Горло Тито было перерезано от уха до уха. Кровь из раны залила покойнику грудь и растеклась по бедрам.

— Судмедэксперты говорят, — сказала Эллисон, — что на трупе не видно следов избиений. Значит, его и пальцем никто не тронул. Просто привели в ванную и зарезали, как свинью. В других комнатах квартиры крови не обнаружено.

— Он был под кайфом?

— Посмотрим, что скажет патологоанатом, но я не удивлюсь, если выяснится, что этот мужик был накачан наркотой под самую завязку. На лежащем на столе в гостиной зеркале осталось немножко кокаина.

— В спальне — полный бардак, — вмешался в разговор Корби. — Воняет грязным бельем, немытым телом и «планом». Впрочем, судя по тому, как выглядит остальная квартира, в этом нет ничего необычного. Мне кажется, Тито жил как свинья. Это был его выбор. В спальне мы нашли около килограмма марихуаны и несколько трубок для курения крэка. Если этого Тито убили ради наркоты, то она находилась в той серебряной коробочке в гостиной. — Детектив подождал, пока Хантер и Гарсия выйдут из ванной. — Я не буду допытываться, что вам было нужно от Тито. Это ваше дело. Я не собираюсь без спросу вмешиваться в чужое расследование, но, если вы сможете сказать что-нибудь, что поможет нашему расследованию, буду очень благодарен.

Хантер знал, что не следует называть при Корби и его напарнице имя Кена Сандса. Тогда Корби станет его искать, задавая повсюду вопросы. По улицам распространится слух о том, что копы ищут Сандса, и, если об этом узнает сам подозреваемый, есть вероятность, что он просто исчезнет из города. Хантер не хотел рисковать. Придется лгать.

— К сожалению, ничем не могу вам помочь, — произнес он.

Корби недоверчиво окинул взглядом его лицо, но не нашел в нем и тени притворства. Если перед ним лицо игрока в покер, то это лучший игрок в покер из всех, кого ему доводилось видеть. Корби взглянул на напарницу. Та пожала плечами.

— Ладно, — поправляя галстук, сказал детектив. — Думаю, больше я вам ничего не могу показать.

Снаружи солнце медленно поджаривало людей и машины. Гарсия вытащил из нагрудного кармана рубашки солнцезащитные очки и провел рукой по затылку. Он уже вспотел. Остановившись у машины со стороны водителя, Гарсия взглянул на Хантера поверх крыши «хонды сивик».

— Если это Сандс прирезал Тито, то он не похож на нашего убийцу.

Хантер взглянул на напарника.

— Откуда такая уверенность?

— Хотя бы по той простой причине, что это совсем другой почерк. Убийца, конечно, вырезал Тито язык, но по сравнению со звериной жестокостью первых двух убийств это все детсадовские шалости во время кемпинга в выходной день. Никаких «скульптур». Никаких теневых марионеток.

Хантер оперся локтями на крышу автомобиля и сцепил пальцы. В целом он был согласен с Гарсией, но все равно оставалось слишком много невыясненных вопросов. Интуиция подсказывала ему, что сбрасывать Кена Сандса со счетов пока рано.

— Из всего, что мы нарыли на Сандса, отнюдь не следует, что он настолько туп, что не сумеет изменить свой почерк ради того, чтобы сбить нас со следа.

— Со следа, значит.

Гарсия отключил сигнализацию и сел в автомобиль. Хантер последовал за ним. Гарсия разблокировал двигатель и включил кондиционер.

— И как же он собирается сбить нас со следа?

Хантер оперся на дверцу автомобиля.

— Ладно. На секунду допустим, что мы не ошиблись и Кен Сандс — убийца, которого мы ищем.

— Допустим.

— Мы предположили, что Сандс мстит своим жертвам не только за себя, но и за своего друга детства Альфредо Ортегу.

Гарсия кивнул:

— Да.

— О’кей. И какое место Тито может занимать в его плане мести?

Карлос на секунду задумался.

— Помнишь, Тито сказал, что в тюрьме они с Сандсом даже ни разу не разговаривали, поэтому никакой вражды между ними вообще быть не могло.

Гарсия слегка ущипнул себя за нижнюю губу.

— Не срастается.

— Как сказать… Если Сандс все же наш убийца, то Тито не был частью его первоначального плана мести. Скорее всего, он погиб из-за неосторожности: спросил о Сандсе не того человека или слишком прозрачно намекнул на то, что ему нужно.

— Но убийцы редко изменяют свой почерк, а если изменяют, то усиливая жестокость. Здесь же все как раз наоборот. — Гарсия махнул рукой в сторону муниципального дома. — От бессмысленного изуверства, — детектив запнулся, подбирая нужные слова, — до обыкновенной жестокости.

— Повторяю: Тито не был частью первоначального плана мести. Подумай об этом, Карлос. Для нашего убийцы способ умерщвления жертвы исключительно важен. Он расчленяет тела, а из их частей создает гротескные скульптурные композиции, отбрасывающие на стены различные тени. Делает он все это не ради прихоти. Для него это ужасно важно, так же важно, как само убийство или выбор жертвы. Это часть его мести. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что существует прямая связь между «скульптурами», тенями и каждой конкретной жертвой. Есть причина, по которой преступник, убив Николсона, изобразил койота и ворона, а прикончив Нэшорна, слепил из его останков лицо дьявола и четыре фигурки.

— И Тито не был частью всего этого безумия, — сказал Гарсия.

Хантер кивнул.

— Но пока еще не установлено, что значат эти тени, — продолжал Гарсия. — Если ты прав и каждое теневое изображение имеет непосредственное отношение к жертве, то тогда я все равно кое-чего не понимаю.

— Чего именно ты не понимаешь?

— Возьмем первую «скульптуру». Убийца много трудился, чтобы у нас не осталось ни малейшего сомнения в том, чьи это теневые марионетки. Ради этого он специально разрезал человеческое тело. Ты и сам говорил мне, что форма клюва птицы исключает многих пернатых, оставляя всего несколько видов. То же относится и к тени койота. Возьмем вторую «скульптуру». Здесь преступник не вдается в детали. Трудно сказать, изобразил ли он человеческое лицо с рогами, дьявола, языческого бога или какое-нибудь животное. Две стоящие фигурки и две лежащие могут изображать людей, а могут что-то другое. Зачем это убийце? Первый раз он из кожи лезет, создавая теневых марионеток, а во второй — выполняет задуманное кое-как.

Хантер помассировал виски.

— Мне на ум приходит один возможный ответ: актуальность.

Нахмурившись, Гарсия поднял руки вверх.

— Сдаюсь.

— Думаю, убийца в первый раз вдавался в подробности только потому, что это казалось ему важным. Он не хотел, чтобы мы ошиблись и приняли одно животное за другое. Он не хотел, чтобы мы приняли тени за собаку и голубя или лису и сову.

Гарсия немного подумал.

— А во второй раз для него это было уже не важно?

— По крайней мере, не так важно, — ответил Хантер. — Детали не так важны для понимания второго изображения. Не важно, является ли рогатая голова дьяволом или не является. Не об этом хочет сказать нам убийца.

— И что же он хочет нам сказать?

— Еще не знаю…

Хантер выглянул из окна автомобиля и посмотрел на полицейские машины, выстроившиеся перед муниципальным домом, в котором прежде жил Тито.

— Но я считаю, что Кен Сандс достаточно умен для того, чтобы изменить почерк своих преступлений, пытаясь сбить нас со следа.

Солнце клонилось к закату. Натан Литлвуд сидел за столом и слушал аудиозапись сеанса со своей последней пациенткой, делая по ходу кое-какие заметки. Его приемная находилась в Сильвер-Лейк, к востоку от Голливуда и на северо-запад от центра Лос-Анджелеса.

Литлвуду было пятьдесят два года. Рост — пять футов одиннадцать дюймов.[26] Классическая мужская красота. Благодаря диете и трем визитам в неделю в спортзал Литлвуд поддерживал свое тело в неплохой физической форме. А еще он был хорошим психологом, настоящим профессионалом. В списке его пациентов значились подростки и мужчины, которым перевалило за шестьдесят, холостяки и женатые, те, кто имеет сожителя, простые люди и знаменитости. Каждую неделю десятки пациентов изливали ему душу и поверяли свои мысли.