— А потом те двое, в противогазах — и ничего не помню, только какие-то отдельные образы…

— Вот всё и расскажешь, парень, — заговорил неожиданно Сокол, тормозя. — Только не здесь и не им. Выходим.

Машина затормозила; кажется, Орлов пропустил момент, когда она заехала на территорию поместья Распутиных.

— Никс, Йошида… — пробормотала Аннабель, вылезая. — Чем больше я вижу его и слышу о нём, тем более странное чувство возникает. С остальными Распутиными всё понятно, они просто мрази, а этот… как будто чокнутый.

Орлов оглянулся. Остальные несколько машин — те, в которых везли других «задержанных для допроса» — тоже притормозили рядом. Небо уже почти просветлело, на краю занимался ранний летний рассвет, но зловещий силуэт поместья всё ещё был затенён.

Чёрт. Орлов передёрнул плечами. Конечно, ради сестры он был готов на многое, и конечно, он верил, что Йошида не забыл о них…

Вот только всё, что делал Йошида в последние сутки, говорило о том, что он будет держаться от этого места как можно дальше.

Михаил Распутин сердито глядел на дорогу. Пожалуй, ему не стоило садиться за руль в таком состоянии, но ехать в чьей-либо компании — даже в компании молчаливых спецназовцев — сейчас не хотелось совершенно. Так что он вёл машину сам, замыкая колонну и глядя на остальные, едущие впереди.

Цыганский табор. Тёмные. Йошида, чёрт побери, с каким мусором ты связался? И ради чего — чтобы попасть на вечеринку с девочками?

А Константин Орлов? Парень из хорошей семьи, из старого рода. Михаил отлично общался с его отцом, да и сам Константин по немногочисленным встречам казался ему приличным человеком.

Угу. Пока не связался с его сыном. И как только его угораздило?

Йошида, кажется, думает, что всё вокруг — игрушки. Он действительно как девятилетний; делает всё, что взбредёт в голову и даже не понимает, что натворил своим «перфомансом» в Драконьей Школе.

Японцы и британцы, Медведевы и Суворовы, Воронцовы и Шварц — в неразбериху оказались вовлечены абсолютно все! Пока ещё никто не понимает, что произошло, но пройдёт день, два — и у них начнут появиться вопросы и претензии. А к кому?

К Распутиным.

Срыв свадьбы Юкино Мори и принца Филиппа, срыв открытия Драконьей Школы, многочисленные частные планы, полетевшие коту под хвост. Им могут многое простить, но не всё.

Распутины сильны. Любого из противников они сметут… если поодиночке. Но если против них пойдут войной вообще все… сможет ли род устоять и сохранить свою власть?

Впервые со вчерашнего дня в голове у Михаила мелькнула предательская мысль: может быть, лучше Йошиде было вовсе не просыпаться? Пусть бы всё шло своим чередом, устоявшимся за годы, а его сын… ну, он ведь уже свыкся с мыслью о нём.

…затормозив во дворе загородного поместья, Распутин хлопнул дверцей. Чуть в отдалении, ближе к воротам, охрана выводила «задержанных для допроса». О, да, у него будет много вопросов к этим людям… разобраться в том, что наворотил Йошида, будет непросто.

Но это потом. Сначала понять, что происходит и где он может быть сейчас. Если понадобится бросить все силы на поиски его наследника — значит, он их бросит. Как ни крути, инцидент в Драконьей Школе уже произошёл, и тут ничего не изменишь, но вот что Йошида сотворит дальше?

Чёрт. Он должен был не тянуть, он должен был сделать это ещё днём… чего он ждал, спрашивается? На что надеялся?

Взбежав по ступенькам, Михаил влетел холл поместья. Пара слуг брызнули в стороны; он не обратил на них внимания. Сейчас не до них.

И где все, спрашивается? Наина, Дмитрий, остальная родня — где они, когда так нужны?

А впрочем, плевать; они и не нужны. Нужно действовать, имея то, что есть, быстро и с умом. Первым делом, накрыть Нахального. Хватит, пора этому хитрому жуку выложить всё, что он знает. Затем — задействовать все рычаги, связаться с британским посольством… нужно обвинить кого-нибудь, пока кто-нибудь не обвинил его.

Да почему коридоры пустые? Где все?

…и снова плевать.

Затем — мобилизовать все силы. Отменить все второстепенные задания и миссии, собрать всех. Готовиться к войне с другими кланами так, будто она уже объявлена. Но главное, первоочередное — это найти Йошиду. Чем быстрее он будет найдет, тем меньше успеет натворить ещё.

Буквально бегом добравшись до кабинета, Михаил рванул дверь на себя…

И замер на пороге.

Так вот где все.

Взгляд скользнул по Наине и Дмитрию, по главе охраны особняка и мажордому, которые вытянулись в струнку перед большим столом — и только затем уткнулся в главный элемент этой картины.

— О, — заметил развалившийся в его кресле Йошида, махнув рукой. — Отец. Заходи, ты вовремя. Я как раз ждал тебя.

…кто как, а я же никогда не любил чистые цвета. Чёрный, белый, синий, зелёный… да любой другой. Как по моему скромному мнению, годятся они лишь для таких скучных и сугубо функциональных вещей, как светофоры, кофемолки и флаги государств.

Словом, подходят только для тех случаев, когда смотрящему нужно с первого взгляда определить, какое же отношение следует испытывать к тому, что он видит перед собой. Безусловно, каждый из нас хотя бы раз в жизни испытывал испепеляющую ненависть после конфронтации с оранжевой кофемолкой.

Но вот что действительно важно… так это оттенки. Оттенки и полутона.

Бирюзовый отдаёт морем и чистыми пляжами Бора-Бора. Кобальтовый — беззаботностью и жарой Танжира. Нефритовый — спокойствием и прохладой Тибета…

Оттенок лица Михаила Распутина находился сейчас где-то в спектре между пунцовым и багряным, а под правильным светом даже немного отдавал сангрией. К сожалению, ни одна географическая локация, которая точно описала бы брюзжащего слюной и активно размахивающего руками главу семьи, в голову мне не приходила.

—…ты хоть представляешь, какой балаган ты поднял?! — от воплей Михаила в окнах кабинета тряслись стёкла; не находись бы далеко за городом — перебудили вы всю округу. — Что за цирк со взрывом заправки?! Мы считали тебя мёртвым! Пока ты не всплыл в Драконьей Школе. За каким чёртом тебя вообще туда понесло и что ты там устроил?!

Я ухмыльнулся, разваливаясь в удобном кожаном кресле. Может… Сицилия?

— Воплями проблему не решить, — жёстко заметила Наина, когда Михаил сделал паузу, чтобы глотнуть воздуха. Её лицо было бледно-серым и чуть зеленоватым. Исландия, пожалуй. Ледники, мох на древесных стволах… Сюрстрёмминг, опять же. — Как ты собираешься действовать?

Пятна разных оттенков на лице Михаила вот-вот готовы были сорваться в броуновское движение.

— Прежде, чем спрашивать, — рявкнул он, поворачиваясь к жене, — может, объяснишь, что вы здесь все делаете?

Действительно. Что до Дмитрия и Богдана — того самого старого доброго Богдана, что сутки назад подвозил меня до дома Агаты — то будь их воля, они бы приняли оттенок обоев, вместе с поблескивающим золотом витиеватым узором. Кажется, оба страстно мечтали слиться с ними с того самого момента, как Михаил появился на пороге — а может, раньше.

— Он сказал собраться…

— Он?!! — глаза Михаила расширились до опасного предела.

—…и по его словам я поняла, что это твой приказ! — сердито закончила Наина. — Я и предположить не могла такой наглости! Слушай, откуда мне было знать, что он заявится в особняк самостоятельно, после всего, что натворил, и ещё примется командовать?

Я лишь ухмыльнулся и развёл руками. Что и говорить, неожиданные поступки — мой конёк.

— Возьми себя в руки, Миша! — теперь уже Наина выговаривала мужу, сердито и быстро. — Подумай сам. С тех пор, как Йошида очнулся, не прошло и двух суток, а он уже успел натворить… такого. Представь, что будет через неделю? А через месяц?

Она старалась не глядеть на меня — да и вообще, кажется, специально говорила так, будто меня здесь не было. Ну-ну.

— Если, конечно, ты не начнёшь действовать, — жёстко завершила она. — Может быть, отрастишь уже яйца и наконец-то примешь должные меры? Он угрожает безопасности клана, угрожает спокойствию в городе, и такое не может остаться безнаказанным…