампиром. Когда все нормальные люди тебя ненавидят и боятся. Когда солнце твой враг. Когда любой борец с нечистью мечтает застать тебя во сне и вбить в тебя осиновый кол, и если найдет… Захотелось найти крюк покрепче и веревку — и повеситься. Но приступ отчаяния прошел быстро. Нельзя раскисать, ни в коем случае. Если есть хоть один шанс на миллион избавиться от проклятия, я должен его использовать.

Радулеску. Я просто обязан до него добраться. Иначе солнечный свет навсегда останется для меня смертельным врагом.

Хатча и Тоги в комнате не было. Я напился из кувшина у кровати, вытер рукой рот, попробовал пальцем зубы — не отросли ли у меня клыки? — натянул перчатки, повесил за спину меч и рассовал в сапоги метательные ножи. Кинжал я не снимал даже на ночь. Миг спустя я подумал, насколько нелепо выглядят мои сборы, я же все равно не могу выйти до сумерек из комнаты. Даже тот полумрак, который царил в комнате после того, как я закрыл ставни, раздражал мои глаза.

Я был готов впасть в новый приступ отчаяния, но тут появилась Марика.

— Ты прекрасно выглядишь, дорогой, — заявила она мне. — Как тебе первый день вампирской жизни?

— Марика, я никогда не бил женщин, — сказал я мрачно, — но я могу изменить своим убеждениям.

— Ладно, не злись. Я тут кое-что придумала. Во-первых, держи остаток денег, — она кинула на кровать мешок с золотом. — Здесь триста дукатов.

— А остальные?

— Я купила фургон и четверку неплохих лошадей в Лоре.

— Зачем нам фургон?

— Поясняю: чтобы ты, милый женишок, мог путешествовать в дневное время. Закрытый фургон защитит тебя от солнца. В самом деле, не в гробу ж тебя возить!

Я не мог не оценить изобретательность Марики. Похоже, она может гордиться не только своими внешними данными, но и своим интеллектом.

— Черт, когда ты успела?

— У меня были сутки. Пока ты дрых без задних ног, я трудилась, как пчелка. Сказал бы спасибо, компаньон.

— Это я что, целые сутки проспал?

— Именно. Я велела твоим приятелям тебя не будить. Так как насчет спасибо?

— Извини. Я все еще никак не приду в себя. Спасибо тебе большое, — я подошел к Марике и поцеловал ее в щеку. Девушка хмыкнула.

— Хорошо, что не в лобик, как покойника, — заявила она. — Короче, ждем до сумерек и едем отсюда.

— А где Хатч и Тога?

— Занимаются фургоном. Кстати, как они отреагировали на твои проблемы?

— По-русски. Сказали, что не бросят меня.

— Похвально. Я пока не знаю, на что они оба нам нужны, но их поступок вызывает уважение. Ты не голоден?

— Нет, — меня пробрал мороз по коже не столько от слов Марики, сколько от выражения ее лица. — Что ты имеешь в виду?

— Тут в соседней комнате остановился купец с молодой любовницей. Купца сейчас нет, а девчонка на месте. Я могла бы ее усыпить для тебя.

— Ни за что! — Меня аж затошнило. — Лучше с голоду сдохну.

— Мое дело предложить. А я, пожалуй, перекушу, — Марика направилась к двери. — Не волнуйся, потеря пары стаканов крови этой девочке не повредит. Маленькое кровопускание даже полезно для здоровья. К тому же укус вампироморфа безвреден. В отличие от твоего укуса, дорогой. Но я вижу, что тебе жаль малютку, и хочу сделать тебе приятное. Среди постояльцев есть один менестрель, и он пригласил меня в свои покои на бокал вина. Нанесу ему визит, а уж после навещу девчонку.

Она еще раз ослепительно улыбнулась и вышла походкой топ-модели. Я забегал по комнате, яростно жестикулируя и выкрикивая ругательства. Я был ужасно зол — на Марику, на себя, на идиотов, придумавших «запрограммированные варианты наделения соответствующими способностями и навыками». Только какое-то время спустя я понял, что мое самоедство ничего не даст.

Спокойствие, Осташов, только спокойствие. Игра только началась. Мы еще будем пить шампанское.

Еще никогда я не ждал с таким нетерпением заката солнца. Когда оно начало садиться, я ощутил невозможную радость. А потом вернулись Тога и Хатч. От обоих крепко пахло маслом, а руки у них были в краске.

— Живем, Леха! — сообщил мне Хатч. — Марика пригнала фургон, а мы с Тогой его замордовали — полный отпад!