– Кузя, – обратилась я к домовому, – сейчас придут две девушки, пусти их, пожалуйста.

– Исполню, молодая хозяйка, видел их и помню.

– Почему ты зовешь меня хозяйкой?

– Владыко дал тебе права жены, значит, ты и есть хозяйка.

– Но я ему не жена!!! – вскинулась я.

– То хозяину виднее. Мы люди маленькие. Сказали – сделаем. А в отношения не лезем, не наше это.

Пока я ошарашенно смотрела на него, тот, хитро подмигнув мне, исчез, оставив меня одну размышлять о том, когда же это я успела выйти замуж, и почему ничего об этом не знаю.

Ника и Вика влетели в дом с напряженными лицами, горя жаждой убийства.

– Мы все знаем, – с порога закричали они. – Что-то с Владом? Это Салтыков его с дружками избил?!!! Где он? Что с ним?!!!

– Да с ним…, – только начала я, как вдруг из комнаты Влада донесся страшный крик. Не сговариваясь, мы кинулись в его комнату и, распахнув дверь, застыли на пороге. Казалось, волосы на голове стали шевелиться от того, что мы там увидели.

Влад парил в метре над кроватью, абсолютно голый, хотя, когда я последний раз его видела, он был в одежде. Тело было напряжено и выпрямлено как струна, кулаки сжаты, и из горла вырывался толи крик, то ли стон. Но самое страшное – из его тела вытекала тьма, что клубилась по комнате, и, казалось, жила своей жизнью.

Ника попыталась зайти, но наткнулась на невидимую стену.

– Нельзя вам туда, – сказал грубый голос. Обернувшись, я увидела Кузю, хотя так его назвать язык уже не поворачивался.

Перед нами стоял крупный, высокий воин, облаченный в светящуюся голубым светом кольчугу. На голове у него был остроконечный шлем, а в обеих руках он сжимал сабли, по которым пробегали всполохи молний. Отодвинув нас, он шагнул внутрь, и тьма, что была в комнате, обрушилась на него.

– Пер-р-рун!!! – закричал он, засияв еще сильней. Резкими ударами стали и магии встречал он все выпады тьмы. Вертясь как юла, он четкими движениями кромсал и отсекал щупальца, что, казалось, заполнили всю комнату. Периодически с его сабель срывались молнии, поражая все вокруг. Страшный вой, вперемешку с криками, казалось, шел отовсюду, а мы, замерев от ужаса, молча смотрели на то, что происходит, не смея вздохнуть. В комнате как будто исказилось само пространство, и нам казалось, что и не комната это вовсе, а поле битвы, где русские рати сошлись с тьмой в последней битве. А Влад все так же висел без движения, и крик его становился все сильней. Внезапно, вместо крика из его рта раздался страшный вой, похожий на волчий. Вой, полный ярости битвы и жажды крови. И тьма, что выходила из его тела, мгновенно иссякла и растворилась в воздухе, будто ее никогда и не было.

Устало сняв шлем и вытерев пот со лба, Кузя весело посмотрел на нас, и вновь стал маленьким.

– Теперь все будет хорошо, – уверенно сказал он. – Владыко справился и стал еще сильней. Придет в себя, есть захочет, – усмехнулся он. – Надо бабе Лене сказать, чтобы наготовила побольше.

Оглянувшись, мы посмотрели на Влада, что тихо лежал на кровати. Лицо его при этом было спокойным, дыхание ровным и чистым. Казалось, он просто спит, хотя возможно, что и спал, а не провалился в забытье.

– И что делать будем? – спросила я у сестер.

– Лично я никуда не пойду, пока он не очнется, – грозно сказала Вика. – А как очнется, таких ему вставлю, что месяц сидеть на заднице не сможет. Уже второй раз, как нас нет рядом, он оказывается на грани жизни и смерти. Вот выскажу ему все, а там пусть гонит.

– Согласна, – заявила Ника. – Оль, ты с нами?

– Надрать зад зарвавшемуся князю? Я всегда за!!! Схватить, запереть и никуда не отпускать.

– Да!!! – хором сказали мы и направились в холл, чтобы там ожидать его пробуждения.

Не успели мы выпить и по паре кружек чая, как послышался легкий шум из комнаты Влада, а потом и он сам вышел со слегка помятой физиономией.

Увидев наши злые лица, он попытался удрать обратно в комнату, но был остановлен резким криком Ники.

– А ну стоять!!!

Резко остановившись, он грустно посмотрел на нас и, подойдя к столу, сел на краешек кресла.

– А вы чего тут делаете? Как… – но внезапно запнулся и замолчал.

– Ругать будете, да? – тихо поинтересовался он.

– Ты-ы-ы…, – в ярости выдохнула Ника.

– Ну, держись, – мысленно потирая ладони, подумала я…

– Ты-ы-ы…, – в ярости выдохнула Ника. – Скажешь что-нибудь в свое оправдание, или мы тебя сами добьем, чтобы не мучил нас и себя? Каждый раз, как нас нет рядом, ты влипаешь в неприятности, а мы потом плачем и думаем, выживешь ты или нет! Почему ты не можешь жить спокойно?!!! Почему мы каждый раз должны за тебя переживать? Во что ты опять вляпался, ты можешь ответить?! – кричала она.

Я смотрел на нее и во мне начало подниматься раздражение, но пока предпочел промолчать и выслушать до конца.

– …То с одними сцепишься, то с другими. Пойми, не все можно решить силой! Что за чернота из тебя выходила? Мы чуть с ума не сошли от страха!!! Так нельзя жить, ты это понимаешь?! Мы любим тебя, но ты сам все рушишь!!! – выдохшись, уже шепотом, со слезами на глазах бормотала она.

– Кому-то еще есть, что добавить к сказанному? – спросил я, слегка трясясь от гнева.

– Влад, Ника права, – заговорила Ольга. – Мы действительно за тебя переживаем. Почему тебе не живется спокойно? И что вообще происходит? Кто этот Кузя? Что за Рыжик с Васькой? Кикимора какая-то. Кто вообще эти существа? Я всегда считала их сказкой, а тут реальность. Кто же ты такой, Влад?

– Что ж, раз все высказались, позвольте теперь мне сказать, что я думаю.

С чего вы решили, что можете требовать от меня какие-либо ответы? По какому праву считаете, что можете вмешиваться в мою жизнь? Вы мои девушки или надзиратели, следящие за каждым моим шагом?!!! Буквально недавно я вам об этом говорил – и что? Дошло до вас? Не-ет. Вы почему-то вбили в свои красивые головки, что без вас я ни с чем не смогу справиться. Я тут мужик или вы?!!!

Привыкли командовать и делать все по-своему, а теперь удивляетесь, что получается не по-вашему? Так вот, со мной так не получится. Я никогда и никому не позволю собой помыкать! Вы это принимаете – или встаете и валите. В этом случае между нами все кончено, и ни о каких отношениях речи дальше быть не может.

Сколько раз нужно вам повторять, что я – не ваши знакомые или друзья. Вы видели меня в таком состоянии и все равно не смогли сдержать язык за зубами и дать мне время, хотя бы прийти в себя. Спокойно, без криков расспросить. Но нет. Ваше «Я», как всегда, побежало впереди вас. А язык не поспел за головой.

Ведь я уже вас выгнал за это – и вот опять. Выскажу ему все, иначе взорвусь от злобы, так? И что, интересно, скрывается за вашим гневом? Желание поставить на место зарвавшегося мальчишку? Или дрожите за свои задницы? Нет? А я говорил, что теперь буду в каждом слове искать подвох.

Я и впредь буду поступать так, как считаю нужным. Может, я и привык все решать силой, но напомнить вам обстоятельства ее применения? Твой родственничек, Ольга, поджидал меня с тренировки с тремя здоровенными мужиками. Меня, пятнадцатилетнего парня – и три здоровых лба. Причем, мне открыто сказали – если буду сопротивляться, закопают прям в том лесу, из которого вышел.

А конфликт с твоим ухажером, Ника? Да-да, не смотри на меня такими овечьими глазами, я его вспомнил. Напомнить тебе все обстоятельства нашей с ним драки? Когда вы, дуры, поперлись с ними, вместо того, чтобы позвать меня. Или мне надо было дождаться, пока он вас изнасилует, а потом бежать в полицию и жаловаться на судьбу-злодейку? Это, по-вашему, думать головой? Так вот, этого никогда не будет. Я не привык оставлять врагов за спиной.

И Салтыкову можете сказать, что я три раза пощадил его трижды никчемную жизнь. Но в четвертый раз я убью и его, и тех, кто встанет рядом с ним. А потом, не дожидаясь мести со стороны его рода, пойду к ним сам и уничтожу всех, кого там найду. Просто чтобы обезопасить свою спину. Без гнева и сострадания.