– Так как же я должен был поступить?

– В первую очередь, ты не должен был ни во что вмешиваться. В тот самый первый вечер в ресторане ты должен был спокойно уйти и вызвать полицию. Вот как поступают здесь.

– Где здесь?

– В цивилизованном мире.

Ричер сел на табурет и положил руки на стол. Растопырил пальцы и прижал ладони. Крышка стола была холодной. Что-то вроде гранита, серого и блестящего, отшлифованного так, чтобы на поверхности сверкали крошечные искорки кварца. Углы аккуратно скруглены. Крышка имела в толщину около дюйма и, вероятно, стоила очень дорого. Ее место здесь, в цивилизованном мире, где человек готов работать сорок часов, сто, двести часов, а затем обменивать полученное за труд вознаграждение на предметы, которые, как ему кажется, сделают более красивой его кухню в дорогих отреставрированных зданиях на Бродвее.

– Почему ты перестал мне звонить? – спросила Джоди.

Ричер уставился на свои руки. Они лежали на полированном граните, словно обнажившиеся корни какого-то молодого деревца.

– Я решил, что ты в безопасности, – сказал он. – Где-то скрываешься.

– Ты решил, – повторила Джоди. – Но наверняка ты не знал.

– Я предположил. Я позаботился о Петросяне и решил, что ты позаботилась о себе. Я считал, мы достаточно хорошо знаем друг друга.

– Боевые товарищи, – тихо произнесла она. – Однополчане, майор и капитан, которым поручено ответственное и опасное задание, полностью полагаются на то, что каждый сделает свое дело до конца.

Он кивнул.

– Совершенно точно.

– Но я не капитан. Я нигде не служу. Я адвокат. Адвокат из Нью-Йорка, я одна и мне страшно, потому что я оказалась вовлечена в то, что мне совершенно чуждо.

– Извини.

– И ты тоже не майор, – продолжала Джоди. – Ты больше не майор. Ты гражданское лицо. Ты должен жить по гражданским законам.

Ричер снова кивнул. Ничего не ответив.

– И в этом главная проблема, так? – сказала Джоди. – Мы оба столкнулись с одной и той же проблемой. Ты втянул меня в то, что мне чуждо, и я втянула тебя в то, что чуждо тебе. Я имею в виду цивилизованный мир. Дом, машина, жизнь на одном месте, занятие обычными делами.

Ричер молчал.

– Наверное, это я во всем виновата, – продолжала она. – Я так стремилась ко всему этому. Господи, как я к этому стремилась! И мне очень нелегко признать, что тебе, возможно, все этоне нужно.

– Мне нужна ты, – сказал Ричер.

Джоди кивнула.

– Знаю. А мне нужен ты. И тебе это тоже известно. Но нужна ли мне та жизнь, которую ведешь ты, и наоборот?

Демон скитаний в душе Ричера торжествующе завопил, словно болельщик, радующийся забитому мячу. «Она сказала это! Сама сказала это! Так что теперь вы можете говорить начистоту! Не тяни! Не упусти возможность! Высказывай все, что у тебя на душе!»

– Не знаю, – сказал он.

– Нам нужно это обсудить.

Но разговоры пришлось отложить на потом, потому что настойчиво запел звонок двери в подъезд, словно кто-то надавил на кнопку, не собираясь ее отпускать. Встав, Джоди прошла к домофону, открыла дверь и осталась ждать в гостиной. Ричер сидел на табурете за столом с гранитной столешницей, разглядывая сквозь растопыренные пальцы искрящиеся зерна кварца. Лифт остановился на этаже, открылась входная дверь. Послышались голоса, быстрые шаги по коридору. Джоди вернулась на кухню. Рядом с ней стояла Лиза Харпер.

Харпер по-прежнему была в своем втором костюме, ее волосы по-прежнему свободно ниспадали на плечи, но это было единственное сходство с тем, что видел Ричер при предыдущей встрече. От медлительного спокойствия не осталось и следа; оно уступило место лихорадочному напряжению. Глаза молодой женщины были красными и опухшими.

– В чем дело? – спросил Ричер.

– Убийца нанес новый удар.

– Где?

– В Спокане.

– Не может быть!

– Да. Убита Элисон Ламарр.

Наступило молчание.

– Полное дерьмо! – наконец прошептал Ричер.

Харпер кивнула.

– Да, полное дерьмо.

– Когда?

– Вчера, когда именно, пока неизвестно. Убийца ускорил шаг. Перестал выдерживать временной интервал. Следующее преступление должно было произойти только через две недели.

– Как это случилось?

– Так же, как и в предыдущие разы. Элисон долго звонили из больницы, чтобы сообщить о смерти отца, но никто так и не ответил. В конце концов вызвали полицию, полиция отправилась к ней домой и обнаружила ее. Мертвую, в ванне, в краске, как и всех остальных.

Снова молчание.

– Черт побери, но каким образом убийце удалось проникнуть в дом?

Харпер покачала головой.

– Он просто вошел в дверь.

– Проклятие, я не могу в это поверить.

– Место оцеплено. Туда направляется специальная бригада криминалистов из Квантико.

– Они ничего не найдут.

Опять молчание. Харпер возбужденно обвела взглядом кухню.

– Блейк хочет, чтобы ты вернулся, – сказала она. – Теперь он обеими руками поддерживает твою теорию. Верит, что женщин всего одиннадцать, а не девяносто одна.

Ричер пристально посмотрел ей в лицо.

– И что я должен на это ответить? Лучше поздно, чем никогда?

– Блейк хочет, чтобы ты вернулся, – повторила Харпер. – Дело зашло слишком далеко. Нам нужно как можно скорее установить тесные контакты с военными. А Блейк считает, что ты продемонстрировал мастерское умение устанавливать тесные контакты.

Фраза прозвучала очень нехорошо. Она придавила кухню тяжелым грузом. Отвернувшись от Харпер, Джоди уставилась на холодильник.

– Ричер, ты должен ехать, – сказала она.

Он ничего не ответил.

– Отправляйся устанавливать тесные контакты, – продолжала Джоди. – Поезжай заниматься тем, что у тебя хорошо получается.

Ричер согласился вернуться. Харпер оставила машину на углу Бродвея. Это была машина Бюро, позаимствованная в нью-йоркском отделении. За рулем сидел тот самый агент, который сопровождал Ричера по дороге из Гаррисона, приставив к виску пистолет. Но если он и смутился по поводу резкой перемены статуса Ричера, то не подал вида. Просто включил красную мигалку и помчался на запад в сторону «Ньюарка».

Аэропорт был забит людьми. Харпер и Ричер протолкались к кассам. Им пришлось немного подождать, пока придет запрос из Квантико. Два места эконом-класса. Они бежали бегом от регистрации до выхода на летное поле и оказались последними пассажирами, поднявшимися на борт самолета. Встретив у трапа, стюардесса проводила их в салон первого класса. Остановившись рядом с ними, взяла микрофон и приветствовала всех, кто вылетает рейсом на Сиэттл и Такому.

– Сиэттл? – переспросил Ричер. – Я полагал, мы отправляемся в Квантико.

Застегнув ремень безопасности, Харпер покачала головой.

– Первым делом мы отправимся на место преступления. Блейк считает, это может оказаться полезным. Мы были там два дня назад. И сможем сравнить то, что было, с тем, что есть. Блейк считает, игра стоит свеч. Он на грани отчаяния.

Ричер кивнул.

– Как приняла это известие Ламарр?

Харпер пожала плечами.

– На части не рассыпалась. Но ей очень тяжело. Она хочет держать все в своих руках, но не присоединится к нам. По-прежнему наотрез отказывается летать.

Описав широкий круг по рулежной дорожке, самолет покатился к взлетно-посадочной полосе. Двигатели взвыли, набирая обороты. Салон завибрировал.

– В том, чтобы летать, нет ничего страшного, – заметил Ричер.

Харпер кивнула.

– Знаю. Плохо разбиваться.

– С точки зрения статистики это почти не происходит.

– То же самое можно сказать про лотерею. Но счастливый билет обязательно кому-то достанется.

– Нежелание летать самолетом – жуткая штука. В нашей необъятной стране это накладывает определенные ограничения, не так ли? Особенно на агента Федерального бюро расследований. Удивлен, как Ламарр терпят в вашем ведомстве.

Харпер снова пожала плечами.