Не сорваться.

Не тряхнуть девчонку.

Не трахнуть прямо сейчас, наплевав на всё.

Поебать на неё, как же. Могу сколько угодно базарить с другими, самой Нике вешать лапшу. Но себя не обманешь, и от этого хуже всего. Не пристрелишь, чтобы чувства не мешали.

Как ворвалась в жизнь семь лет назад, так всё кувырком.

Ника – сплошной бардак.

А я разгрести не могу.

– Нет! Господи, нет! – давит тонкими пальчиками на мои плечи, заглядывает в глаза. – Этого не было, никогда! Я бы… Я всего с двумя… То есть, после тебя никого не было.

Правильный ответ.

И сейчас готов в него поверить.

Ника прямо доказывает, что нихрена она не играет. Запутавшаяся пташка, которая сбилась с курса. Разбивает мои прежние предположения. То, что могла просто притворяться.

Нет, Ника ведёт себя как дура, сама себя подставляла слишком много раз. Никто, кто хотел бы обставить меня, так не рисковал. Только я сам знал, с кем связывался.

И сейчас поздно винить девчонку за то, что не умеет играть по правилам.

– И Эмин никогда не проявлял интереса. Такого интереса. Он говорил, что хочет помочь. Не больше. У него свои претензии к тебе, но не через меня. Или…

– Без «или». Я уверен, что Эмин ещё сунется не раз. Прибежит спасать тебя, герой чертов. Не знаю, что в голове у пацана, но точно что-то не так щелкнуло. Я практически уверен, что тебе он хочет помочь просто так. По дурости. Под стать тебе, а?

Ника вспыхивает, отворачивается. Только сейчас понимает, что устроилась на моих бедрах. Пытается отодвинуться, но я не пускаю. Вызываю огонёк в глазах и наслаждаюсь им.

Зато она перестала плакать, переключилась. Главное достижение сегодняшнего дня.

И хрен пойми, что в голове у моего племянника. Помимо очевидной жажды власти. Ника ему бы только мешала, а он под неё подстраивался. Рисковал разоблачением, которое и произошло.

Решил рыцарем стать?

Сомневаюсь.

Запал на Нику? Возможно. Но сопляк не стал бы столько ждать, давно бы ринулся в бой. Подкатил ещё в самом начале, а не прятался от неё и отпускал раз за разом.

– Легко винить меня, да?! – поджимает губы, пряча их пухлость. – За то, что я не могу разобраться? Я не дура лишь потому, что не могу с тобой тягаться.

– Я и не говорил так.

– Только намекал. Это как… К пираньям обычную рыбу бросить, а потом удивляться, что у малька нет острых зубов и не может напасть на человека.

– Пираньи не нападают, это миф.

– Ты меня понял!

– Не похоже, что ты в шахматы играла. Не думаешь наперед, не умеешь подстраиваться. Глупишь каждую секунду, Ника. Не моя вина, что ты лажаешь.

– Шахматы это ерунда! Просто сравнить, а попробуй воплотить это! Сколько у тебя скрытых ходов? Сколько пешек, тьфу, людей, о которых я не знаю? Будь это шахматная партия, то я бы победила.

Усмехаюсь, закатываю глаза. Неожиданная вспышка смелости не раздражает. Только забавляет тем, что Ника не понимает очевидного. Ей никогда меня не победить.

Ни сил недостаточно, ни опыта.

Остается лишь ждать, когда пташка признает. Легче отступить и быть со мной, чем продолжать бороться. Мы ведь оба помним, какой она умеет быть. Тихой и податливой, без лишней смелости и подлости.

И как идеально вписывалась в мою жизнь.

– Я лишь пыталась выжить. Простите, что правила вашей игры не знаю.

– Шахматная партия, говоришь?

Бросаю взгляд на доску возле камина. Гоняю мысль, которая уже не раз мелькала. Я хрен знает, что делать с Никой. Отпустить её не получится, уж точно не сейчас.

Держать при себе и ждать, когда снова попытается удрать?

Не лучше.

Постоянно следить, не отпускать, распыляться на то, чтобы удержать радом. Нихрена из этого хорошего не получится. Планировал дать ей время, пока беременна, смирилась бы.

Привыкла.

Но сейчас это уже не кажется хорошей идеей.

А вот игра…

– Уверена, что победишь меня в обычные шахматы? Что готова поставить?

– А что нужно?

– Свободу. Всё просто, пташка. Кто победит, тот и решает, что будет с твоей жизнью. С кем и как ты её проведешь. Рискнешь?

– Шахматы? Обычные шахматы?

Переспрашивает, недоверчиво хмурится.

Правильно, пташка, не доверяй мне.

Я никогда ничего не делаю просто так.

Пока Ника будет занята игрой, я разберусь с остальным. Пусть девчонка забивает свою голову стратегиями, а не нужными переживаниями. К тому времени, как мы закончим партию, пташка уже привыкнет. Расслабится.

Я выиграю, а она даже сопротивляться не будет.

По-другому хер получится. Я устал. Пиздец как устал. Раньше это было азартом, адреналин плескался, подбадривал. Желание обладать ею, вернуть в свой дом. Подчинить.

Но поведение Ники разворачивает цель на сто восемьдесят градусов. Я не собираюсь всю жизнь сторожить её. Это Лютый может кружить вокруг своей девчонки, но мне такое не нравится.

Я хочу, чтобы моя женщина сама ко мне шла.

Теперь хочу.

– Без каких-то подстав? Дополнений? – спрашивает напряженно, не верит до конца. – Честная партия?

– Честная, насколько это может быть. Но мы внесём собственные правила, пташка.

– Какие?

Двигается от меня, думает, что не замечаю. Но я поднимаю руки, позволяя Нике соскользнуть на диван. Упирается спиной в подлокотник, а ноги остаются лежать на моих коленях.

И так неплохо.

– Мы сыграем сейчас?

– Не совсем.

– А как? Саид…

Просит, понижая голос. Что, пташка, вся смелость закончилась? Её было в избытке, когда Ника кричала свои обвинения. Каждый грех припоминала, не скупилась.

Как Назар, блядь.

Умеет оскорбить.

Подчиняю. Да! Потому что пташка крыльями трепещет, пытается улететь, а сама остаться хочет. Херню делает, а до этого ластилась. Радо на всё отвечала.

Частичку забираю, так говорила? Только мне не часть нужна, а вся Ника. Полностью, каждая клетка, каждый взгляд. Сердце блядское нужно, хотя подобным не страдал.

А тут поплыл как малолетка.

К чертям мозги вынесло.

И ни разу не казалось это неправильным. Отвлекало, но готов был пойти на такие жертвы. Сейчас уже ни в чём не уверен. Если своей женщине не можешь доверять…

То кому тогда можно?

– Ну? Саид, хватит меня пытать неизвестностью. Зачем ты заговорил, если ничего не собираешься объяснять? Помучить просто?

Смелой стала, пташка?

Но вопрос оставляю внутри. Глотаю, запиваю крепким коньяком. Алкоголь уносит резкие слова, заставляя сдержаться. Ника хотела, чтобы не затыкал?

Пожалуйста.

Посмотрим, поможет ли ей это. Или изначально не моя вина была во всём.

– Обдумываю правила, - произношу медленно, не отрываю взгляд от шахматной доски. – Три хода за раз.

– Сразу? Каждому? Но это неправильно! Не будет шанса перегруппироваться и…

– Нет, три хода за вечер. По правилам, ты и я, и так до лимита. На следующий день продолжаем. Если у меня время будет.

– А оно будет? Или мы начнём партию, а через десять лет закончим?

– Будет. Если много пропущу, тогда увеличим количество ходов. Не вопрос. Тебе всё равно спешить некуда, девять месяцев впереди.

– И как будет с малышом? Если я выиграю и рожу… Ты говорил, что я сама должна остаться, если захочу видеть ребёнка. Так какой смысл в игре?

Не вовремя Ника мозги включает. Как не надо, то до смешного дурит, глупость не скрывает. А когда я не против, чтобы девчонка не заметила лишнего, она начинает анализировать.

Совсем не к месту.

– Сможешь видеть ребёнка. Если не будешь новые подставы устраивать, то будешь с ним жить. Не здесь, а где захочешь. Но я буду контролировать, где вы. И приезжать, когда захочу.

– Ну… Справедливо? – передёргивает плечами, кивая на такое предложение. – Контролировать, но решать буду я? Если захочу забрать ребёнка… Не знаю, в Америку.

– Заберешь. Составим график, когда он должен проводить время со мной. И несколько стран попадут под блок, куда мне нельзя заезжать. Но это с главным условием, пташка. Если ещё раз промолчишь, утаишь какой-то факт, будешь бегать – всё отменяется. Ребёнок останется со мной, независимо от нашей игры.