Шарю под креслом, пальцы натыкаются на холодный металл. Отшатываюсь, но после снова тянусь. Держу, словно это бомба, вытягиваю на свет.

Пистолет.

У Саида был пистолет, но он не взял его. Или кто-то из его людей оставил, а мужчине не доложил? Ведь Хаджиев редко ездил на этой машине сам, всегда с охраной.

Но теперь я сжимаю оружие в руках, обнимаю пальцами ствол, стараясь держать как можно ниже. Не задеть случайно спусковой крючок, потому что умирать не хочется.

В салоне раздается оглушительный щелчок. На секунду кажется, что произошел выстрел. Но проходят мгновения, а со мной всё хорошо. И я понимаю, что совсем не на тот крючок нажала.

– Да. Да, Господи, спасибо, да.

Бормочу, толкая дверь. Морозный воздух бьет в лицо, когда я выбираюсь. Ежусь от холода, завывающего ветра. Жалею, что стянула шапку Саида в машине, а теперь падающий снег пристает к волосам.

– Прекратите! – кричу, хотя мужчины прекрасно меня слышат. Но истерика берет верх надо мной. – Вы… Не надо. Хватит.

– Пташка, сядь в машину, - Саид рявкает на меня, даже не оборачиваясь. – Живо, я сказал.

– Не двигайся, Ника, - советует Эмин, но пистолет не переводит на меня. – Незачем, скоро ты поедешь со мной.

– Вы оба поедете нахрен!

Ору так, что у самой уши закладывает. Горло простреливает болью, пар валит изо рта. Но этого хватает, чтобы мужчины перестали пререкаться между собой. А обратили внимание на меня.

– Вы оба психопаты! Хаджиевы, вашу мать! – пистолет тянет ладони вниз, но я упрямо наставляю оружие вперед. – Вы с ума сошли. Оба! А меня кто-то спросит? Сиди, поезжай, не двигайся, не говори. С меня хватит ваших разборок. Здесь сидит.

– Ника!

Орут одновременно, когда я подношу ладонь к горлу. Показываю, как сильно меня всё достало. А мужчины дергаются, потому что дуло пистолета оказывается возле моего лица.

– Отдай мне пистолет. Ты не умеешь стрелять. Себя поранишь случайно.

– Я вас пораню. Двух. Постараюсь и пристрелю. И тогда никаких проблем, да? Никто ни за кем не охотится, не пытается решать за меня. А Халид с Дамиром помогут похороны организовать. Я им нравлюсь.

– Ника, не глупи, - Эмин мягко улыбается, пытается успокоить. – Сядь в мою машину, всё быстро закончится. Тебя никто больше не тронет.

– Себя трогайте. Дегенераты! Вы оба… А кого-то заботит, что я беременна? Хоть одного из вас. Отец хренов, - фыркаю в сторону Саида. И представляю, какая взбучка меня ждёт, когда мы окажемся наедине. – И дядя. Или брат? Неважно. Вы бодаетесь как два барана, даже не желая что-то решать.

– Пташка, не лезь.

– Ты мог его убить вчера, разве нет? В клубе. Но не стал. По какой-то идиотской причине. А ты? – впиваюсь взглядом в Эмина, а тот даже не выглядит заинтересованным. – Ты мог тоже его пристрелить. Не раз, при желании. Нет нужды было даже притворяться мёртвым. Завел бы себе знакомых, отравил дядю и взял бы весь бизнес в свои руки.

– Это не ради бабла было! Это личное, Ника.

– Да хоть публичное! Ты мог его убить. В любой момент. Поэтому прекратите! Сейчас же!

Наступаю на них, кажусь себе слетевшей с катушек. Ору и не могу остановиться, размахиваю пистолетом. Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы они услышали меня.

Отреагировали.

Они ведь могли закончить это давно. И если у Саида было не так много времени, то у Эмина предостаточно. Хаджиев доверял парню, он мог давно отравить или подставить. А не семь лет бегать.

Опускаю взгляд вниз, чтобы не убиться. А затем пронзительно ору. Ужас сковывает, когда на меня смотрят карие глаза. Широко распахнутые. Глаза Тахира.

От шока роняю пистолет, задеваю что-то. Выстрел разносится по всей дороге, бьет по барабанным перепонкам. Прикрываю уши, отшатываясь. А мужчины пригибаются, беспокоясь, что я попала по ним.

Не попала же?

– Твою мать, Ника!

– Это… Это Тахир. Его голова. А где тело? Зачем его голова тут? – замедленно моргаю, отрешенно смотрю на Тахира. Пока не понимаю, что происходит. – Твою же…

Меня мутит и тошнота подкатывает к горлу. Бросаюсь к обочине, обед вот-вот покинет меня. Кашляю, но ничего не случается. Кроме того, что мужчина мёртв.

И где-то потерял своё тело.

– Порядок? – Саид спрашивает напряженно. Он куда больше переживает за меня, что свою жизнь. Идиот! – Ника.

– Да, я в порядке. Но он… Почему он… Зачем?

– Это подарок от Эмина. Поздравляет нас так с первенцем. Тахир пытался навредить тебе, пташка. Не один раз. Он и Назара подослал.

– Но зачем? Чем я ему мешала?

– Отвлекала меня, - Эмин отвечает сразу, хотя сейчас кажется, что его ничего не отвлечёт. – Я беспокоюсь о тебе, очевидно же. Не раз рисковал, чтобы вытащить. И Тахир решил избавиться от помехи. Сначала решил, что ты будешь шпионить за Саидом, подослал Назара. Потом попытался убрать, когда был пожар в клубе. И поплатился за это.

– Но ты… Он… Получается, что он помогал тебе? Зачем его…

– Кровь за кровь, - Саид кивает, но теперь полностью разворачивается ко мне. – Нельзя трогать семью Хаджиевых. Меня можно, конечно.

Усмехается, тянет ко мне ладонь. Одним шагом закрывает собой, убирая от взгляда Эмина. Защищает, хотя сам так рискует.

А я где-то потеряла пистолет.

– А я…

– А ты стала семьей, хотя Тахир не учел этого.

– Кровь за кровь.

Повторяю медленно, не раз слышала об этом от Саида. Нельзя поднимать оружие на семью. Главный закон, в котором он был уверен. Не между собой, ни другим.

– Именно, Ника. И поэтому, дядя, ты сегодня умрешь, - Эмин произносит это так, словно приговор зачитывает. – Он рассказал тебе эту историю, Ника? Как Саид убил мою мать.

– Твоя… Твоя мать умерла.

Выглядываю из-за крупного плеча, пытаюсь понять, к чему ведет Эмин. Это глупость. Он… Я думала, что причина совсем другая. Если не бизнес, то они девушку не поделили.

Но я не думала, что их кровожадный закон «убивать за семью» давно уже действует. И у Эмина есть хоть какая-то причина мстить Саиду, а не просто силы упитывать.

– Умерла, - мужчина щелкает предохранителем, и этот звук пронзает меня. – А Саид этому помог. Не правда ли, дядя?

– Чушь не неси, - Саид рявкает, будто дуло не направлено в его сторону. – Ты поэтому мне столько за семейные ценности высказывал? Распинался, а я всё не мог понять к чему это.

– Она была моей матерью!

– И моей сестрой! Ты думаешь, что я не горевал по ней? Не жалел, что её не стало? Как ты мог решить, что я причастен к смерти Нуры?

Нура.

Это имя никогда не звучало в доме.

Саид даже по имени её не называл. Сестра, мать Эмина.

Неужели он как-то причастен к этому. Мог навредить Нуре, оборвать её жизнь. Случайно, ошибку совершил или… Ведь Эмин не стал бы мстить из-за пустых домыслов.

Но я прижимаюсь к Саиду сильнее, сжимаю пальцами его пальто. Я не верю, что Хаджиев способен на подобное. В нём столько горечи было, когда он говорил о сестре. Сожаления.

Ещё недавно я бы воспользовалась возможностью. Сбежала, сверкая пятками. Поверила во всё, что расскажут о Саиде. Но сейчас я стойко держусь, не уйду.

Саид придумает что-то.

Образумит племянника.

Саид не имеет права умереть сегодня, когда я собираюсь выбрать его!

– Я и пальцем не тронул Нуру, - мужчина давит голосом. Властью, которую он сохраняет в любом случае. – Ты был мелким, Эмин. Может, не помнишь, как умерла мать.

– Я прекрасно это помню.

– Тогда ты должен знать, что она переборщила с таблетками. Ещё и алкоголем запила. Оборвала свою жизнь, случайно. И никого не было рядом. Никто не виноват.

– Разве? Разве, Саид?!

Эмин рявкает, его трясёт. Я впервые вижу мужчину в таком состоянии. Даже пальцы подрагивают, хотя всегда был собранным. Челюсть сжимает, дышит часто.

Господи, что же тогда произошло?

Почему Саид виноват в том, что Нура отравилась таблетками?

Ох.

Ох-ох.