Но больше всего поразило Уилла то, что девушка была очень молода — быть может, не старше него самого. Вот уж чего он не ожидал после того, как она так напугала его на Великой Равнине.

— Все в порядке? — спросил девушку Дрейк, когда та, вновь зевнув, задумчиво почесала плечо.

— Да. Пойду в душ, — ответила она, прошлепав босыми ногами к двери, даже не взглянув на Уилла, стоявшего с открытым ртом.

Только когда Дрейк щелкнул пальцами у Уилла перед носом, чтобы привлечь его внимание, мальчик сообразил, что во все глаза смотрит на Эллиот, и смутившись, поторопился отвести взгляд.

— Эй, я тут, — произнес Дрейк, уже настойчивее. У двери стояли два крепких на вид металлических сундука, и Уилл с Дрейком уселись на них, друг против друга. Хотя Уилл и не успел собраться с мыслями, он заговорил первым.

— Я… э-э-э… хотел поблагодарить вас за спасение Кэла. Я был не прав по отношению к вам и к Эллиот, — произнес он, бессознательно бросив взгляд в сторону двери, когда произнес имя девушки, хотя она уже давно вышла из комнаты.

— Нет проблем. — Дрейк небрежно махнул рукой. — Но меня не это сейчас волнует. Здесь что-то происходит, и я должен знать все то, что знаешь ты.

Этот вопрос несколько огорошил Уилла, и он недоумевающе взглянул на собеседника.

— Ты сам видел, что творят стигийцы. Они убивают вероотступников десятками.

— Убивают вероотступников, — повторил за ним Уилл и вздрогнул при воспоминании о казни, которую наблюдали они с Честером.

— Да. Должен признать, иных из них мне совсем не жалко, но мы и друзей теряем бешеными темпами. В прошлом стигийцы чаще всего оставляли нас в покое, кроме тех случаев, когда им надо было убить кого-то в отместку, если какой охотник переступал черту и пропадал один из патрульных. Теперь все не так; всех хотят извести под корень, и думаю, стигийцы не остановятся, пока жив хотя бы один из нас.

— Но зачем им и копролитов убивать? — спросил Уилл.

— Чтобы дать понять: им запрещено торговать с нами или оказывать какую-либо помощь. В любом случае, это не новость. Белые Воротнички периодически проводят селекцию, чтобы число копролитов не росло, — произнес Дрейк, потирая виски, словно этот вопрос сильно его беспокоил.

— Какую такую «селекцию»? — непонимающе спросил Уилл.

— Массовые убийства, — резко ответил Дрейк.

— Ох, — пробормотал Уилл.

— Нет сомнений, что стигийцы что-то задумали. Патрульные бродят вокруг целыми батальонами, и судя по тому, что мы видели, Белые Воротнички самого высокого ранга почти каждый день прибывают сюда на Вагонетном поезде, — нахмурился Дрейк. — Мы также узнали из надежного источника, что ученые, тут внизу, испытывают что-то на людях. Говорят, они построили тестовую лабораторию, хотя я ее пока еще не нашел. Ты что-то об этом слышал? — Дрейк сделал паузу, внимательно рассматривая Уилла яркими, голубыми глазами. — Ты ничего об этом не знаешь, а? — еще раз спросил он мальчика.

Уилл покачал головой.

— Ну, значит, мне необходимо знать все, что ты еще знаешь. Так кто ты все-таки такой?

— Э… ладно, — ответил Уилл, понятия не имея, с чего начать или что именно хочет от него услышать Дрейк.

Мальчик был полностью вымотан, каждая мышца у него болела, но Уилл был готов помогать Дрейку всеми возможными способами. Поэтому он начал подробный рассказ. Время от времени Дрейк перебивал его, чтобы задать тот или иной вопрос, и по мере того как Уилл продолжал, голос Дрейка становился чуть мягче, а его отношение к мальчику — почти отеческим.

Уилл рассказал, как его приемный отец, доктор Берроуз, заметил в Хайфилде группу людей, которые странно вели себя, и принялся сам расследовать происходящее. И как это расследование привело к тому, что он выкопал туннель и нашел вход в Колонию. Потом Уилл объяснил, как его отец добровольно сел на Вагонетный поезд, — мальчик сглотнул, чувствуя, как к горлу подступает ком.

— И теперь мой отец где-то здесь, внизу. Вы его не видели? — быстро спросил он.

— Нет, лично я не видел. — Дрейк поднял руку в ответ на очевидное смятение мальчика. — Но — не хочу давать тебе напрасных надежд — не так давно я говорил с охотником… — Дрейк помедлил.

— И? — нетерпеливо спросил Уилл, желая, чтобы тот продолжал.

— До него дошли слухи, что вокруг одного из поселений крутится какой-то посторонний. Причем это человек явно не колонист и не стигиец… он носит очки…

— Да? — Уилл выжидающе наклонился вперед.

— …и делает записи в тетради.

— Это папа! Точно он! — радостно воскликнул Уилл, засмеявшись от облегчения. — Вы должны отвести меня к нему.

— Не могу, — прямо ответил Дрейк.

Восторг Уилла немедленно сменился злостью и раздражением.

— Что значит — вы не можете? Вы должны! — принялся умолять мальчик, а затем, не в силах сдержать свой гнев, вскочил на ноги. — Это же мой папа! Вы должны показать мне, где он!

— Сядь, — твердо и решительно приказал Дрейк.

Уилл не двинулся с места.

— Я сказал, сядь… и успокойся, чтобы я мог договорить до конца.

Уилл медленно опустился обратно на сундук, тяжело дыша от охвативших его эмоций.

— Я же сказал, что не хочу давать тебе напрасных надежд. Охотник не рассказывал мне никаких подробностей о том, где этот человек находится, а ведь Глубокие Пещеры протянулись на много километров. В любом случае, из-за того, что устраивают тут Белые Воротнички, копролиты переносят свои поселения в другие места. Так что, скорее всего, и он с ними вместе переехал.

Некоторое время Уилл сидел молча.

— Но если это и правда папа, значит, с ним все в порядке? — спросил он в конце концов, ища взглядом глаза Дрейка, чтобы увидеть в них подтверждение своих слов. — Вы думаете, с ним все будет в порядке?

Дрейк задумчиво потер подбородок:

— Пока он не наткнется на расстрельную команду патрульных.

— Ох, слава богу, — произнес Уилл, на секунду закрыв глаза.

Даже если Дрейк и не мог сказать ему, где находится его приемный отец, Уилл был так рад новости о том, что тот жив, что у него открылось второе дыхание.

Он принялся рассказывать свою историю: как после того, как пропал доктор Берроуз, он попросил Честера о помощи и как они попали в Колонию. Он рассказал об их последующем пленении и жестоких допросах у стигийцев. А потом заговорил о своей первой встрече с настоящим братом и отцом, о том, как узнал, что был усыновлен и его приемные родители даже не подумали сказать ему об этом. Когда Уилл упомянул о своей настоящей матери и о том, что она была единственным человеком, которому когда-либо удавалось сбежать из Колонии и выжить, Дрейк вдруг перебил его:

— Имя? Как ее звали?

— Э-э-э… Джером. Сара Джером.

Дрейк тихо, резко вздохнул, и в проницательном взгляде этого человека вдруг что-то изменилось — в этом Уилл был уверен. Казалось, Дрейк взглянул на него по-новому.

— То есть ты хочешь сказать, что ты — ее сын, — произнес Дрейк. — Сын Сары Джером?

— Да, — подтвердил Уилл, удивленный реакцией Дрейка. — Как и Кэл, — бормоча, добавил он.

— А у твой матери есть брат…

Уилл не мог сказать, был ли это вопрос или утверждение.

— Да, у нее был брат, — ответил он. — Мой дядя Тэм.

— Тэм Маколей.

Уилл кивнул, впечатленный тем, что Дрейк знал это имя:

— Вы о нем слышали?

— Знаю о его репутации. Власть предержащие в Колонии не шибко его любили… считали его смутьяном, — ответил Дрейк. — Но ты сказал «был»? Что с ним случилось?

— Он погиб, помогая нам с Кэлом сбежать от стигийцев, — грустно ответил Уилл. Дрейк нахмурился, и мальчик продолжил рассказывать ему все, что знал о Ребекке и о том, как Тэм дрался и убил ее отца.

Дрейк присвистнул.

— Да, самый лакомый кусочек ты оставил напоследок, — произнес он и несколько секунд не мигая смотрел на Уилла. — Итак, — тихо произнес Дрейк, — вы взбесили стигийцев на самой верхней ступени их иерархии и, — на секунду он замолчал, — теперь за ваши головы назначена награда.