Алекс резко обернулся и заметил в полумраке смутную фигуру Эвелин.

— А, это ты, дорогая. Входи… — сказал он и добавил особенным тоном: — Ты искала меня? Готова ехать?..

Она поняла намек, но проигнорировала его и быстрыми шагами подошла к Алексу.

— Что это за бомба, которую ты носишь в кармане? Если тебе предстоит взлететь на воздух, то я хочу знать, чего ради…

Алекс ласковым движением коснулся кончика ее носа.

— Успокойся. Все в порядке. Это я фигурально… Просто собирался идти искать тебя. Похоже, корабль пристал к Замковому острову. Сейчас мне нужно уйти, а позже я вернусь.

Она ожидала подобного, но не с первой же минуты! Решительно отстранив руку Алекса, она с вызовом посмотрела на него. Они обсуждают с графом какие-то дела, о которых она не должна знать! И что это за бомба? И вдруг в голове Эвелин все сложилось в очень простой ответ.

— Ты получил информацию о контрабанде? — Она вгляделась в белевшее во мгле лицо Алекса, потом повернулась к графу. — Вы узнали их имена… Кто они? Почему они до сих пор не в суде?

Алекс взял ее за руку и притянул к себе.

— Предоставь это нам, Эвелин. Меня прежде всего заботит твоя безопасность… А теперь поцелуй меня и возвращайся к гостям. Никто не пострадает, я обещаю.

Его губы закрыли ей рот. Но Эвелин, вдруг укусив, оттолкнула его, вырвалась и пнула в щиколотку.

— Вы не можете так поступать, Алекс Хэмптон! Я имею право знать… Я пострадала из-за них. Скажи мне имена!

По Алекс, словно отрезвев от боли, не обращал на ее слова никакого внимания. Он решительно направился из комнаты.

— Я буду поступать именно так, как сочту нужным, черт побери! — бросил он на ходу. — Увидимся позднее…

Он был слишком взбешен, чтобы заметить метнувшуюся от полуоткрытой двери тень. И когда шел по коридору, то слишком увлекся своими мыслями и не обратил внимания на озабоченного Джорджа Аптона, якобы спешившего в столовую.

Перспектива провести брачную ночь в прокуренной таверне, убеждая упрямых, ничего не желающих понимать глупцов, приводила Алекса в бешенство. Незаслуженная обида и боль в прокушенной губе душили его. Но перед глазами упрямо стояли широко распахнутые синие глаза, ноздри щекотал тонкий фиалковый запах.

Алекс грохнул дверью и спустился с крыльца в хрусткую октябрьскую ночь.

Карета привезла ее домой одну. Аманда предложила посидеть с ней, но Эвелин отказалась. Она не знала, когда вернется Алекс, но предпочла, чтобы рядом никого не было, когда это произойдет. Пока что боль в сердце была так перемешана с яростью, что Эвелин сама не знала, которая из них пересилит.

Итак, он знал имена контрабандистов! И за все это время ни разу не намекнул. Неужели он считает ее полной идиоткой? Конечно, в последние недели ей было о чем подумать, кроме каких-то негодяев, но это не оправдывает его! Если бы он предъявил имеющиеся у него сведения в суд, она уже сегодня была бы свободна. Над ней не висела бы проклятая угроза штрафа или тюрьмы.

Эти мысли стучали в висках, отдавались болью в сердце, когда она поднималась в пустую спальню. Алекс доказал свое право делать то, что ему вздумается. Ладно, теперь посмотрим, сможет ли он увезти ее с собой…

Обессилепно опустившись на дорогую, купленную им для брачной ночи кровать, Эвелин покачала головой и попробовала успокоиться. Он сказал, что женится на ней, хочет она того или нет. Держа в руках ключи от ее будущего, он устроил свадьбу. Он знал, что у нее нет выбора, — тюрьма или брак. Но зачем? Зачем ему все это нужно?

Она не могла найти никакого смысла. У нее не было ни богатства, ни власти, ни имени. Неужели им руководил страх, что она может носить его ребенка? Но чтобы выяснить это, нужно всего несколько недель подождать. Кроме того, скольких женщин он, может быть, обрюхатил, совсем не заботясь о последствиях? Может быть, десятки его ублюдков разбросаны по всему свету!.. Почему он принудил ее выйти за него замуж, скрывая сведения, которые могли сделать ее свободной?

Она расхаживала по комнате; мысль о том, чтобы раздеться и покорно ждать его, вызывала отвращение. Как она может быть женой человека, который с самого начала ведет себя подобным образом?

Вдруг ужасное прозрение захлестнуло ее. Может быть, все не так? Может, в этом списке имя Алекса? Или ее собственное?.. Она не могла в это поверить. Может, он кого-то защищает?.. Но кого? И от чего?

Эти вопросы не давали покоя. Нет, она не могла лежать здесь всю ночь и медленно сходить с ума! Если он хочет иметь рядом покорную, беспомощную дуру, то она для такой роли не подходит. И нужно дать ему понять это прямо сейчас. Тогда он признает свою ошибку, отнесет бумаги в суд и таким образом отделается от нее.

Пальцы принялись торопливо расстегивать крючки на лифе свадебного платья, которое, как она недавно надеялась, снимет с нее Алекс. Тряхнув головой, будто освобождаясь от наваждения, Эвелин стащила с себя платье и разложила на кровати. Остались только нижние юбки, поддерживаемые кринолином. Эвелин быстро развязала его, и одежда бесформенной кучей упала на пол. Переступив через эту кучу тряпья, она выдвинула нижний ящик и достала бриджи, которые поклялась больше никогда не надевать. Это была глупая, романтическая фантазия — появляться в присутствии мужа одетой только как леди. Да он бы и внимания не обратил.

Через полчаса она, стараясь шагать бесшумно, кралась темными улицами в направлении Замкового острова. Если все уплыли на лодках перехватывать английский корабль, то, значит, ей не повезло, но она не думала, что они решатся на отчаянную попытку без обсуждения всех возможных аспектов. Остров с берега не просматривался, но Эвелин знала ближайший к острову причал и знала таверну, ближе всех расположенную к этому причалу. Заговорщики наверняка собрались там.

Она не любила заходить в незнакомые таверны, поэтому некоторое время постояла в тени на противоположной стороне улицы, надеясь увидеть кого-нибудь знакомого. Громкий говор и выкрики, доносившиеся изнутри, еще ни о чем не говорили. Слов было не разобрать, это вполне мог оказаться обыкновенный матросский дебош. Надвинув шляпу на самые глаза, она пошире раздвинула плечи и толкнула дверь.

Она сразу узнала тех, кто сидел за самым большим столом, у огня. Но Алекса среди них не было. Проскользнув в уголок потемнее, она заказала пива и, делая вид, что пьет, стала прислушиваться.

Они не упоминали об Алексе. Он наверняка заходил сюда, пытался отговорить их от безумной идеи штурмовать Замковый остров. Но люди эти находились уже в таком состоянии, что не стали бы слушать никаких разумных доводов. Сейчас весь их разговор сводился только к выяснению числа добровольцев и количеству оружия, которым они смогут этих добровольцев снабдить. Самый горячий спор шел вокруг того, смогут ли они склонить на свою сторону милицию и повернуть ее против англичан. Ногти Эвелин впились в ладонь. Они готовились развязать настоящую войну.

Понимая, что ввязываться в столь бурную дискуссию бесполезно и небезопасно, Эвелин расплатилась и выскользнула из таверны на улицу. Она ничего не добилась, а потеряла час своей первой брачной ночи. А что если Алекс вернулся и не нашел ее?

Шагая обратно к дому, она задавала себе десятки вопросов и ни на один не могла найти ответа. Если Алекса не было в таверне, то где он может быть? Неужели он обманывал ее и в этом? Тогда как она может вернуться в постель к человеку, о котором не знает вообще ничего? Жизнь которого — сплошная загадка, а ею он манипулирует в своих интересах? Голова наполнялась ледяной яростью, но тело, помня все его уроки, бунтовало. Она ждала этой ночи с нетерпением, которое порой граничило с безумием. Даже сейчас, когда она проклинала и ненавидела его, тело помнило его прикосновения, горячие поцелуи, сладостное томление от ощущения его близости. Она не могла отвергнуть его, не найдя всему объяснений. Она так отчаянно хотела верить ему, доверять. Так отчаянно, что к дому подбегала с одной этой мыслью.