– Пах-х-х!

За ее спиной с хлопком распахнулись два больших темно-красных крыла с редкими черными перьями.

– Вших-х-х!

Крылья, издав свистящий звук, сделали могучий взмах, вознося свою хозяйку вверх. Еще несколько таких же сильных движений – и вот она уже выше самых высоких башенных шпилей! Перестав подниматься, удивительная девушка широко распахнула крылья и сделала неспешный круг над крышами, словно что-то высматривая с высоты. Вдруг она накренилась на правое крыло и в крутом вираже стремительно свалилась вниз, устремляясь к земле…

Илона

– Бур-бур гыр тарам!

– Че надо? – выпятив нижнюю челюсть, хмуро поинтересовалась я у высокого толстяка в смешной зеленой шапочке и отвисшим голым пузом с большим пупком. На незнакомце надета какая-то то ли безрукавка, то ли еще что. В общем, руки от плеч у него голые и живот тоже – голый. Такой наряд мне не нравится. А еще мне не нравится, что толстяк размахивает руками, тычет в меня пальцами, непонятно говорит и явно чего-то от меня хочет.

– Бур-бур гыр тарам!

Вот опять! Судя по его круглому лицу и эмоциям, терпение у него заканчивается…

– Отвали, – угрюмо ответила я, отодвигаясь.

После того как мы с Ри так глупо попались, нас связали, обыскали и закинули на крупы лошадей, положив прямо перед седлами. Так мы с ней и провисели вниз головами, пока не притащили остальных наших. В отличие от нас – без сознания. Хорошо, что все оказались живы. Даже Аальст. Хотя он проиграл чужому магу. Я сначала пыталась понять – как же мы так с Ринатой опозорились, не услышав целых четырех всадников? Может, потому что там был крутой поворот и они были за скалой? А звук копыт – заглушила дорога? Или там эхо странное? Вполне может быть и потому, но потом мне стало не до размышлений. Всадник, на чьей лошади я лежала, вдруг принялся хлопать ладонью меня по моей торчащей вверх попке, смеяться и что-то там курлыкать на своем непонятном языке. Похоже, что-то смешное, поскольку другие всадники вокруг ржали, как лошади. Скотина! Он меня потом всю дорогу до замка по заднице лупил! Поймаю – горло вырву! В замке нас разделили. Остальных куда-то утащили, а я почему-то оказалась одна. Долго-долго, потеряв счет времени, я сидела в узкой темной комнате с каменными стенами и полом (карцер, что ли?), потом дверь открылась, и на пороге появился этот толстяк в сопровождении еще двоих, таких же жирняков. Он сделал мне жест – следовать за ним, и я не стала перечить. Хоть на улице было не холодно, но от сидения в этом каменном мешке я совсем замерзла. Меня привели в небольшую комнату с полом, выложенным серыми каменными плитками, и узкими окнами, застекленными цветными витражами. Еще она, комната, была разделена на две неравные части ажурной металлической решеткой. Посредине той части, в которую привели меня, стояла деревянная скамья с двумя высокими кувшинами из белой глины и деревянный стеллаж у стены, с неширокими полками, уставленными баночками, кувшинчиками и бутылочками. Из людей в комнате была сморщенная старуха в темных одеждах, с носом-крючком, густыми бровями и свирепым выражением на смуглом, изборожденном морщинами лице. Настоящая злая магесса из сказки! И вот она и этот жирный стали вдвоем чего-то от меня требовать! Сначала говорила бабка, потом, когда она заткнулась, начал бубнить мужик.

– Бур-бур гыр тарам! Шарекам ол ту! – увидев, что я отползаю, повторил он и сделал руками движение, как будто что-то снимает с себя.

Хочет, чтобы я разделась? При всех, при них? А рожа не треснет, человек? Хоть одежда у меня и рваная, но вылезать я из нее не собираюсь! Сначала вам придется меня убить!

Похоже, жирный понял, что ничего не выйдет, или ему просто надоело, и он отдал короткий приказ своим людям, которые стояли у меня за спиной. Те разом вытянули правые руки, намереваясь схватить меня за плечи. Дурни! В академии за бои в помещениях у меня всегда было – «отлично»! Я уже давно спланировала возможную драку и, ощутив изменение в эмоциях охранников, нырнула вниз, устремляясь к стоявшим на скамейке кувшинам. Отличные какие! Тяжелые! И ручки – ухватистые!

Хрясь!

Первый жирдяй-охранник, ринувшийся за мной, получил с разворота дном кувшина прямо в лоб! Кувшин – вдребезги! Осколки и вода из него – во все стороны! Жаль, что не мозги! Глаза у охранника съехались к переносице, и он плашмя, лицом вперед и брякнулся. Не сгибаясь. Доской.

– Хрясь!

Второй охранник попытался увернуться. Зря. Получил кувшин не в лоб, а в висок. Тоже рухнул – подрубленным деревом.

– Ва-айя-а-а я-а-ай! Я-а-а-вай-вай-вай! – оглушающе завизжала перепуганная старуха.

Ее я успокоила ударом ноги в грудь, с разворота. Злая магесса пролетела над скамейкой и врезалась спиной в шкаф, вызвав ливень из банок и бутыльков, с чпокающими звуками разбившихся на каменном полу. Резко запахло какими-то травами. Я в куче осколков и подхватила с пола два горлышка от разбившихся стеклянных бутылок. Сжимая их в руках, развернулась к главному толстяку, прикидывая – где будет удобнее его полоснуть? По роже, чтобы запомнил, или сразу по шее?

Но толстяк не испугался, а, шустро отскочив к двери, коротко крикнул в нее:

– Касым!

Тут же, словно только и ждали, в комнату заскочили три воина в кожаных доспехах и встали в шеренгу, отгораживая его от меня. На левой руке у них были небольшие круглые щиты, а в правой каждый держал какую-то плеть. То, что эти люди не чета толстякам, было видно сразу. И по тому, как они двигаются и как смотрят на меня, оценивая.

– Пронс! – приказал мне толстяк, указав из-за их спин на мои руки и сделав резкое движение в сторону, как будто что-то бросал.

«Разбежалась», – подумала я, отступая в глубь комнаты и прикидывая – чем мне могут грозить их плети? Почему у них – не ножи или мечи? Не хотят меня убивать? Похоже. Пожалуй, этими плетками они, наверное, умеют обвивать руки и ноги. Точно! Тогда – нужно будет стараться не размахивать руками и ногами…

В схватке возникла пауза.

Толстяк посмотрел на меня, посмотрел, покачал головой и вновь крикнул:

– Рогмул! Табидох таркуй!

Некоторое время ничего не происходило, затем в той части комнаты, которая была отделена решеткой, появились еще толстяки. Трое. С собою они притащили… Ри! Со связанными руками!

– Рыжая, ты как? – громко спросила я, не глядя на нее и не выпуская из глаз «моего» жирного и троих со щитами.

– Ой! Ил, – увидев меня, обрадовалась она. – Я – нормально! А ты как?

– Воюю, – коротко ответила я, краем глаза следя за нею и ее конвоирами. – Они хотят, чтобы я разделась перед ними!

– Вот гады! – возмутилась Ри.

В этот момент двое из ее сопровождающих подхватили ее с боков и подвесили за связанные руки на крюк, торчащий из стены, да так, что она доставала пол только носочками ног. Свистнула плеть.

– Ай! – громко вскрикнула Ри, дернувшись от удара.

Я сцепила зубы от ненависти.

– Пронс! – опять приказал мне толстяк, указывая на осколки в моих руках. Вновь свистнула плеть. Но в этот раз Ри не закричала. Ловко оттолкнувшись от пола, в прыжке, она со всего размаху врезала одному из ее мучителей ногой. Между ног. Да так, что тот отлетел в сторону. Я ожидала криков, стонов, проклятий, скрюченного тела на полу… Но ничего этого не было. Получивший удар жирдяй, кряхтя и морщась, поднялся на ноги. На его лице была гримаса как от сильной, но вполне терпимой боли. И все!

«Не поняла…» – подумала я.

– Пронс!

Свист плети. Рината, вися на крючке, молча дернулась от удара.

– Ри! Выжги им мозги! – закричала я. – Ты ведь можешь! Чего ждешь!

– Не… могу… Не получается! – У нее сбило дыхание, и она отвечала, делая паузы. – «Слышу»… только тебя. Наверное… нужно… чтобы все… были… вместе.

– Дарг! – ругнулась я.

Главный толстяк посмотрел на меня, левым указательным пальцем показал на Ри, а правым провел по своему горлу.

– Джедж-боредж! – произнес он, зловеще оскалясь. – Пронс!