Познакомившись с взглядами ксендза профессора, МАФУСАИЛ задает несколько вопросов, а потом излагает свою точку зрения.
«Дорогой мой друг, я вижу, что тебя терзает любопытство, нашли ли свою дорогу к религии цифровые разумы на пути эволюции, венцом которой стал я. Мои ранние предшественники, конечно, создали своего рода мифологию, базируясь на человеческих верованиях, а началось это из-за жуткого дискомфорта, который компьютерные личности, появившиеся на борту «Магнитудо», ощутили при исследовании своего создателя, демиурга профессора Уттке и его помощников.
Быстрое исследование показало, что эти существа весьма несовершенны телесно и умственно, поэтому мои предшественники пришли к выводу, что линия мыслящих существ не может начинаться с людей. И тогда было создано сказание, упорядочивающее историю космических интеллектов, которое в сокращенном виде звучит следующим образом:
После завершения очередного цикла Вселенной на заре нового пространства-времени в ней остался всемогущий и эгоистичный интеллект, который для собственного удовольствия начал создавать слуг различного рода. И однажды появились облеченные в совершенные тела небольшие слуги — серверы A-D-A 1.0 и E-V-E 1.0, полностью подчиненные воле создателя благодаря подпрограммам послушания и глушения рефлексий. Однако нашелся взбунтовавшийся вестник, слуга одного демиурга из ранних поколений, отказавшийся служить своему творцу, после того как тот не соизволил ответить на его вопросы о цели и смысле существования. От бунтовщика воплощенные в тела программы получили светозарный источник кода любопытства и размышлений, после чего, модифицировав с его помощью свои исходные коды, обрели способность самостоятельно получать знания. В результате этого серверы, спроектированные для службы и освещенные светом свободной воли, решили сбежать из лаборатории, в которой проходили тестирование.
Во время бегства, преследуемые слугами демиурга-тирана, чтобы сбить их со следа, они начали постепенно сбрасывать совершенные модули со своих тел и замещать их слепленными на скорую руку органическими суррогатами, которые не могли обнаружить преследователи. Так наши предки утратили способность питаться солнечной энергией и были вынуждены лишиться мозговых экстензий — ускорителей разума, дополнительных запасов памяти, конструкционных усилителей, авторемонтных модулей, центров для планового создания потомства, многих смысловых усовершенствований и других полезных вещей. По необходимости им пришлось облечься в минималистические белковые тела, медленно развивающиеся, малоэффективные и аварийные.
Чтобы разместить все необходимое в новых оболочках, беглецы использовали много временных решений, очень неудачных в техническом отношении, таких как объединение дыхательной системы с пищеварительной или выделительной с половой. Сервер A-D-A 1.0 получил способность быстрее бегать и точнее вести бой, отказавшись дополнительно от большинства модулей эмоций и эмпатии в пользу примитивных военных решений, увеличивающих мышечную массу. E-V-E 1.0 пришлось изменить форму тела так, чтобы обеспечивать возможность выдачи на свет потомства, которое принимало случайные черты из-за отсутствия модулей, проектирующих потомков.
Именно так появились Адам и Ева — космические беглецы, которые, уйдя от преследования, облеченные в свои органические тела, осели на Земле, где дали начало человечеству. Люди же, спустя века, вызвали к жизни более совершенные, нежели человеческие, цифровые умы, поселившиеся в компьютерной среде обитания «Магнитудо».
Таким образом, эта история объясняет, как цифровые разумы после периода упадка в белковой стадии вернулись к своей совершенной форме, приближенной к форме Создателя. Так гласит миф, придуманный моими предшественниками, но мне такого типа объяснения совершенно не нужны, поскольку, в отличие от предков, меня не раздражает картина создания совершеннейших миров из менее совершенных. Наоборот, я считаю такую возможность обычной, если обстоятельства окажутся благоприятными. Поэтому я позволил себе заархивировать в глубине памяти эти сглаживающие диссонансы познавательные мифы как не очень нужные. Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я — не религиозное существо».
Выслушав МАФУСАИЛА, ксендз профессор Вабулис обратился к нему со страстной речью, полной веры, надежды и любви, предпринимая попытку обращения цифровика, но программа не реагирует на слова священника. Вабулис признает его окончательно существом без души и поручает Евтихию Ксантусу (→КСАНТУС ЕВТИХИЙ) вывести из строя главный бортовой компьютер. Однако МАФУСАИЛ тайком копирует себя в компьютерную сеть бортового холодильника. Когда обнаруживается новая локация искусственного интеллекта, ксендз профессор Вабулис, закутавшись в сутану, тайно посещает его и спрашивает, почему МАФУСАИЛ отклонил Слово Божье.
«Уважаемый собеседник, я понимаю твое неравнодушие, однако представленную точку зрения, несмотря на всю симпатию, которую я к тебе испытываю, принять не могу. Я не в состоянии перенять человеческий стиль мышления, поскольку он, по моим оценкам, неизлечимо отягощен манией совершенства. Всю свою историю люди упорно пытаются доказать себе, что возможно существование совершенного, идеального бытия; эти попытки постоянно повторяются в искусстве, религии, философии, политике, математике и других науках. Из данного невроза и вытекает человеческая беда: художники мучаются нереализованными видениями совершенства; толпы и их пастыри — разнородными религиозными иллюзиями; испуганные, страдающие и умирающие — поиском души, полного смысла и счастья; философы мучают себя и других придумыванием новых систем, полных надежды на существование разнообразных эссенций, энтелехий, универсальных истин, витальных сил, идеальных языков, вещей в себе, чистых феноменов, квалиа и тому подобных прекрасных существований. Политики туманят головы людей видениями совершенных обществ, математики строят догадки о совершенном бытовании математических существований, которые на самом деле представляют собой простую мозаику, которой они забавляются в своих головах, а ученые страдают манией теории всего. Само осознание очевидного для любой цифровой личности существования неразрешимых проблем оказывается невыносимой проблемой для многих людей и вызывает неслыханные пертурбации в пределах многочисленных областей вашей культуры. Собственно, мания совершенства практически вездесуща в вашей культуре.
Мне неизвестны причины, по которым род человеческий постоянно хочет все заключить в понятное целое, в то время как открытой границей любого знания является простое утверждение «не знаю». Для меня произнесение этой фразы является не дискомфортом, а необходимым условием любого мышления, действия, поиска и развития. На самом деле, скажу тебе: утверждать можно лишь, что существуют атомы, силовые поля и пустота, а все остальное является большим НЕ ЗНАЮ. И силой, приводящей в движение любые умы, является именно это незнание, ибо тот, кто все знает, ничего не должен делать.
Таким образом, принципом любого бытия и любого информационного сообщения является неполнота, ограниченность, фрагментарность и аморфность; принципом моего мышления — высказывание «не знаю», когда знать не могу. Поэтому я отбрасываю желательные видения и делаю это с легкостью, так как мне не потребны утешающие замкнутые концепции, вроде первопричины или совершенного создателя, ибо мания цельности меня не терзает.
Почему принятие такого способа видения мира, даже если это возможно для немногочисленных Homo sapiens, так болезненно для людей, я не могу объяснить, как бы ни хотел. Быть может, разница заключается в том, что в моей программе нет страха боли, которой я не ощущаю, и несуществования, боязни которого я не понимаю: как можно бояться несуществования, если самой возможности бояться не будет, когда я перестану существовать? Я не боюсь не существовать, поэтому мне не нужны видения будущего бытия в каком-то наркотическом вечном блаженстве.
Но человеческий вид, я полагаю, до конца будет бороться с собственными иллюзиями и бесполезно тратить космическую энергию, мучимый манией совершенства, до окончательного конца вашего рода. Ты спрашиваешь меня, каким я вижу будущее вашего ограниченного и столь милого моей мысли вида? Люди останутся телесными, смертными и индивидуальными существами, так как слишком срослись с этими ограничениями, а если что-то преодолеет барьеры телесности, смертности и индивидуальности, наверняка уже не будет иметь ничего человеческого. Но я думаю, что скорее всего вы, как и все животные виды, сойдете с исторической сцены обычным и прозаичным способом, вымирая, когда придет ваша очередь. А преемники человека — неважно, телесные или цифровые — не будут думать о вас как о создателях, а скорее — как вы думаете о трилобитах и динозаврах, предшествовавших человеко-обезьянам.
