— Возьмите! Пусть еще будет с вами этот бернашnote 394. Он ручной. И еще более бдительный, чем собака. Самый надежный охранник!

Она постояла на берегу, пока лодка отчаливала, а затем убежала.

Ломи и Башелико, слывшие самыми ловкими охотниками в верховьях Марони, с большим удовольствием приняли в свое общество четвероногого спутника, а достоинства морского гуся оценили очень высоко. Знавший все легенды племени, Ломи рассказал, как благодаря своей чуткости бернаши не раз предупреждали негров бони о нападении племен бошей и оякуле. Герой Коттики Бони всегда возил при себе гусей, которые криком подавали сигнал о приближении голландских солдат.

Что же это такое бернаш? — поинтересуется европейский читатель, который, может, подзабыл древнюю историю. Бернаш — всего-навсего собрат тех смелых перепончатолапых, которые спасли Римскую республику, когда галлы, властители Рима после победы при Аллии, вели осаду Капитолияnote 395. Это гусь. Вы убеждаетесь, что порода не измельчала и не выродилась, тени стражей Капитолийского холма воистину могут гордиться подвигами своих дальних потомков. Итак, гусь — птица независимости, что традиционно на берегах Марони так же, как и на берегах Тибра. Учитывая заслуги замечательного пернатого, мы просто обязаны посвятить ему несколько специальных строк. Бернаш, как и обычный гусь, хранит в грудной клетке сердце героя, но отличается коротким клювом, выпуклым и как бы усеченным, чьи края снабжены внутренними чешуйками, образующими нечто вроде дискового сцепления, и потому не выступают наружу.

Окраска спины бернаша изменяется от пепельно-серого до черного, боковые части головы, лоб и горло — белые, тогда как темя, затылок, шея, верхняя часть груди, маховые крылья и хвост — абсолютно черные. Эта птица водится в умеренных областях Приполярья, встречается в Европе, а также и в тропиках. Она хорошо известна в Египте, где ее почитают особо за исключительную привязанность к потомству. Бернаш легко приручается, его преданность хозяину напоминает другого пернатого — агамиnote 396.

Бернаш робинзонов, выросший рядом с Матао, составил с ним дружную компанию. Горсть куака, размоченного в воде, довершила знакомство пернатого с новыми хозяевами. Гусь немедленно стал всеобщим любимцем.

Что касается Матао, то, напуганный шумом и движением машины, он сначала жалобно скулил, однако не делал никаких попыток броситься в воду, чтобы спастись на берегу. Казалось, умное животное вняло рекомендациям хозяйки и хотело строго им следовать. Пес покрутился на месте несколько минут, а потом свернулся калачиком у ног Шарля, доверительно положив ему голову на пальцы.

Матао был представителем очень любопытной породы индейских собак, которых краснокожие дрессируют с неподражаемой терпеливостью и упорством. Эти животные способны на столь смелые и резкие выходки, что поражают самого опытного охотника. Верный и незаменимый спутник автохтоновnote 397 Экваториальной Америки нисколько не походит на обычную собаку. Он невелик и скорее смахивает на шакала со своей удлиненной приплюснутой мордой, прямыми и заостренными ушами, рыжеватой мастью и пышным хвостом. Иностранец не назовет его ни красивым, ни приятным. Но какое бесподобное животное! Какой безошибочный нюх! Какая сила и выносливость! И высочайшая степень преданности хозяину. Настоящий alter ego первобытного браконьера, чьи охотничьи угодья простираются на шестьдесят тысяч квадратных лье, молчаливый или грозно шумный, вкрадчивый или стремительный, атакующий или убегающий, легко меняющий лес на саванну, горы — на болотистую низину, в зависимости от команды. И никогда — ни единого просчета; пойдет по любому запутанному следу, знает все хитрости и уловки лесного зверья, не ведает усталости, очень долго может обходиться без пищи и воды — такова индейская собака.

Преследуя любую местную дичь на земле, на воде, на деревьях, она легко берет след обезьяны и тапира, ягненка и косули, тигра или гокко, рыбы или выдры — как и каймана, и даже самого человека в случае необходимости. Так что индеец никогда не возвращается с пустыми руками, что нередко приключается с охотниками всех стран. Если его идущая по следу собака, например, натыкается по дороге на одну из этих маленьких и таких вкусных земляных черепах, то она умудряется ловким ударом лапы и с помощью морды перевернуть черепашку на спину, чтобы та не убежала. И при этом нисколько не снижает скорости бега и ни на йоту не отклоняется от направления следа! Воистину с такой собакой охотник не останется голодным. Управившись с дичью, его хвостатый друг возвращается по своим следам и аккуратно подводит хозяина к каждой из перевернутых черепашек, так что тот собирает еще дополнительный «урожай»…

Легко понять, что для краснокожего такой помощник незаменим, и он дорожит им сверх всякой меры. Индеец готов отказаться от очень лестных предложений, пожертвовать сотней литров тафии, ружьем, боеприпасами и чем угодно, лишь бы не расставаться со своей собакой. В наше время, когда из-за промышленной добычи золота оживились транспортные связи между верховьями и низовьем Марони, иногда можно купить такую собаку. Она стоит от двухсот до трехсот франков. Но подобные случаи — редчайшее явление.

Чтобы дать четвероногому другу настоящую выучку, индеец готов перенести любые трудности, и только невообразимое терпение способно их преодолеть. Методы дрессировки весьма необычны. Прежде всего он должен предохранить животное от укусов ядовитых змей, и для этого ему делают прививку, такую же, как и гвианским жителям. Если владелец хочет «натаскать» собаку на определенного рода дичь, то он добывает это животное: ягненка, гокко, поросенка и проч. Берет его кости, прокаливает их, мелко дробит, смешивает с другими компонентами, известными только ему, после чего вводит полученную смесь в собачий нос при помощи маленькой палочки. Эту операцию повторяют в течение целого месяца, чередуя ее с охотой, чтобы приучить воспитанника ко всякому виду дичи. Когда собака обретает способность безошибочно преследовать специально «изучаемое» животное, краснокожий несколько дней моет ее особым составом, секрет которого ведом лишь ему одному (это продукт вымачивания, свой для каждого из видов животных). Вот теперь собака становится намытой, то есть дрессированной, натасканной — одна на ягуара, другая — на кабана, на косулю и т.д. Однако большинство индейских собак «намыты» на всех местных животных.

Таков был и Матао, новый воспитанник гвианских робинзонов. Индианка подарила им собаку в такой момент, когда подобный дар имел для них значение воистину неоценимое, и уже очень скоро замечательное животное оправдало ту высокую оценку, которую дала хозяйка своему любимцу, вручая его своим благодетелям.

Предпринятые гвианскими робинзонами розыски с целью обнаружить пропавший груз могли бы показаться совершенно излишними человеку, мало знакомому с первобытной жизнью. А надежда французов на успех предприятия должна выглядеть еще более иллюзорной.

Трудности затеянного дела казались и вправду велики. Сильные и хитрые похитители не оставили никаких следов; они обладали значительным преимуществом во времени; наконец, огромная река не сохраняла ни малейших примет маршрута негодяев. Но вера бесстрашных колонистов в свое умение идти по следу была такова, что они нисколько не сомневались в успехе. Ведь для человека, с детства привыкшего к тяготам полной опасностей и приключений жизни, у природы нет тайн. Его тело натренировано и способно переносить любые лишения. Его органы восприятия всегда начеку и обладают поразительной проницательностью. С неистощимым терпением он умеет различать мельчайшие детали, угадывать едва заметные следы, методом индукцииnote 398 восполнять недостающие элементы и реконструировать всю картину. Так поступит ученый, умеющий расшифровать изъеденную временем надпись и оживить человеческую мысль, которая казалась утонувшей в веках. Не только примятая травинка, увядший цветок, оцарапанная кора, сдвинутый с места камень, но еще и вид птицы, планирующей вдалеке и внезапно меняющей курс, и чуть-чуть измененный крик животного, и прыжок в воду каймана, запах дыма от костраnote 399 очень многое могут сказать человеку, с детства научившемуся читать раскрытую книгу природы.