Вихрь мыслей. Нужно было принять окончательное решение. Через неделю должен был прилететь Дима, чтобы отпраздновать Васин одиннадцатый день рождения и забрать нас в Москву. Нужно было что-то решать!

Я сидела на корнях дерева и плакала. Ходила к ноябрьскому океану – и плакала. Наверное, все вместе наложилось: и нестабильность эмоционального состояния в первые сроки беременности, и страх ответственности.

Прилетел Дима. Тот день я оставлю только в нашей памяти. И памяти каналов Вениса, нашего дерева, нашего ноября…

В Америке в порядке вещей задавать вопросы незнакомым людям: «Сколько лет малышу (или какой срок беременности)?», «Куда вы направляетесь?», «Как вам вчерашний дождь?» Все делятся своим опытом и обязательно заканчивают на оптимистичной ноте, желая тебе прекрасного дня. После этого идешь с улыбкой и чувствуешь себя классным. К плюсам запишу и океан – прогулки по его берегу бесценны!

С парковками все предельно понятно: где можно и где нельзя парковаться. Просто читай внимательно таблички. Поначалу можно отхватить пару штрафов – после понимаешь, где подводные камни. Целый месяц я не могла решить ничего с машиной. Мне, конечно же, хотелось авто того же уровня, что и в Москве. Если бы не выросший в два раза доллар, я бы купила себе «Порше» – и была бы счастлива. Но доллар неумолимо рос, а я в тихом ужасе наблюдала за ситуацией с нефтью, и мне становилось плохо.

После многочисленных вариантов выбрала б/у BMW 3 за $15 000, успокаивая себя тем, что марка автомобиля в Америке вообще ни о чем никому не говорит. Миллионеры и знаменитости очень часто выбирают (удивительно!) «Приусы», а топ-менеджера крупной компании можно встретить на стареньком «мерседесе».

Мне нужна была работа, осталось получить на нее разрешение. Наверное, на моем месте, после того как доллар скакнул почти в три раза, большинство людей купили бы обратный билет. Но у меня почему-то была крепкая вера, что Бог не оставит меня и даст сил на то, чтобы прокормить детей. А еще я часто слышала раньше: «Лучше я буду бедным в Лос-Анджелесе, чем богатым в Москве». Тут почти все так говорят.

Я рассматривала любые варианты и даже была готова в крайнем случае устроиться в магазин стилистом – на бульваре Эббота Кинни, например. Конечно, такая перспектива меня не привлекала, но домой я хотела еще меньше.

Обставить квартиру простенькой икеевской мебелью и купить приданое малышу стоило мне $20 000. Плюс контракт с врачом, виза для няни… Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что за те деньги, что я потратила в первый год, можно было купить приличное жилье в Москве. Родители, коллеги, друзья – все в один голос твердили: «Саша, включи здравый смысл, вернись!» Но как мне вырвать из сердца и души эти закаты, оставить их здесь, на пирсе Вениса, а самой, с дырками в душе, улететь?

Позже стало ясно, что по Диминой визе нам не продлить проживание в Лос-Анджелесе. То есть – я рожаю Льва, выращиваю его до полугода и улетаю в Россию. Это был момент настоящей проверки на прочность. С зубов осыпалась эмаль, нервы оглушительно лязгали. Лев лежал в животике попой вниз, личной жизни пришел конец. Физически я была перегружена до жжения в руках и ногах, психологически было больно так, что я со всей силы била руками по рулю в машине. Для меня была невыносимой мысль о том, что через каких-то семь-восемь месяцев мне придется оставить Тихий океан на неопределенный срок. Это был контрольный выстрел.

В момент, когда помощи ждать неоткуда и кажется, что все двери закрыты, приходит осознание: я без кожи, защиты нет, надеяться можно только на себя. Отступать некуда – позади ничего и никого нет. Я помню этот момент на физическом уровне. Ты как мышонок, загнанный в угол, начинаешь превращаться в тигра и учишься оглушительно рычать.

В январе мы должны были лететь в Таиланд. Я купила билеты еще в июне, когда отдыхала в Лос-Анджелесе и даже не предполагала, что мне ударит в голову переезд. Это была наша традиция – зимовать в Азии, и нарушать ее не хотелось.

Несмотря на то, что брак фактически рухнул и каждый жил сам по себе, мы с Димой продолжали общаться и проводить время вместе с детьми. Мы договорились, что летим из Москвы в Таиланд, потом возвращаемся дней на десять в Москву – и я с детьми лечу в Лос-Анджелес. Чтобы на границе не возникло вопросов, почему после двух месяцев пребывания в Лос-Анджелесе мы возвращаемся, я назначила в посольстве США в Москве собеседование.

Я продолжала тестировать разные варианты, мне нужно было остаться в Америке! Решила попробовать сделать визу О-1 (как у Димы). С помощью адвоката я заполнила заявление на смену визы, предоставив Димину О-1. Мы абсолютно законно подали на статус визы О-3 как члены семьи Димы. Его виза О-1 была с ним уже много лет. Такая виза выдается людям, обладающим особым талантом, и дает возможность работать в США, принося этой стране доход с выплаты налогов. А члены семьи человека с О-1 могут находиться с ним год без необходимости выезжать из страны. При этом можно посещать школу и сад.

Всего за час в посольстве без проблем я получила дополнительные визы себе и детям. Ура! Но этого мало. Разрешение на проживание выдано сроком на год. Ок, устрою детей, подготовлюсь к родам, рожу. А дальше? Что делать потом? Вдруг не получится продлить разрешение? Выезжать из страны с тремя детьми? Мотаться каждые три месяца туда-сюда? Думаю, при такой активности мать-челночницу с тремя детьми и кучей вещей не пустят в Америку после первого же выезда из страны. На фоне радости от полученных виз я снова запаниковала.

Все мои дни проходили в непрерывной молитве. В «Инстаграме» подписчики видели милую добрую историю беременной Саши и ее детишек. Я не могла себе позволить, чтобы хоть один мускул дрогнул на моем лице, и показать, что на самом деле происходит.

Я понимала: если не перестану напрягаться по этому поводу, можно сойти с ума. Буду пахать до седьмого пота и делать все, что в моих силах. Поэтому я решила доползти до цели: до февраля 2016-го получить новый статус и поднять новый флаг над моим кораблем. А Бог меня не оставит. Есть я, Бог и три моих «хвостика». Вырулим!

«Джулиан», – так мне представила молодого симпатичного человека наша общая подруга Катя. Дело было в клубе, мы бегло пообщались – и я отправилась домой. Джулиан побежал за мной по парковке, а я направилась к дереву, к которому был пристегнут мой велосипед. Да, тем вечером я возвращалась из клуба на велике. Не шучу. Тогда я даже выложила видео в «Инстаграм», в котором смеялась, что кто-то едет на «Порше», а я – вон как.

Джулиан догнал меня и спросил номер телефона, а я села на бордюр и спокойно, но уверенно объяснила ему, что не заинтересована сейчас в отношениях, даже таких, которые ничего не значат. К тому времени он успел рассказать, что ему двадцать четыре года, он фитнес-тренер и только переехал в Лос-Анджелес. В общем, парень оказался настойчивым и номер мой получил.

По всем законам американских жиголо, они никогда не пишут тебе сразу, вроде как томят ожиданием. Джулиан написал через пару дней – и получил отказ. Смышленый парень понял, что на меня можно произвести впечатление только через детей. На чем он и сосредоточился в следующие пару лет.

Он приезжал, забирал нас всех в парк, расстилал плед для меня и ставил коробочку с виноградом и крекерами, а сам шел запускать с детьми ракету и бегать за белками. Я с шутками принимала его предложения быть моим тренером, снова отправляла играть с детьми или просила о помощи, когда нужно было что-то решить. Периодически я обнаруживала на крыльце моего дома букеты роз, шоколадки, открытки и DVD с романтическими фильмами – этакие знаки внимания от юного ухажера. Было, безусловно, приятно.