Поставил кораблик на воду и залюбовался. Красивый вышел. В воде отразились высокая мачта и белый парус.

Налетел ветерок. Выгнулась тонкая мачта, парус надулся, и кораблик медленно заскользил. Течение тут же подхватило его, повернуло раз-другой и стремительно понесло вперед. Не успел Колька оглянуться, а кораблик уже скрылся за поворотом.

Еще энергичнее принялся мальчик за работу. Из-под его складня быстро выходили большие и маленькие кораблики.

Закончит Колька очередной кораблик, напишет записку, наколет на мачту и пускает. Пусть мчится, рассказывает об отравителях!

О многом передумал мальчик, пока делал свои кораблики. Вспомнил вчерашнюю встречу с бобром. Почему он так странно плыл?

Не один раз приходилось видеть Кольке браконьеров. Старик оказался самым хитрым. Ловко он удочками маскировался. Надо было записку написать и на берег бросить. Узнали бы, что старик — опасный браконьер! Чуть бобра не загубил!

Изрезал Колька всю кору. Наскоро перекусил и двинулся вниз по реке.

Наплескала вода на бревна салки жирную солярку. Стоять скользко, того и гляди упадешь.

Только миновал Колька кривуль, видит, застрял кораблик в ряске. Напрасно ветер надувает парус, гнет мачту. Дотянулся шестом до него и столкнул. Выплыл кораблик на течение и быстро двинулся вперед. От острого носа волны побежали.

Попробовал мальчик догнать на салке кораблик, да куда ему тягаться, напрасно он старается, шестом подгребает, салку не развернуть. Подул ветерок, и кораблик припустил еще быстрей вперед.

Плывет Колька по реке, вглядывается в берега, не заметит ли где темного бобра.

Тихо на реке. Изредка пересвистываются камышевки. Не слышно всплесков крупной рыбы. Скользят мимо салки круги солярки. Иногда пятна странно вытягиваются, и тогда Кольке кажется, что рядом с ним бегут зайцы. Посмотрит в другой раз — несутся собаки. Почему-то больше всего они похожи на высокого гончака Дозора. А Кольке хочется увидеть свою остроухую Тайгу.

Вспоминает он о своей любимице часто. Тяжело вздыхает. С ней не было бы так боязно ему в незнакомом, глухом лесу. Нашел раскопанный муравейник — испугался. Тайга потянула бы носом и все объяснила: копка старая — не пугайся. А будь медведь где-нибудь поблизости — предупредила бы о грозящей опасности. В лесу без собаки плохо, всего стерегись!

За лесом послышался стрекочущий звук летящего низко самолета. Колька завертел головой. Маленький, юркий самолет неожиданно вынырнул из-за деревьев и пересек реку.

Мальчик схватил за ремень полевую сумку и завертел над головой.

— Эге-ей! Эге-ей! Го-го-го! — кричал он громко, не переводя дыхания.

— Эге-гей! Го-го-го! — понесло эхо по реке, повторяясь в глухом лесу.

Самолет развернулся за высокими темными елями и появился с другой стороны.

Колька увидел за блестящим козырьком голову летчика. Он был в черном шлеме с большими очками.

«Летчик что-то потерял? Крутится здесь! — удивленно подумал Колька. Но вдруг одна догадка испугала его: — Меня ищут. Больше некого. Дома переполошились! Что подумали егерь Константин Федорович и шофер Алешка? Неужели не догадались, что я отправился догонять бобра? Надо возвращаться!»

Колька с сожалением оглядел пустынную реку и вздохнул.

Вновь где-то близко застрекотал самолет. «Не заметил меня, я в тени от высокого берега… Надо спешить на середину!»

Мальчик лихорадочно стал загребать шестом.

Глава 15. Граница по реке

Целую неделю первый отряд пионерского лагеря «Лесная республика» готовился к военной игре с защигорьевскими ребятами. Командиром городских пионеров избрали Славу Золотова, а колхозных — круглолицего шестиклассника Гордюшу Быстрова.

По жребию защигорьевским ребятам выпало играть «синих». Долго они не могли с этим примириться, но все равно каждый из мальчишек пришил к своей кепке по большой красной звезде. Такие же звезды красовались у них на рубашках.

Начало светать, когда нетерпеливая ватага деревенских ребят появилась на берегу.

Лагерь еще спал. Густой туман плыл над рекой. С деревьев падали капли росы. Синий край неба быстро светлел, и в чащу леса проскользнули уже первые лучи солнца.

— Эге-ей! Эге-е-ей! — громко закричал Кирилл Коркин.

— Дрыхнут еще! — Гордюша сбил на затылок кепку и почесал волосы пятерней. — Говорил, рано притащимся!

— Подъем у них будет, а потом зарядка, — начал оправдываться Кирилл Коркин, который подбил ребят отправиться в такую рань. — Потом завтрак. Хочешь чай пей, а то какао. — Кирилл звонко причмокнул языком. — Какао. Вкуснота! Мамка у нас тоже варит!

— «Какао», что делать будем? — спросил Гордюша и посмотрел Кириллу в глаза.

— Давайте переплывем и спрячемся на том берегу, — сказал, подходя к мальчишкам, белобрысый Ромка Орехов. — Никто не узнает. Знамя заберем. Гордюша, поплывем?

— Я тебе поплыву! — Гордюша для большей убедительности сжал кулак. — Видел? Стукну, кувыркаться будешь! Запомни.

— Пошутить нельзя. Я сказал, пусть ребята решают.

— Кто командир отряда? Я. Выбрали, так подчиняйтесь. На обман не пойду!

— Удочки надо было взять, — вздохнул Кирилл. — Рыбу бы половили. Утром всегда здорово клюет. Стоит рыбу ловить, — Кирилл зевнул. — Картохи надо притащить. Напекли бы.

— Дома надо было подзаправиться, — заворчал Гордюша. — Соня! Встать сам не мог, сколько раз мы тебе свистели.

— Я чего?.. Есть хочется. Живот свело. Гордюша, давай я сбегаю за картохой. А? — робко тянул Кирилл. — Быстро обернусь.

— Ты читал про партизан Ковпака? — Гордюша повернулся к Сережке. — Иной раз приходилось голодать. Терпели!..

— На войне и я бы терпел. А сейчас не война, — сказал, оправдываясь Кирилл. — Я разведчиком буду… На лошадях умею ездить, а на мотоцикле еще научусь. Деревня близко. Я сбегаю?

— Отвяжись, репей! — Гордюша опустился на сырой песок. — Зря тебя в отряд взял.

Кирилл обиженно шмыгнул носом и двинулся к деревне. Отойдя немного от ребят, припустился бегом.

— Мигом обернется, — следя за убегающим, уверенно сказал Ромка Орехов. — Слышали, вчера дымковский Челомей рыбину здоровую упустил?

— Кто видел? — спросил доверчиво Гордюша и шагнул к ребятам.

— Братень из РТС приехал. Он рассказывал. Проходил он по берегу и увидел. Челомей сидел в ботнике. Потом как вскочит! Как кормовичком по воде ударит!

— Поймал?

— Говорю упустил. Братень еще парня видел. На салке он плыл недалеко от Челомея. Кричал он братеню, но братень слов не разобрал.

— Чей парень?

— Братень сказал, чужой. Дается Челомею рыба. Мужики дымковские говорят, что он слово какое-то знает заговорное.

— Первое дело насадка, — сказал Ромка Орехов, который хранил молчание. — На навозного червя окунь клюет, а на пареный горох всегда язей выудишь. Горох лучше всего!

— Болтают. Все дело в лесках. Челомей ловит на волосяные лески.

— Братень сказал, что Челомей путанку ставит. Подозревают его трактористы. А удочки он для отвода глаз держит.

— Брось врать, — нетерпеливо оборвал Гордюша. — Братень, братень! Я сам смотрел, как ловит Челомей. На удочки. При мне он рыбу вытаскивал.

— Раньше и я верил, — заспорил Ромка и прищурил глаза. — А теперь хоть убей, не поверю. Пристал Челомей к берегу, а братень к нему. Сказал, что видел с берега, как он шарахнул по воде. «Какую рыбу тащил?» — спросил у Челомея. «Щуку, — недовольно буркнул Челомей. — Здоровая была. Леску порвала». Посмотрел братень на удочки, а на них все лески висят. Наврал Челомей. Братень рассказывал, что злой он был. Парня все ругал, который плыл на салке. А за что ругал, братень не дознался. Братень врать не будет. За это я ручаюсь!