– А что нам прикажете делать? – задал вопрос детина. – Вы, дать ордер на арест Вулфи как-его-там, потому что сюда являетесь вы и рассказываете, как десять лет назад он убил вашего дружка? – Почему бы вам не разыскать это дело? – не отставал Бадди. – Поднимите архивы. Вам хоть ясно, о чем я толкую?

– Хотите, чтобы дело открыли заново? – насторожился полицейский негр, в первый раз открыв рот.

– Слушайте, я сюда пришел не маникюр делать, – огрызнулся Бадди, обиженный их равнодушием.

– Значит, писанины будет много, – задумчиво пробормотал негр.

– Да, это тяжеловато, – желчно заметил Бадди.

Детина вздохнул.

– Оставьте ваше имя и адрес. Мы доложим капитану. Нужно согласие начальства.

Бадди удивленно покачал головой. Нелегкое дело – выполнить свой гражданский долг. Потом вспомнил – если дело начнут пересматривать, он тоже окажется замешанным. Известность такого рода ему сейчас ни к чему. Он наивно полагал, что достаточно будет явиться в полицейский участок, рассказать о Вулфи Швайкере и мотать. Что у него с мозгами?

Нет у тебя мозгов, дружище Бадди, ни хрена нет.

– Я передумал, – неожиданно сказал он. – Завтра приду.

Детективы со скучающим видом переглянулись. Еще один чокнутый, у которого больше дел нет – только голову им морочить.

– Ага, валяй, – согласился детина, широко зевнув. – Только имей в виду – душителя с автострады и бегуна-убийцу мы уже поймали, так что придумай что-нибудь новенькое, тогда и приходи морочить голову, ага?

Бадди вышел с мерзким чувством, сел в машину и поехал назад к дому матери.

Сейди думала провести уик-энд в Палм-Спрингс, но, проснувшись довольно поздно, поняла, что нет у нее сил двинуться с места. Смотреть на Росса с Джиной было тягостно. Что же он так неразборчив? Джина Джермейн – кинозвезда, но и потаскушка – спит с любым мужиком, кто так или иначе может подтолкнуть ее карьеру или ее жизнь. А вот что ей понадобилось от Росса, сообразить было тяжеловато.

Тем не менее Сейди сообразила. И с ходу поняла, что правильно.

Легендарный шланг Конти. Какая женщина не трепещет от соблазна – проснешься, а рядом такое?

Огорченная, она нажала на звонок, вызывая служанку, а потом вспомнила, что служанку с мужем отпустила на выходные, так как рассчитывала быть в Палм-Спрингс. Ничего. Для разнообразия будет наслаждаться одиночеством. Ни тебе приемов, ни просмотров, ни деловых встреч. Только чтоб не нарушали ее покоя – что-что, а это ей выпадает не часто.

Росс.

Она по-прежнему о нем думает.

Росс.

Все еще его любит.

Вопреки…

Сейди потянулась к телефону и набрала домашний номер Джины.

Американская королева секса ответила раздраженным голосом.

– Вот дерьмо, Сейди, – плакалась Джина. – Газеты видела?

Дело в том, что Сейди не видела.

– Что там, дорогая? – мягко справилась Сейди, прекрасно зная, что Джина всегда найдет, на что пожаловаться, – опять какая-нибудь заметка про нее пришлась ей не по вкусу.

– Можешь взять Росса и засунуть его себе в задницу, – кипела от злости Джина.

– А что он сделал?

– Ха! – фыркнула Джина, распаляясь, даже несмотря на то, что прошла уже целая ночь и было время все это переварить. – Почитаешь. Я выгнала засранца.

– Выгнала?

– Да еще как.

– Куда же он пошел?

– А вот на это мне насрать.

– Я сейчас уезжаю в Палм-Спрингс, – торопливо заговорила Сейди. – В понедельник тебе позвоню. – Ей не терпелось повесить трубку.

– Вот жалость, – огорченно заныла Джина. – Я думала, ты сможешь заехать. Надо кое-что обсудить.

– Не хочешь же ты, чтобы я отказалась от двух дней тишины и покоя?

– А что такого? В Спринте ты можешь съездить в любое время.

Как всегда, думает только о себе.

– К сожалению, мне надо ехать. Как я уже сказала, поговорим в понедельник. – И, чтобы Джина не стала дальше канючить, положила трубку.

Итак, Росс и Джина рассорились – и очень даже вовремя.

Она с минуту подумала, потом обзвонила гостиницы «Беверли-Хиллз», «Беверли-Уилшир»и «Бель-Эйр». Ни в одной из них Росс зарегистрирован не был. Может, поехал домой? Назад в объятия ждущей его супруги? Сейди не сомневалась, что Элейн ждет.

Звезды Голливуда могут хоть на голове ходить, а дома их всегда примут как нельзя лучше. Голливудские жены – особая порода.

Хорошенькие, как куколки, безупречно выхолены – и с пропуском на что и куда угодно. Знаменитый муж и есть пропуск.

Долго не раздумывая, Сейди набрала его домашний номер.

Телефонный звонок нарушил их воссоединение. И какое!

Элейн распласталась, разбросав ноги и руки в стороны, на толстом пушистом ковре, а Росс, устроившись сверху, накачивал ее, словно моряк, изголодавшийся на берегу.

Он застал ее врасплох, в дом вступил как герой-победитель, вернувшийся с поля брани.

– Ну и видок у тебя, – заметил он. – А в доме вообще свинарник. – И покатился со смеху. – Да что тут творится?

Вот стыд – так влипнуть! Хоть бы предупредил, что возвращается! Денек бы провела в салоне «Элизабет Арден», вызвала бы чистильщиков – привести дом в порядок, купила бы свежие цветы.

«А, угомонись ты! Какая есть, такой пусть и принимает. Сам, что ли, поражает великолепием? А потом воняет от него, как от заезженной кобылы».

Они с опаской кружили друг против друга, потом Росс выдал:

– Вот что я тебе скажу… Вид у тебя черт знает какой сексуальный. – И, удивив обоих, на нее набросился. В молчании, на полу гостиной, отметили они свое воссоединение.

Тогда-то и зазвонил телефон, и рука Элейн машинально потянулась к трубке, а Росс прорычал:

– Брось ты.

Поздно. Кто бы там ни звонил, он был уже с ними, в комнате.

Зазвучал бесплотный голос:

– Алло, алло…

– Да? – нетерпеливо сказала Элейн.

– Росса Конти, пожалуйста.

– Кто звонит?

– Сейди Ласаль.

– Сейди! Как поживешь? Это Элейн.

Эрекции у Росса как не бывало – словно колесо спустило. Он схватил телефон, быстро поговорил, повесил трубку и с довольной улыбочкой обернулся к Элейн.

– Кажется, мы снова работаем, – сказал он. – Миз Ласаль угодно со мной встретиться.

– Когда?

– Сейчас.

– Одевайся же.

Опять он на нее навалился.

– Сначала доведу до конца, что мы затеяли.

– Росс!

– Подождет!

Сколько он будет здесь торчать? Если потребуется – целый день. В Лос-Анджелес не вернется, не уладив все дела. Изгнание духов, как это называют. Тоже мне дух. Родная мать. Он уже полчаса курил одну сигарету за другой, и наконец темно-бордовый пикап появился снова.

Нечего сидеть и ждать у моря погоды. Он погасил сигарету и торопливо вылез из машины.

Когда он подошел, автомобиль был запаркован, багажник у него открыт и малыш выгружал коричневые пакеты – покупки из супермаркета.

– Мне нужна хозяйка дома, – сказал Бадди.

– Зачем это? – спросил мальчишка, осторожный не по летам.

– А это уж тебя не касается.

– Мамочка! – завопил он. – Тут дядька мне грубит.

Бадди застыл и молча глядел на ребенка, а мать пулей выскочила из дома. Это его брат?

Она кинула взгляд на одного, потом на другого, сперва не узнавая Бадди. Но, взглянув внимательнее, поняла и тихонько ахнула.

– Бадди! – прошептала она. – Господи! – Ни шагу не сделала в его сторону. Только уставилась на него, как на привидение.

– Кто такой Бадди? – пристал мальчишка.

– Ступай домой, Брайан, – приказала она.

– Не хочу домой, – захныкал он.

– Ступай! – Ее кожа по-прежнему была гладкой. Волосы отливали бронзой. Чуть пополнела, но в остальном не изменилась.

Брайан нехотя поплелся в дом.

Бадди раскрыл объятия – жест доброй воли, но она не отозвалась.

– Эй! – сказал он. – Пришло, по-моему, время мириться.

В Лос-Анджелесе был жаркий ясный день. К половине одиннадцатого уже пекло, как в духовке, и в сторону побережья, как обычно, ринулась бездна машин.