Я мчалась по автобану со склеенными от пота и лака волосами. За окнами светлело, поля с ветряками просыпались. Спала урывками в самолетах, автобусах, машинах. У меня дрожали руки. Уши были просто оглушены от переизбытка децибелов на сцене.

С этим звоном в ушах и переутомлением я падала на кровати отелей. Бросала на тумбочку стопку зеленых купюр и вырубалась. Гонорары успокаивали и как-то оправдывали мое измождение в этом адском графике.

Мы очень много времени проводили в Германии. Выступлений в немецких клубах было так много, что приходилось жить там по два-три месяца. За границей мне было очень комфортно. Я постоянно заводила разговор, что не прочь остаться здесь на ПМЖ.

Однажды между концертами выдалась пара дней выходных, и мы рванули в Амстердам. Там мы куролесили будь здоров! Из этой поездки наши танцоры Паша и Аня вернулись как пара. После они поженились. Потом, правда, развелись, но до сих пор очень дружны и работают в одном слаженном коллективе.

Мы прозвали свою группу «шведская семья». Так часто происходит, когда работа и общение внутри коллектива вытесняют весь остальной мир. Это и становится твоим миром.

Пролетел еще один гастрольный год. Я переехала в новую съемную квартиру в Ново-Переделкино. Новую, большую, двухкомнатную!

Мне подключили интернет, и все ночи напролет я зависала в чате сайта группы Demo, общаясь с поклонниками. Больше всего меня забавляло называть себя необычным никнеймом и вместе со всеми в чате обсуждать творчество группы и саму Сашу, пока кто-нибудь не рассекречивал меня.

Пришла следующая весна. Мне исполнилось двадцать. Стало совсем скучно в компании ревнивого взрослого продюсера. Он привозил меня домой, я смотрела в окно – и, убедившись, что его автомобиль скрылся за поворотом, вызывала такси и мчалась навстречу свободе.

За мной ухаживал очень симпатичный молодой парнишка. Это было так романтично! Мы сидели и хихикали на ночной веранде детского сада, гуляли мартовскими и апрельскими ночами по Фрунзенской набережной, забегали погреться в подъезд или в кофейню.

Мои коллеги летали на острова, проводили время в дорогих ресторанах и караоке. А мне нравилась эта студенческая романтика и влюбленность голубоглазого мальчика, который был так рад моим редким перерывам в гастролях. Мы играли в бильярд с его друзьями и ходили в кино. Если у меня на телефоне высвечивался номер продюсера, я просто не брала трубку, будто уже сплю.

Наступило лето. В перерыве между концертами я оказалась в Москве. Паренек предложил поехать вместе с компанией на Воробьевы горы, чтобы поесть черешни с шампанским. Я попросила забрать меня из Переделкино.

К тому времени у меня уже появился вкус в одежде, а благодаря зарубежным гастролям – еще и возможность закупаться в Америке, Германии, Великобритании. На мне были узкие темные джинсы, полупрозрачная маечка и стильные брендовые слайдеры.

Молодой студент заехал за мной с другом и представил его: «Знакомься, это Илья!»

Я увидела эти глаза, улыбку – и обомлела… Мы сели в машину Ильи на заднее сиденье. В водительском зеркале отражались его серо-голубые глаза и густые брови. Илья периодически встречался со мной взглядом. Я улыбалась или отводила взгляд в сторону.

Мы приехали на Воробьевы горы. Мальчики достали из багажника раскладной столик и выложили в огромную чашку вкуснейшую черешню. Мы сидели на склоне и смотрели на речные трамвайчики, которые ходили по Москве-реке. Я постоянно встречалась взглядом с Ильей.

Вдруг мне стало неловко оттого, что парень, который первым пригласил меня на пикник, положил мои ноги себе на колени. Я стала отстраняться. Тут он заметил и мои переглядки с Ильей. В воздухе полетели искры, которые невозможно было не уловить. После того как мы съели всю черешню и выпили все шампанское, мы с Ильей не сговариваясь предложили поиграть в бильярд. Было так очевидно, что мы с ним не хотим расставаться и ищем предлог, чтобы побыть в одной компании.

Парень, который был рядом со мной, сразу сник, и у него испортилось настроение. Но я уже ничего не могла поделать. По дороге в бильярдную – от Воробьевых гор до Фрунзенской – на меня из зеркала заднего вида смотрели глаза моих будущих детей. Глаза, которые я теперь вижу каждый день, когда детям приходит время вернуться из школы и они бегут меня обнять.

Я впилась взглядом в эти глаза… Машина, в которой мы ехали, была переполнена эндорфинами, окситоцином, норадреналином, серотонином и тестостероном. Как это обычно бывает, разряд, вспышка, инсайт – мне хватило нескольких секунд, чтобы понять, что это ОН.

Я не знала, как поступить. Друг Ильи, с которым я общалась, не сдавал позиции и намерен был отстаивать границы. Упорно занимал место в кафе рядом со мной, поддерживал за руку, рассказывал что-то смешное. Тем временем я обращаюсь к Илье:

– Что у тебя за трубка? О, у меня тоже Nokia! Можно посмотреть твою модель?

Беру телефон Ильи, кручу в руке, рядом кладу свою крохотную красненькую Nokia последней модели. Играясь, набираю свой номер:

– Упс, ты мне позвонил только что!

Смеюсь и откладываю трубку обратно. Все.

– Тебя подбросить до дома? – предлагает Илья.

– Давай.

– Я с вами поеду! – вклинивается друг. Парень явно не собирается уступать меня.

Мы добрались до моего дома, в машине повисла неловкая пауза. Илья:

– Саш, возьми всю черешню, там еще осталась в багажнике.

– Спасибо, возьму. Приятно, что ты заботишься обо мне.

– Пока! Приятно было познакомиться!

– Пока… Да, я тоже очень рада знакомству… (Обращаюсь к парню.) Да не провожай ты меня, я сама дойду!

Захожу в квартиру. В ушах гул и пульсация. Я не знаю, что сейчас случилось. Беру телефон, звоню сестре: «Оксан, я сейчас встретила отца своих детей!»

Через несколько минут приходит сообщение от Ильи: «Теперь мой телефон знает твой номер. А ты забыла взять черешню. Я привезу!»

Дальше началась такая химия! Я до сих пор дрожу от воспоминаний о тех днях. Улетучилось чувство опасности: я удирала от продюсера, избегала его, у моего телефона постоянно «садилась батарейка».

Я утонула в этом мальчике. Он встречал меня в аэропортах, с гастролей я неслась на крыльях любви домой. Мы танцевали ночами на капоте машины, бегали по набережным, держась за руки. Прикрываясь подружкой, я сбегала на отдых в Турцию в дешевенький отель вместе с Илюшей. И нам было так здорово вместе!

Я ужасно боялась сказать Вадиму о своей влюбленности, потому что это грозило мне гневом, расправой и вылетом из группы. Но и скрывать становилось все сложнее. Конечно же, потеря мной интереса и избегание продюсера не могли остаться незамеченными. Постоянные эсэмэски, удаленные переписки, вздрагивания, когда из-за спины неожиданно заглядывают в телефон.

Как-то раз привычно звоню Илье:

– Зай, он привез меня со съемки, я сказала, что очень устала, и он уехал домой. Приезжай забери меня!

– Да я уже полчаса стою на повороте, жду твоего звонка.

– Ура! Бегу!

Вылетаю к Илье, сажусь в машину. На дворе ночь. Мы катимся по свободному Ленинскому проспекту. Впереди вся ночь, и она только для нас двоих! Наши руки сплетены, играет модная романтичная песня… Вдруг мы видим, что сзади кто-то бешено сигналит нам фарами дальнего света. Обгоняет справа знакомый джип, подрезает и перекрывает путь. Мы резко останавливаемся.

Я в ужасе наблюдаю, как из фиолетового джипа вылетает Вадим и несется к нашей машине. Мы резко блокируем двери. Но Вадим, понимая это, просит приоткрыть окно:

– Что, голубки, попались? Саша, выходи. Выходи, говорю тебе! Поехали поговорим! Не бойся, не трону! Поговорить надо.

Мне страшно. Но, как и всю свою жизнь, я зачем-то «включаю мужика», который все решает и улаживает проблемы.

Даю знак Илье, чтобы он открыл двери, выпустил меня и ехал домой. Пересаживаюсь в машину к Вадиму. Он кусает губы от душевной боли и мчит на большой скорости по Ленинскому. Мотор мощного джипа страшно ревет.