— И это безопасное место, убежище, к которому ты меня привел⁈ — она почти с ненавистью взглянула на компас, все еще зажатый в руке под щитом. Теперь стрелка угрозы ожила, весело крутясь во все стороны. Видимо, артефакт не распознал спящий туман как опасность. Но золотистая стрелка продолжала уверенно указывать направление к цели, заданной при переходе — туда же, куда шли все эти несчастные, чьи кости лежат, разбросанные на земле.

«Призови защитника», — требовательный голос-приказ снова возник у нее в голове. В этот раз он хотя бы звучал мягче, а не бил по разуму подобно молоту.

— Защитник! — она громко крикнула в пустоту, инстинктивно подтянув поближе Рэна и поплотнее прижав к себе щит, ведь отброшенный вспышкой света туман снова начал наползать, приближаясь к ним.

«Кричать не обязательно, — ворчливый голос снова возник в голове. — Достаточно просто пожелать и поделиться силой. Запомни на будущее».

Сияние, исходящее от щита, изменилось вновь. Оно начало стекаться в одну точку в нескольких шагах впереди, сгущаясь и уплотняясь, образуя фигуру, что на глазах обретала материю и плоть. И вот, спустя пару секунд томительного ожидания, к Ние шагнул сверкающий золотом рыцарь с массивным щитом и мечом. Последний сильно напоминал украшающие кромку щита клинки. А лучи света сфокусировались в новом месте…

«Больше трех защитников поддерживать ты не сможешь, а у меня сейчас своих сил немного, так что пошли скорей, куда бы ты не направлялась, дитя. Эта тварь скоро снова попытается попробовать нас на вкус. До этого был, считай, разминочный раунд, проба сил друг друга».

Храм последней надежды

Молитва тихо струится с его губ. Знакомые, тысячи раз повторенные слова звучат в тишине храма. В каждое из них он вкладывает частицу своей веры — единственного, что у него осталось. Свеча с тихим треском горит, разбрасывая крохотные искры. Лик отца, вырезанный на алтаре, взирает на него с укором. Все как всегда, на протяжении многих лет, а может, и веков. Счет дней он уже давно утратил: стена тумана, окружавшая храм, не позволяла определить время суток и даже не давала понять, день сейчас вообще или ночь. Лишь иногда он слышал голоса, но они всегда быстро стихали.

Раньше, еще до поглотившего все тумана, приходили они, и это было тяжко. Его пугали и искушали всем, что только мог вообразить человеческий разум: мороками, полными ложной надежды, ужасами и сладострастными видениями — но это все, что они могли. Свеча, зажженная тысячи лет назад самим Отцом, не позволяла им войти. Крохотная свеча, чье пламя не смогло потушить даже целое море Тьмы, затопившее их мир после падения.

Он это помнил. Дни падения до сих пор приходят ему по ночам в кошмарах: огонь, что обрушился с небес, огромные трещины, раздирающие землю… Они всё ширились и росли, а потом сквозь них хлынули пламя и адские легионы. Твари из полузабытых сказок, заполнившие собой буквально все. Мир, погрязший в праздности и лжи, сам радостно открыл врата демоническим тварям, поверив в новую религию, принесенную ложным пророком. Он боролся, пытаясь докричаться, ходил на ток-шоу, давал интервью, буквально крича каждому, кто готов был его услышать, об истинной сути тех, что начали возводить свои пирамиды. Его арестовали, когда он, угнав экскаватор, попытался снести одну из них. Судили, признали сумасшедшим и под усмешки ложного пророка отпустили на волю, где он, запершись в храме, стал ждать конца.

И когда конец наступил, новый «мессия» пришел к нему, сбросив ставшую ненужной маску проповедника. Человек с тысячей ртов, каждый из которых сеет обман. Ложь — его оружие и инструмент. Смеясь и наслаждаясь моментом, он рассказывал, как привел мир к падению. Ухмыляясь, смаковал детали и хвастался, что этот уже шестой, ввергнутый им в Бездну, и скоро его ждет награда от Дома Лжи.

Слезы бессилия на своем лице священник помнил до сих пор, но так и не шагнул за порог храма, чего эта тварь и добивалась, не предал своего служения, и в этом была его маленькая победа. Покуда он жив, будут звучать слова молитвы, произносимые перед свечой Отца. Пока она будет гореть на алтаре — будет стоять и храм, и торжество демонов никогда не станет полным.

— … и да будет слава твоя вечной, а Свет никогда не оставит нас.

Молитва завершена. Поднявшись с колен, он осторожно пошел в угол, где его ждала метла. Старые сухие прутья привычно скоблят каменный пол, разгоняя невидимую ни для кого пыль. Главное, они создавали звуки, прогоняя давящую на разум тишину. Он сделает ровно триста взмахов, после чего пойдет на огород, разбитый им вокруг чудом уцелевшего во дворе фонтана. Урожай с нескольких грядок был для священника главным источником пропитания, а уход за ними и парой яблонь, растущих возле гостевого дома, занимал следующую часть нехитрого распорядка дня. Затем снова молитвенное служение и мытье витражей, а сразу после — вечерний обход всей территории храма со святой свечой, обновление защиты от тварей, ждущих в тумане.

«Двести восемьдесят семь, двести восемьдесят восемь…» Он находил силы в привычных ритуалах, постоянно стараясь занимать себя, гоня трудом и верой прочь мысли о бессмысленности всего.

Ну вот и всё. Он поставил метлу в отведенное для нее место, дивясь про себя тому, что старые прутья за столько лет не истерлись об пол. Он сам, его храм, вещи вокруг — они все словно застыли в безвременье, перестав изменяться раз и навсегда. Он не понимал этого, и даже разбираться не хотел, боясь слишком глубоко погрузиться в своих мыслях и рассуждениях.

Теперь огород. Он уже прошел мимо фонтана, когда внезапно увидел яркую вспышку света в почерневшей туманной стене, окружавшей храм. Непроизвольно протер глаза, подумав, что ему показалось… Но нет, почти сразу последовала новая ослепительная вспышка, настолько сильная, что удалось разглядеть ее источник. Двое сверкающих золотом рыцарей, вздымая мечи, рубили щупальца проклятого тумана, прикрывая и защищая собой девушку, что держала перед собой щит, от которого даже сюда веяло силой того, кому он столько лет возносил молитву. Третий из рыцарей держал на руках юношу, загораживая его бесчувственное тело своим щитом. Увидев перед храмом священника, незнакомка, вскинув голову, громко крикнула:

— Помогите!!!

А следом на них вновь нахлынул проклятый туман, скрыв собой даже их очертания.

Увиденное на несколько секунд ввергло его в ступор. Это было настолько невероятно и дико, настолько выбивалось из привычного ритма бытия, что разум просто не воспринимал все как реальность. Но затем новая вспышка света среди багрово-черного тумана, бурлившего за церковной оградой, подтвердила истинность того, что видели его глаза.

И он заметался, не зная, что предпринять. Сначала забежал в храм, упав на колени перед свечой, горящей на алтаре, готовый ринуться за порог храма на помощь, затем замер. А что если это новая уловка врага? Мысли лихорадочно кружились в голове. Решившись, он резко побежал к двери, ведущей к колокольне. Ноги словно птицы подняли его наверх, дрожащей рукой он схватился за веревку и потянул било на себя, чтобы размашисто ударить по бронзовому боку колокола, молчавшего уже много лет. Волна звона кругом разошлась от колокольни, а он ударял снова и снова, повторяя слова священной молитвы, изгоняющей тьму.

— … Да падет всякий, кто стоит на пути истинного Света. Ибо нет силы, способной противостоять ему. Творящий истину да сокрушит всякое зло, вставшее супротив него…

Волна за волной, колокольный звон разносился по округе, разгоняя ненавистную тишину. Проклятый туман, не выдержав прикосновения Света, отпрянул, отступая перед ним. И вот он снова увидел их: рыцарей осталось только двое, но девушка с парнем живы. Почувствовав его поддержку, странники с удвоенной силой побежали вперед, буквально таща за собой друг друга по усыпанной костями земле. Они замешкались лишь у невысокой стены, окружавшей храм. Девчонка напрасно пыталась открыть калитку, запертую им много лет назад, громко лязгая ручкой.