– Человека с четкими представлениями о добре и зле, – подхватил Пултон. – Человека, имеющего личный моральный кодекс и считающего допустимым самостоятельно исправлять несправедливость. Человека, который рад действовать сам, не привлекая компетентные органы, понимаете?

– Человека, которого знали обе жертвы, – добавил Блейк. – Которого они знали настолько хорошо, что впустили к себе в дом, не задавая вопросов.

– Человека, умеющего быстро принимать решения, – сказала Ламарр. – Который, задумавшись всего на секунду, отправляется покупать машинку для распечатки ценников и тюбик клея, просто чтобы решить неожиданно возникшую маленькую проблему.

Опять наступила тишина.

– Армия пропустила Каллан и Кук через свои компьютеры, – продолжала Ламарр. – Вы были совершенно правы, они не знали друг друга. У них было очень немного общих знакомых. Практически не было вообще. Но одним из этих общих знакомых были вы.

– Хотите узнать один любопытный факт? – сказал Блейк. – В свое время серийные убийцы предпочитали ездить на «Фольксвагенах-Жуках». Практически все. Это не поддавалось объяснению. Затем они прешли на мини-вэны. А теперь на джипы, большие, полноприводные, совсем как у вас. Это чертовски надежный показатель.

Нагнувшись к Дирфильду, Ламарр забрала лежавшие перед ним листы и постучала по ним пальцем.

– Они ведут замкнутый образ жизни. Общаются максимум с одним человеком. Живут за счет других, родственников или друзей, как правило, женщин. Они не занимаются тем, чем занимаются нормальные люди. Почти не говорят по телефону. Они очень молчаливые и скрытные.

– Они хорошо разбираются в работе правоохранительных органов, – сказал Пултон. – Прекрасно знают законы, в первую очередь, все малоизвестные судебные решения, которые помогают им защищать свои права.

Снова тишина.

– Составление психологического портрета преступника, – наконец сказал Блейк. – Это точная наука. В большинстве штатов она считается достаточным основанием для выдачи ордера на арест.

– Она никогда не ошибается, – решительно заявила Ламарр.

Не отрывая взгляда от Ричера, она откинулась назад, обнажив кривые зубы в удовлетворенной усмешке. В комнате снова наступило молчание.

– Ну и? – наконец спросил Ричер.

– Итак, кто-то убил двух женщин, – сказал Дирфильд.

– И?

Дирфильд посмотрел направо, на Блейка, Ламарр и Пултона.

– И эти агенты считают, что это сделал человек, в точности похожий на вас.

– Ну и?

– Поэтому мы задали вам все эти вопросы.

– И?

– И я пришел к выводу, что они были абсолютно правы. Это действительно сделал человек, в точности похожий на вас. Быть может, даже вы.

– Нет, это был не я, – сказал Ричер.

Блейк усмехнулся.

– Все вы так говорите.

Ричер бросил на него презрительный взгляд.

– Блейк, ты мешок с дерьмом. У тебя есть две убитые женщины и больше ничего. То, что обе служили в армии, возможно, просто совпадение. Из армии увольняются сотни женщин, подвергшихся насилию, – быть может, даже тысячи. Почему вы ухватились за эту связь?

Блейк промолчал.

– И почему убийца похож на меня? – продолжал Ричер. – Это тоже лишь предположение. И вот к чему в конечном счете сводится весь ваш бред о психологическом портрете, так? Вы говорите, что это сделал человек, похожий на меня, потому что вы таксчитаете.Никаких доказательств у вас нет.

– Никаких доказательств у нас нет, – подтвердил Блейк.

– Преступник их не оставил, – сказала Ламарр. – И вот из чего мы исходили. Преступник, несомненно, человек умный, поэтому мы стали искать умных. Вы ведь не будете отрицать, что вы умный?

Ричер смерил ее взглядом.

– Таких, как я, тысячи.

– Нет, миллионы, тщеславный ублюдок, – сказала она. – Но мы стали сужать круг дальше. Умный человек, одиночка, бывший военный, знал обеих женщин, уверен в собственной правоте, жестокий. От миллионов остались тысячи, потом сотни, потом десятки, и, наконец, вы один.

Наступила тишина.

– Я? – наконец спросил Ричер. – Да вы сошли с ума. – Он повернулся к Дирфильду, остававшемуся молчаливым и внешне безучастным. – Ивытоже считаете, что это сделал я?

Дирфильд пожал плечами.

– Ну, если это не вы, то человек, абсолютно на вас похожий. И язнаю, что вы уложили двух человек в больницу. Из-за одного этого у вас уже будут большие неприятности. Ну а насчет другого – тут я незнаком с делом. Но Бюро доверяет своим специалистам. В конце концов, именно поэтому мы их и приглашаем.

– Они ошибаются, – сказал Ричер.

– Но можете ли вы это доказать?

Ричер посмотрел ему в глаза.

– А мне нужно это доказывать? А как же насчет презумпции невиновности?

Дирфильд усмехнулся.

– Пожалуйста, давайте останемся в реальном мире, хорошо?

Последовало молчание.

– Даты, – сказал Ричер. – Назовите мне даты и места.

Опять наступила тишина. Дирфильд сидел, уставившись в пустоту.

– Каллан была убита семь недель назад, – наконец сказал Блейк. – Кук убили четыре недели назад.

Ричер мысленно пробежался по времени назад. Четыре недели назад – это было самое начало осени; семь недель назад вернули его в конец лета. В конце лета он вообще ничего не делал. Воевал с лужайкой. Вымахавшие за три месяца сорняки выводили его на улицу каждый день с косой, мотыгой и прочими непривычными инструментами в руках. Он по несколько дней подряд не виделся с Джоди. У нее тогда тоже работы было по горло. Целую неделю она провела за границей, в Лондоне. Ричер не смог вспомнить точно, когда именно это было. Для него этот промежуток одиночества был заполнен борьбой с буйной растительностью, цеплявшейся за каждую пядь лужайки за особняком.

В начале осени он перенес свою деятельность в дом. Там было много дел. Но он делал их в одиночку. Джоди оставалась в городе, занятая бесконечной работой. Изредка они проводили ночь вдвоем. Но и только. Никаких поездок, ни билетных корешков, ни регистрационных карточек в гостиницах, ни отметок в паспорте. Никакого алиби.

Ричер посмотрел на сидящих перед ним семерых сотрудников ФБР.

– Я должен поговорить со своим адвокатом.Двое местных часовых провели Ричера назад в первую комнату. Его статус изменился. На этот раз они остались вместе с ним, встав по обе стороны закрытой двери. Ричер уселся в пластиковое кресло, не обращая на них внимания. Слушая бесконечный шепот вентиляционных труб в разобранном потолке, ни о чем не думая.

Ему пришлось ждать почти два часа. Часовые терпеливо стояли у дверей, не глядя в его сторону, не разговаривая, даже не шевелясь. Ричер сидел в кресле, откинувшись назад, разглядывая трубы над головой. Комната была оборудована сплит-системой. По одним трубам подавался свежий воздух, по другим отводился спертый. Система была понятной. Ричер проводил взглядом по воздуховодам, представляя себе большие ленивые вентиляторы на крыше, медленно вращающиеся в противоположных направлениях, которые заменяли зданию легкие. Представляя себе свое дыхание, поднимающееся в ночное небо над Манхэттеном и улетающее в сторону Атлантики. Представляя себе, как чертовы молекулы парят и рассеиваются в атмосфере, увлекаемые бризом. За два часа их могло отнести от берега миль на двадцать. Или на тридцать. Или на сорок. Все зависит от погодных условий. Ричер не мог вспомнить, какая вечером была погода. Кажется, ветра не было. Определенно, в воздухе висел туман. Если бы дул приличный ветер, туман бы рассеялся. Значит, вечер был безветренный, так что его дыхание, вероятно, до сих пор упрямо висит в небе прямо над ленивыми вентиляторами.

Затем в коридоре послышались шаги, дверь открылась, часовые вышли и в комнату вошла Джоди. Ослепительная на фоне серых стен. На ней было нежно-розовое платье, а поверх него шерстяной джемпер на пару тонов темнее. Ее волосы до сих пор хранили свет летнего солнца. Глаза были ярко-голубые, а кожа отливала цветом меда. Несмотря на разгар ночи, Джоди выглядела свежей словно утро.