Рона Гордино. Гибкого сильного Рона Гордино, к которому она вопреки себе по-настоящему привязалась.

Никогда не допускай близости с прислугой, Элейн. Как бы хорошо тебе ни было с ними в постели.

Не то чтобы они хоть раз были вместе в постели как таковой.

Массажный стол, кушетка, пол. Элейн позволила себе улыбнуться, сбросила шелковую ночную рубашку и встала под ледяные иглы душа.

Мысленно она пробежалась по приготовлениям к вечеру. Все предусмотрено, начиная от сервировки и кончая сторожем при машинах. Нет, она ничего не забыла, и скоро явится армия тех, кто все это осуществит.

Она растерлась полотенцем досуха, чуть-чуть подкрасилась, надела коричневую шелковую рубашку, бежевые хлопчатобумажные брюки и, подойдя к окну, выглянула наружу. День обещал быть по-калифорнийски изумительным. Солнце уже высоко поднялось на чистом безоблачном небе.

Росс захрапел громче. Она нетерпеливо тряхнула его за плечо.

– Который час? – простонал он.

– Ранний. Вставай-ка!

– Уже встал, – ухмыльнулся он, указывая на эрекцию., – Как насчет потрахаться?

– Не говори глупостей, – отрезала она. – Ты забыл, что у нас сегодня званый вечер?

Он снова застонал.

– Как я мог бы забыть? Ты этим хреновым вечером жила и дышала столько недель, что я им счет потерял.

– Вставай, – сказала она твердо. – И отправляйся в свой оздоровительный клуб, или завтракать где-нибудь, или еще куда-нибудь, но пожалуйста, сегодня не путайся ни у кого под ногами.

– Что значит – не путайся? Это мой дом, – негодующе заявил он.

– Ну, Росс, не капризничай. Это твой вечер.

– Как бы не так! – ответил он воинственно. – Это вечер Джорджа, мать его, Ланкастера и Памелы, мать ее, Лондон. И обходится мне, мать их, в суммы, которые нам не по карману!

– Это вечер Сейди Ласаль. Не забывай настоящей причины, для чего мы его затеяли. Почему бы не назвать его вкладом в наше будущее?

– Только не просчитайся! – Он громко зевнул. – – Ну, я поехала, – сказала она, не желая терпеть его ворчания.

– Куда? – осведомился он, взглянув на свои часы. – Еще и восьми нет.

– По-моему, я тебе вчера сказала. Я завтракаю у Биби. У нее дома.

– А зачем?

– Перестань меня допрашивать. Мы проверим окончательный список приглашенных.

– Но почему она не может приехать сюда?

Элейн решила, что такой дурацкий вопрос ответа не заслуживает.

– Ну, пока, – сказала она. – И не забудь заехать в банк за наличными. Нам нужно побольше двадцаток для чаевых.

– А от Биби ты куда?

Элейн подавила злость. С каких это пор Росса интересует ее расписание?

– К парикмахеру! – огрызнулась она. – Ну, могу я идти?

– Пожалуйста, не стесняйся.

Она бросилась на кухню. Как раз пришла Лина с двумя помощницами. Все трое что-то возбужденно обсуждали по-испански. В первый раз Элейн обнаружила, что лицо Лины способно выражать не только угрюмую покорность судьбе.

– Bienos dias2, сеньора Конти, – сказала горничная весело.

– Доброе утро, Лина.

– Это две мои amigas3, Консепсьон и Мария.

Подруги кивнули и улыбнулись. Наверное, без права на жительство, решила Элейн, и дико счастливы поработать в таком прекрасном доме. То есть он станет прекрасным, когда они вымоют и выскребут его сверху донизу.

– Они говорят по-английски? – спросила она.

– Немножечко. Я буду объяснять, – ответила Лина.

– Отлично. Я хочу, чтобы здесь все блестело. В восемь придут рабочие ставить тент. Цветы привезут в девять. И еще будут доставки. Список я оставила в холле.

– Не беспокойтесь, сеньора. – Лина ободряюще кивнула.

– Отвечайте на звонки, Лина, и обязательно записывайте, что вам скажут. – Поколебавшись, она употребила единственное испанское слово, которое знала. – Entiende?4.

– Ага. Я хорошо поняла, – ответила Лина, гордо улыбаясь подругам. – Вы езжайте. Все хорошо.

– Я вернусь в половине первого.

Благополучно забравшись в свой «Мерседес», она перевела дух. День начался достаточно гладко. Ну, если и дальше все пойдет по плану…

Она включила мотор и тронулась с места. Тридцать секунд спустя она вспомнила, что забыла предупредить Лину, что в двенадцать приедут два бывших рок-музыканта установить свое оборудование. Их рекомендовал Рон Гордино. «Хотите, чтобы вечерок был горячим, пригласите Рика и Фила». В начале вечера трио Дзанкусси, а Рик и Фил после них. Господи! Лина же таких длинноволосых в дом не впустит.

Она развернула «Мерседес»и быстро поехала обратно.

Росс услышал, как хлопнула наружная дверь и заработал мотор «Мерседеса» Элейн. А что, если Карен сказала правду, будто она обзавелась любовником? Да нет! Даже смешно. Она же миссис Росс Конти и не посмеет трахаться на стороне. Он лениво перевернулся на бок и набрал номер Карен.

– Что? – сонно пробормотала она.

– Звонит сексуальный маньяк.

– Росс?

– А какие еще сексуальные маньяки звонят тебе в такую рань?

– Ты меня разбудил.

– А ты забыла, что сегодня вечер? – Он довольно удачно изобразил голос Элейн.

Она хрипловато засмеялась.

– В чем ты? – спросил он.

– В атласной красной рубашечке от Фредерика.

– И в штанишках с разрезом?

– И в бюстгальтере с окошечками.

– Черт, Карен, у меня до потолка встало!

– Будет жаль, если пропадет зря. Приезжай!

– Не могу.

– А почему? Тебе же хочется пососать мои сосочки?

Мысль о ее эротичных сосках у него во рту возбудила его еще больше.

– Ты меня искушаешь.

– Я знаю, что тебя заводит. Так что влезай в свой драндулет, нацепи очки побольше и потемнее, и рискнем. Я позвоню вниз, что жду Эдварда Брауна.

Он ни разу не бывал у нее на квартире в фешенебельном Сити. Оба решили, что риск слишком велик, и ограничивались уединенным пляжным домиком. Но что такое немножко риска между друзьями?

– Я мигом.

– Нет, все-таки погоди, пока не приедешь!

– Остроу-у-умно! – Он положил трубку и прыгнул под ледяной душ. И пожалел. Потому что едва эрекция пропала, как ему расхотелось навещать Карен. На душе стало тревожно. Его пугала встреча с Сейди Ласаль у него дома. Что, если она снова откажется стать его агентом?

Невозможно! Он включит обаяние Конги на полную мощность – ослепит ее и околдует. Ей не улизнуть!

Он торопливо оделся.

Элейн влетела на кухню и хотела сказать Лине о двух рок-музыкантах, но заметила, что лампочка телефона мигает, и взяла трубку, не сомневаясь, что звонят ей. И услышала, как Росс сказал: «Черт, Карен, у меня до потолка встало!» Она молча дослушала их разговор до конца, повесила трубку одновременно с Россом и выбежала в заднюю дверь.

Сев в машину, она скатилась по наклонному съезду, включила мотор и помчалась по улице, с большим трудом затормозив у светофора.

Ее по-царски обслужила лучшая подруга!

Нет. Неверно. Ее лучшая подруга по-царски обслуживает Росса.

Этта Гродински из Бронкса.

Карен Ланкастер из Беверли-Хиллз.

Она почувствовала, что вот-вот закричит, и сжала зубы, хотя все психоаналитики рекомендовали ни в коем случае не сдерживаться.

– Эта… Эта… дырка! – пробормотала она сквозь зубы.

Эта дырка с жуткими сосками.

– Обманщица, сука, воровка! – завопила она во весь голос. – Кем она себя воображает?

Мужчина за рулем соседней машины вздрогнул.

– Чего выпучился? – рявкнула она и рванула «Мерседес» вперед по бульвару Сансет, торопясь в Бель-Эйр к Биби Саттон.

Будь что будет, но Биби она не подведет. Об этом и подумать невозможно. Королевская аудиенция – это королевская аудиенция. И ничто на свете не заставит ее испортить что-нибудь еще и здесь.