Все тревожно переглянулись…
Костя внезапно стал серьёзным.
— Выдвигаемся прямо сейчас. Лида говорит, у охраны пересменок в этом промежутке времени, а, значит, охотники будут не особо активны. Этим надо воспользоваться, — он по очереди осмотрел каждого из нас. — Десять минут на сборы.
Мать вашу, ну как всегда! Ни помыться не успела, ни кота покормить…
— Кость! — я подняла на него просящий взгляд. — Мне котёнка надо отнести…
В его глазах, кажется, на секунду мелькнула жалость. Нет, не к котёнку, а ко мне… Однако через мгновение он нахмурился, сдвинул брови и жёстко ответил:
— Нет.
Судорожно втянула носом воздух…
Знала же, что он ответит именно так. И всё равно обидно…
— И что мне с ним делать теперь, не подскажешь? — я с вызовом задрала подбородок.
Костик лишь раздражённо пожал плечами.
— Отнеси туда, где взяла. Или тут оставь. Или вообще с собой возьми… Да не знаю я, что хочешь то и делай! — он сердито сверкнул на меня глазами и отвернулся…
Мудак, блять…
Нет, я понимала, что он по большому счёту прав, но мог бы… помягче что ли. И не при всех. И проблему мою его ответ ни разу не решает…
Я всё-таки забрала котёнка с собой. Бросить его прямо здесь, на этаже, я в любом случае не смогла бы, а на улице оставить рука не поднялась — вдруг снова собаки, да и есть тут нечего… А если он не сможет сам мамку найти? Зря я ради него рисковала что ли…
На этот раз мы не стали делиться на группы, выдвинулись все вместе.
Костя с какой-то старой монтировкой в руках шёл впереди.
За ним с важным надменным видом плыла Лида, периодически огрызаясь то на слишком быстрый ритм хотьбы, то на жару, то сетуя на то, что всё равно у нас ничего не получится… Потрясающая она женщина — так обращать на себя внимание и заставлять считаться со своими интересами надо уметь. Жаль, что такая противная…
Следом за ней шла Ленка, понуро опустив голову. Почему-то я могла предположить, о чём она там думает — как будет смотреть в глаза мужу, как дальше будет с ним жить и тому подобное… Ничего, справится. Главное — выбраться…
Дальше шёл Макс. Ему в качестве возможного средства защиты достался довольно увесистый блестящий лом, и он старательно пыхтел, то и дело перекладывая его с одной руки в другую или закидывая на плечо.
Впереди меня сменила Катя. Привычная стервозная меланхоличность как-то незаметно сползла с её облика, и сейчас, оглядываясь по сторонам своими голубыми глазищами, она выглядела совсем молоденькой и взволнованной…
Последней шла Маша. И я догадывалась почему… Наверное, если бы не её доверчиво-растерянное выражение лица и подозрительно влажные глаза, я заподозрила бы девчонку в том, что она могла выдать нас своему Серёже… Но девушка настолько искренне и правдоподобно шмыгала носом, что я почему-то вполне верила в тот факт, что Маша сейчас просто мысленно прощается со своим ухажёром. Дурочка…
Душная жара раздражала. От неё хотелось спать и пить. Кошак ещё… Ему в такой шубе, пожалуй, было хуже всех — мало того, что солнце нещадно палило сверху, так ещё мои горячие потные ладошки не позволяли непоседливому сорванцу вырваться и убежать. Поначалу он пытался мяукать и старательно царапал мне руки и грудь… Но минут через двадцать, когда я всё-таки остановилась и налила ему в крышку тёплой воды, котёныш от души напился и наконец угомонился у меня на локте. Теперь рука почти занемела от его, казалось бы, неощутимого веса, и по ней струёй катился пот. Но я, сцепив зубы, терпеливо шла вперёд, боясь лишний раз потревожить ребёнка и вызвать новую волну отчаянного мяуканья.
Долгий изматывающий путь… Если бы не надежда, так долго горевшая внутри каждого из нас, мы, наверное, давно бы все перепугались. Высказали бы друг другу всё, что накопилось за эти дни, не жалея красноречивых слов и не стесняясь в выражениях…
Но мы просто покорно шли за Костей, слепо переложив на него ответственность за свои судьбы, изредка останавливаясь на перекуры и короткий отдых. Пускали по кругу единственную бутылку воды, вяло перебрасывались незначительными фразами и снова возобновляли движение…
Один раз на пути попался незнакомый охранник, но он быстро ретировался между домов, вскинув на нас автомат… Охрану давно уже никто не боялся, мы просто перестали замечать молчаливые тени в тёмной форме, практически не обращая на них внимания. Но на этот раз почему-то пробрал озноб и стало не по себе — уж они-то наверняка знают, что мы задумали и куда идём… И пусть они не могут причинить нам вреда, но кто знает, как они себя поведут при нашем побеге…
Чем ближе мы подходили к территории карьеров, тем отчётливее звенело плотное напряжение внутри нашей маленькой группы.
Перед внутренним взором наперебой плыли воспоминания… Вспомнились начальные наивные честолюбивые Костины планы воспользоваться пистолетом и перестрелять здесь всех к чёртовой матери… Невольно всплыло в памяти то, как поначалу мы просили Сашку и других охранников нам помочь… Наверное, навсегда запомнилась радость того момента, когда на язык попала первая нормальная еда после долгой голодовки… И никогда не забудется эйфорическое ощущение мурашек на коже, когда на грязное тело падает тонкая струйка воды из ржавой трубы теплотрассы…
Тогда мы все были другими. Верили во что-то, надеялись, пытались выжить.
Я огляделась по сторонам…
Кем мы стали сейчас? Измождённые, вымотавшиеся, кажется, до той степени отчаяния, когда назад пути просто нет. Если провалится и эта попытка побега, я просто не представляю, что с нами будет…
Усталость слишком быстро брала своё, и я почти не замечала, как по щекам катятся бессильные слёзы. Но продолжала упорно двигаться вперёд, не проронив ни звука. Как и все остальные…
Расстилающиеся впереди просторы карьеров встретили тишиной.
Лихорадочное волнение сменилось какой-то вялой апатией, когда мы приблизились к огромному экскаватору…
Нет, сегодня на нас не выбежали собаки. Хотя, наверное, мы все подсознательно были готовы к этому… И мы всё ещё продолжали ждать свирепый собачий лай, когда, наконец, в полном молчании подошли к щели между бетонными плитами высокого забора… И даже когда, подобно бездушным роботам, почти не сговариваясь, принялись одержимо рыть рыхлую землю руками, раня и царапая пальцы и загоняя под ногти острые камешки и песок…
Мне казалось, я просто схожу с ума, ибо иногда мне совершенно иррационально хотелось улыбаться. Особенно глядя на беспечно резвящегося поодаль котёнка. Но я оглядывалась на хмурые сосредоточенные лица вокруг, кусала губы и снова принималась раздирать ладонями всё увеличивающуюся яму…
Макс рискнул первым. Лёг на живот и попытался пролезть под тяжёлой бетонной плитой…
И в тот момент, когда ему это почти удалось, а мы с полубезумной надеждой замерли в лихорадочном нетерпении, наблюдая за тем, как он извивается на земле, в воздухе пронёсся какой-то посторонний металлический звук… Он вклинился в неровный шум нашего прерывистого дыхания, разорвал гул натянутых до предела нервов, эхом осел где-то внутри каждого из нас…
Миг растянулся в вечность.
Как-то синхронно все замерли, медленно выпрямились, повернулись назад…
Они неторопливо шли от экскаватора с автоматами наизготовку. Все пятеро. Прицелились будто по команде…
В то же мгновение мир взорвался, превращаясь в дикий чудовищный хаос…
Адский звук автоматной очереди распорол барабанные перепонки, земля под ногами вздыбилась, разлетаясь по сторонам, впиваясь в голую кожу острыми осколками, поднимая клубы песка и пыли… Чей-то истошный визг превзошёл ультразвук, но резко оборвался…
Кажется, мы бросились бежать. Понеслись, сломя голову… Вселенная заплясала огнями в глазах, ледяное оцепенение сдавило тело…
Видела, как осела на колени Маша, закрывая лицо ладонями… Успела разглядеть, как нелепо взвилась в воздух Лида, ошпаренная бьющим по ногам песком… Заметила краем глаза, как в двух шагах от меня лицом вниз упал Костик…
