Блейк кивнул.

– Да. Боюсь, без этого не обойтись.

Споканское отделение Бюро напряженно работало всю ночь. Удалось связаться со строителями, компанией проката строительной техники, авто– и авиаперевозчиками. Строители разломали стены ванной и отсоединили трубы. Криминалисты Бюро обернули ванну плотным полиэтиленом. Строители тем временем вынули окно и разобрали дальнюю стену до уровня пола. Затем стропальщики пропустили брезентовые рукава под укутанную ванну и вытащили ее на улицу. Покачавшись на стропах в прохладном ночном воздухе, ванна медленно опустилась в деревянный контейнер, установленный на платформе грузовика. Контейнер доверху засыпали пенопластом и заколотили крышкой, после чего отвезли прямиком в аэропорт Спокана. Там его загрузили в грузовой отсек готового к вылету самолета и переправили по воздуху на авиабазу Эндрюс, откуда вертолет доставил контейнер к месту назначения в Квантико. Там погрузчик аккуратно поставил его на транспортер криминалистической лаборатории. Контейнер простоял на транспортере целый час, в течение которого эксперты решали, что делать дальше.

– В настоящий момент мне нужно знать лишь причину смерти, – распорядился Блейк.

Он сидел за длинным столом в зале заседаний в подвале морга, расположенного неподалеку от отделения изучения психологии преступников. Рядом с Блейком сидела Харпер, следом за ней Пултон, а Ричер замыкал ряд. Напротив сидел старший патологоанатом Квантико, врач по фамилии Стейвли. Ричер никак не мог избавиться от ощущения, что где-то уже слышал эту фамилию. Определенно, доктор Стейвли был хорошо известен в своих кругах. С ним обращались уважительно. Это был крупный краснолицый мужчина, чересчур веселый для своей профессии. У него были большие красные руки, с виду очень неуклюжие, хотя на самом деле это, очевидно, было не так. Рядом со Стейвли сидел его старший специалист, молчаливый худой мужчина.

– Мы ознакомились с материалами предыдущих дел, – сказал Стейвли и умолк.

– То есть? – спросил Блейк.

– То есть, особого оптимизма я не испытываю. Согласен, в Нью-Гемпшире ребята несколько отстали от жизни, но во Флориде и Калифорнии у моих коллег работы хоть отбавляй. Подозреваю, если что-то и можно было бы обнаружить, они бы это обнаружили. Там работают хорошие специалисты.

– Но лучшие все равно здесь, – заметил Блейк.

Стейвли улыбнулся.

– Лестью вы ничего не добьетесь, договорились?

– Это вовсе не лесть.

Стейвли продолжал улыбаться.

– Если искать нечего, то что мы сможем с этим поделать?

– Что-то обязательно должно быть, – решительно заявил Блейк. – На этот раз убийца совершил первую ошибку – не закрыл коробку.

– И что?

– А то, что, возможно, он совершил еще одну ошибку, оставив что-нибудь и для вас.

Стейвли задумался.

– Ну хорошо, я только хотел предупредить, чтобы вы не питали особых надежд.

Резко поднявшись с места, он сплел толстые пальцы и вытянул руки. Повернулся к помощнику.

– Ну как, мы готовы?

Тот кивнул.

– Предположительно на поверхности краски образовался затвердевший слой толщиной дюйм – полтора. Если отрезать его по кругу от эмалированной поверхности ванны, можно будет подсунуть под тело конверт и извлечь его.

– Хорошо, – заметил Стейвли. – Оставьте как можно больше краски. Я хочу, чтобы воздействия на тело были минимальными.

Помощник поспешно удалился, и Стейвли вышел следом, справедливо предположив, что остальные четверо последуют за ним. Так оно и произошло; шествие замыкал Ричер.

Патологоанатомичесая лаборотория ничем не отличалась от других, которые пришлось повидать Ричеру. Просторное помещение, низко нависший потолок, яркое освещение люминесцентными лампами. Стены и пол были выложены белым кафелем. Посреди лаборатории стоял большой операционный стол из сверкающей нержавеющей стали. В центре стола имелась дренажная трубка. Трубка вела в стальную трубу, проходящую по полу. Стол был окружен тележками на колесах, на которых лежали медицинские инструменты. С потолка свисали шланги. Видеокамеры на штативах, весы, щипцы для удаления инородных предметов. Тихо гудела вентиляция; в прохладном, неподвижном воздухе стоял сильный запах дезинфицирующих средств.

– Халаты и перчатки, – распорядился Стейвли.

Он указал на стальной столик, на котором лежали сложенные нейлоновые халаты и стояла коробка с одноразовыми латексными перчатками. Харпер принесла на всех.

– Скорее всего, маски нам не понадобятся, – продолжал Стейвли. – Полагаю, кроме запаха краски мы ничего не почувствуем.

Краской запахло сразу, как только в лабораторию вкатили носилки на колесах. На носилках лежал конверт для транспортировки трупов, перепачканный зеленой краской. Краска просачивалась через молнию, стекала по стальным ножкам до колес и оставляла два параллельных следа на белом кафеле. Помощник Стейвли наступал между следами. Колеса стучали на стыках плитки, и конверт колыхался и трепетал, словно огромный надувной шар, залитый маслом. Руки помощника были испачканы в краске по самые локти.

– Первым делом рентген, – сказал Стейвли.

Помощник покатил носилки в отдельное закрытое помещение. Ричер распахнул перед ним дверь. Казалось, дверь весила не меньше тонны.

– Обшита свинцовыми пластинами, – объяснил Стейвли. – Наших пациентов мы не жалеем. Просвечиваем их насквозь очень мощными дозами, чтобы видеть все. Нам ведь не приходится заботиться о воздействии рентгеновского облучения на здоровье, вы согласны?

Побыв в комнате, помощник вернулся в лабораторию и закрыл за собой массивную дверь. Послышалось приглушенное жужжание излучателя, продолжавшееся около секунды. Сходив в комнату, помощник возвратился, толкая носилки. Колеса по-прежнему оставляли следы на кафеле. Помощник поставил носилки рядом с операционным столом.

– Перекати тело на стол, – распорядился Стейвли. – Мне нужно, чтобы оно лежало лицом вниз.

Перегнувшись над столом, помощник взялся обеими руками за край конверта и перетащил его с носилок на стол. Затем обошел стол, взял конверт за другой край и перевернул его. Конверт упал молнией вниз, чавкая болтающейся внутри густой массой. На полированную сталь вытекли струйки краски. Стейвли печально посмотрел на исчерченный зелеными полосами пол.

– Ребята, всем надеть бахилы. Краска будет повсюду.

Харпер нашла в ящике столика пластиковые бахилы и раздала их всем. Натянув бахилы на ноги, Ричер вернулся к операционному столу и стал смотреть на краску, густой струей вытекавшую через молнию.

– Давай снимки, – сказал Стейвли.

Сходив в рентгеновскую лабораторию, помощник вернулся с несколькими большими серыми квадратами фотопленки, на которых было заснято тело Элисон Ламарр. Он протянул снимки Стейвли. Тот поочередно изучил их, поднося к свету ламп.

– Мгновенная обработка, – заметил Стейвли. – Как «Поляроид». Преимущества научного прогресса.

Порывшись в снимках словно картежник, он выбрал один из них и снова поднес его к свету. Шагнул к матовому экрану на стене, зажег в нем свет и прижал фотопленку к экрану большим пальцем.

– Взгляните вот на это.

Это был снимок центральной части тела от грудины до лобка. Ричер различил размытые очертания серых костей, ребер, позвоночника, таза, лежащей под углом кисти руки. И еще один силуэт, четкий и настолько светлый, что лампа ярко светилась через него. Металл. Тонкая, заостренная полоска, длиной с кисть руки.

– Это какой-то инструмент, – заметил Стейвли.

– У остальных убитых женщин ничего подобного не было, – заметил Пултон.

– Доктор, нам нужно как можно скорее увидеть, что это такое, – сказал Блейк. – Это очень важно.

Стейвли покачал головой.

– В настоящий момент этот предмет находится прямо под телом убитой, потому что она лежит на животе. Мы до него доберемся, только нескоро.

– Сколько времени понадобится на это?