В разведение скота робинзоны вложили не меньше героических усилий, нежели в поиски золота. Их труды окупились в равной степени удачно. За шесть лет стадо увеличилось почти в пять раз, так что к тому времени, с какого начинался наш рассказ, тысяча великолепных животных с аппетитом щипала траву на обильных землях саванны, невзирая на естественную убыль, связанную с болезнями и с необходимостью кормить колонистов.

Теперь могли приезжать иммигранты. Голод был побежден, безбедное существование большой группы людей обеспечено навсегда. Количество жвачных с обширных аттери только множилось, несмотря на растущее потребление.

Расчет очень прост. Тысяча коров, пасущихся в саванне, приносят не менее шестисот телят в год. Допустим, что в худшем случае от различных болезней или нападений хищников из них погибает двести, не достигнув зрелого трехлетнего возраста. Сто пятьдесят достаточно для воспроизводства и пополнения стада. Остается двести пятьдесят животных для ежегодного потребления. При том, что каждая корова дает как минимум двести килограммов чистого мяса, колония «Полуденная Франция» могла предоставить будущим поселенцам пятьдесят тысяч килограммов свежего мяса в любой год! Заметим, что эта оценка весьма занижена!

Итак, ни малейшего сомнения в способности чудесной фазенды снабжать пищей своих обитателей! Саванна площадью в квадратную милю может кормить тысячу голов скота, и она похожа на все прочие пастбища; чем больше помещаешь там животных, тем больше и прокормит — разумеется, при сохранении надлежащих пропорций.

Скотоводы между тем снова превратились в искателей золота и не покидали больше ни мотыги, ни рудопромывочного желоба. Добыча драгоценного металла продолжалась с переменным успехом, и резервный фонд округлялся.

Первого ноября 187… года Робен заявил своей семье, собравшейся в полном составе:

— Дети мои, все готово. Богатство у нас в руках. Изобилие царит в колонии, природа побеждена. Настал заветный час! Мы должны призвать сюда рабочие руки, которых так не хватает Гвиане, мы должны использовать богатства, таящиеся в этой земле, — извлекать золото из почвы, промывать золотоносные пески, дробить кварц, культивировать плодородную почву, заставить ее производить кофе, какао, хлопок, руку, пряности и сахарный тростник. Вот какой должна быть наша цель!

Мы найдем индийских кули для сельского хозяйства, а негров с берегов Африки — для шахт. Из белых нас интересуют искусные ремесленники, их привлечет щедрая оплата. А вот самое лучшее: Мартиника перенаселена, и мы создадим условия для иммиграции прекрасных мартиникских мулатов, таких разумных и трудолюбивых, которые хорошо освоили тонкие ремесла метрополии… Они не боятся усталости и акклиматизации и с первых дней станут отличными помощниками…

Согласно плану, намеченному в первые дни, эта последняя и существенная часть нашей программы будет выполняться только с того момента, когда мы будем располагать необходимыми техническими средствами для промышленных разработок. Для этого надо бросить громкий клич к индустрии Старого Света. Мы нуждаемся в двигателях, паровых машинах, копрах, усовершенствованных промывочных машинах, в сельскохозяйственных орудиях и инструментах…

Никола более других компетентен в этих делах. Он поедет во Францию и Англию. Там закупит все, что нужно, и вернется как можно скорее. Анри, Эдуард и Эжен говорили мне о своем желании не покидать колонию. С другой стороны, Шарль был бы не против повидать Европу, о которой у него сохранилось весьма смутное воспоминание. Итак, он будет сопровождать Никола.

А теперь, дети мои, у вас еще целых восемь дней для сборов. Золота хватает. Можете зачерпнуть из общей кассы сколько надо. Денег не экономьте, но расходуйте их обдуманно и с толком. Ведь мы, южные американцы, также можем сказать вслед за нашими северными согражданами: «Times is money…"note 363

Таковы события, произошедшие в подготовительный период, когда робинзоны приступили к осуществлению своего замечательного предприятия. Да простят мне читатели те многочисленные подробности, на первый взгляд не связанные с главным действием. На самом же деле они необходимы в изложении этой правдивой истории, составляя ее органическую часть. Если бы автор только сочинял, то он мало бы заботился о реальности или даже простом правдоподобии. Но его совесть велит сообщать читателю только подлинные факты, для сбора коих он и отправился на место действия в огромный тропический край. С другой стороны, живо чувство долга перед Гвианой, где ему был оказан столь сердечный прием, и желание вернуть этой мало изведанной земле заслуженную славу.

Десять месяцев спустя Шарль объявил о своем возвращении в письме, которое мы поместили в начале предыдущей главы. Вполне понятно нетерпение, с каким родители и братья ожидали встречи с ним, легко объяснимо и беспокойство матери из-за неясной задержки сына. Глубокая тревога охватила всю семью при виде резкого подъема воды в реке, по которой удалился Шарль вместе с Никола, своим преданным спутником.

Пироги с трудом балансировали на частых беловатых волнах, река вздулась сверх всякой меры. Поднявшись почти на два метра, уровень воды как будто стабилизировался, хотя огромная масса ее все время прибывала в Марони.

Настала ночь, но робинзоны продолжали плыть, освещая путь восковыми факелами, которых в лодках хватало. Нет ничего мрачнее этого ночного плавания, когда мертвую тишину нарушает только прерывистое дыхание гребцов, доходящих до изнеможения. Нет ничего фантастичнее огненной пляски факелов, своими красноватыми отблесками пронзающих тьму, в которой тонут арки могучих деревьев с ветвями, похожими на колонны склепа.

Прошли уже довольно большое расстояние, не заметив ничего необычного, как вдруг сидевший на носу Ломи испустил громкий крик при виде темного предмета, плывущего навстречу. Медленно кружась, он приближался к пироге.

Робен перегнулся через борт лодки, посветил и в ужасе отпрянул от мертвого негра, чье лицо было обезображено глубокой раной. Бездыханное тело еще раз мелькнуло в водовороте и вскоре исчезло, унесенное течением.

— Вперед, дети мои, вперед! — сдавленным голосом подал команду инженер, очень надеясь, что его жена, лежавшая в другой лодке, не заметила этих страшных останков.

Проплыв еще метров пятьсот, они услышали звук, похожий на лязганье больших ножниц, к нему примешивалось легкое звяканье чего-то металлического, как будто от сотрясения. Мертвый индийский кули, узнанный по мелькнувшим в свете факелов серебряным браслетам, плыл по течению. Безжизненное тело рвали на куски с полдюжины кайманов. Руки и ноги его уже отгрызли ликующие земноводные, а торс с окровавленной головой, слишком крупный для этих жадных глоток, нырял и снова появлялся на поверхности. Скоро он исчез в темноте.

Пироги пролетели стрелой, не нарушив отвратительного пиршества кайманов. Охваченные тоскливым ожиданием ужасного несчастья, робинзоны до боли сжимали рукоятки весел, которые гнулись от напора, и продолжали свой стремительный ночной бег.

Вдруг факелы выхватили из кромешной тьмы светлое пятно. Подплыв, путники разглядели лодку, привязанную к дереву. Якорный канат ее напрягся до предела под натиском бушующих волн. Посредине лодки возвышалась труба маленького парового двигателя вертикального устройства.

Сомнений не оставалось. Лодка принадлежала Шарлю. Она была плотно загружена инструментами, оружием и продуктами, но людей на борту не оказалось.

Окинув содержимое посудины быстрым взглядом, друзья продолжили путь, когда вдруг обнаружили, что берега реки совершенно скрылись под водой. Повсюду простиралось настоящее беспредельное озеро.

В ту же минуту с левой стороны раздались душераздирающие крики, вслед за ними прозвучал выстрел.

ГЛАВА 6

Гнездо четвероруких. — Лодка призраков. — Неожиданный визит. — Служители старой гвианской феи. — Ночные приключения. — При свете факелов. — Ужас Ломи. — Весла и гребной винт. — Изумленный негр. — Тревога. — Пропавший груз.
вернуться

Note363

Время — деньги (англ.).