Как и в случае с предыдущими двумя убийствами, первое, что бросилось Хантеру в глаза, была кровь. Огромные лужи запекшейся крови покрывали бо?льшую часть поверхности ковра. Стены и мебель были исполосованы тонкими потеками хлеставшей из рассеченных артерий крови. Хантер и Гарсия застыли на пороге, словно из-за ужаса происшедшего в этой комнате возникло невидимое магнитное поле, мешающее им ступить дальше.

То, что осталось от тела Литлвуда, восседало на залитом кровью офисном кресле на колесиках, которое стояло в пяти футах от большого, судя по всему, дорогого письменного стола из красного дерева. Ни рук, ни ног. Осталось одно изувеченное туловище… ну и голова, покрытая темно-красной, видимо, липкой на ощупь кровью. Рот распахнут в немом крике, который так никто и не услышал. По количеству почерневшей крови, которая вытекла изо рта и запеклась на подбородке и груди жертвы, можно было предположить, что Литлвуду отрезали язык. Всю его грудь исполосовали глубокие порезы, свидетельствующие о том, что мужчину пытали. Левый сосок был отрезан. Кожу в области правого покрывал толстый слой запекшейся крови, поэтому Хантер не рискнул бы говорить с полной уверенностью, но… кажется, и с ним что-то делали. Веки были подняты. Выпученный правый глаз уставился куда-то, полный ужаса, а вот на месте левого оказалась уродливая пустая глазница. Несмотря на царящую в помещении жару, Хантеру стало зябко.

Его взгляд медленно переместился дальше и остановился на солидного вида столе. Монитор компьютера, книги — в общем, все, что прежде стояло и лежало на нем, теперь в беспорядке валялось на полу. Убийца использовал стол в качестве пьедестала для своей очередной мерзкой «скульптуры».

Обе руки Литлвуда были отрезаны в области локтевых суставов и разложены на противоположных концах стола. Одна указывала на север, другая — на юг. Запястья явно были сломаны, но кисти не отрезаны. Средние и указательные пальцы обеих рук вытянуты так, словно показывают знак победы — «V». Мизинцы и безымянные пальцы отсутствовали.

Оба указательных пальца были вывихнуты из суставов, образуя мерзкий выступ, который, подобно опухоли, выпирал из ладоней. Запястья были вывернуты вперед, словно ладони намеревались прикоснуться к внутренней стороне нижних частей рук. На левой руке вытянутые буквой «V» пальцы касались кончиками стола. Издалека могло показаться, что какой-то ребенок решил поиграть в «ходячие пальчики». Сложенные в букву «V» пальцы походили на ноги, а ладонь руки — на тело. Большой палец левой руки также был вывихнут из сустава и перемещен немного вперед.

«Ходячие пальчики» правой руки также прикасались к столу, но их ногтевые фаланги были срезаны и они казались очень короткими ногами. Как и в случае с левой рукой, большой палец был вывихнут из сустава и перемещен немного вперед. Вот только убийца сломал его кончик и вывернул его так, чтобы тот указывал на потолок.

Хантер поднял глаза, повинуясь указующему персту. На потолке виднелись пятна крови, но больше ничего. Ног жертвы на этот раз на столе не оказалось. Они валялись на полу возле монитора компьютера — ступней не было, одни обезображенные обрубки. Часть плоти из правого бедра была вырезана. Кажется, ноги не были частью «скульптуры», разложенной на столе. На этот раз убийца внес кое-что новое. «Скульптура» состояла не из одних только частей тела. Преступник использовал предмет, встречающийся во многих офисах. На расстоянии всего нескольких дюймов от одного из углов стола и трех или около того футов от левой руки Литлвуда лежала раскрытая книга в твердом переплете. Это был довольно толстый том. Страницы были залиты кровью. Три из отрезанных пальцев каким-то чудом поместились в середину книги.

Хантер нахмурился. Что-то тут было не так.

Направившись вперед к столу, он понял, что это совсем не книга, а одна из тех секретных шкатулок, которая замаскирована под книгу. Издали она и впрямь была похожа на том.

Подойдя к столу, Хантер разглядел, что помещенные внутрь книги-шкатулки пальцы были изрезаны и согнуты в суставах под странными углами. Два пальца высовывались по бокам, а третий палец убийца поместил в дальнем конце шкатулки. Его кончик высовывался, указывая вверх. На дно шкатулки натекла лужа крови.

На противоположной стороне стола правая рука Литлвуда, та, что с обрезанными «ходячими пальчиками», была расположена под странным углом, указывая на книжный стеллаж в углу. Куски, отрезанные от бедра покойника, лежали на расстоянии двух футов от руки.

Доктор Хоув и Майк Бриндл, также опытный судмедэксперт, стояли справа от стола. Когда оба детектива вошли в помещение, они тихо о чем-то спорили.

Хантер остановился. Это было похоже на предыдущие два случая со «скульптурами». Мешанина истерзанных человеческих органов, окрашенных кровью. Ни капли смысла. Использование обычного для любого офиса предмета делало картину еще более сюрреалистичной. Ступив вправо, детектив согнулся, чтобы лучше разглядеть то, что представляла собой книга-шкатулка.

— Без сомнения, убийца тот же, — сказала доктор Хоув, — и в то же время подход немного другой.

Хантер не отрываясь взирал на «скульптуру».

— О чем ты? — спросил Гарсия.

Врач отошла от стола.

— Первую свою жертву убийца накачал наркотиками, для того чтобы стабилизировать сердцебиение и нормализировать ток крови. Преступник стремился к тому, чтобы Николсон не истек кровью слишком быстро, но в то же время анестезию не использовал. Убийца хотел, чтобы его жертва, мучаясь, прожила как можно дольше, но вследствие болезни смерть наступила быстро. В отношении второй жертвы, как вы помните, убийца поступил по-другому.

— Повредил ей позвоночник, — закончил за нее Гарсия.

— Точно. Убийца намеренно лишил свою жертву способности чувствовать, унимая тем самым ее боль. Мучения имели психологическую основу. Убийца заставил Нэшорна наблюдать за тем, как медленно кромсают его тело, отрезая от него кусок за куском, и при этом ничего не чувствовать. Нэшорн наблюдал за тем, как умирает, но ничего не ощущал.

— А что насчет третьей жертвы? — задал вопрос Хантер.

Доктор Хоув отвернулась, словно ее пугала сама мысль об этом.

Майк Бриндл, обойдя стол, подошел к детективам. Ему было под пятьдесят. Он был очень худым и таким высоким, что едва не касался макушкой притолоки. У Майкла были пепельные волосы и острый нос. Бриндл очень часто работал вместе с Хантером и Гарсией.

— Мы уверены, что жертва умерла до того, как ее начали расчленять, Роберт, — принимая эстафету от доктора Хоув, сказал Майк Бриндл.

Хантер повернул голову и взглянул на сидящий в кожаном кресле изувеченный труп.

— Так задумал убийца?

Бриндл кивнул головой.

— Похоже, что да.

На лице Гарсии промелькнуло озадаченное выражение.

— Судя по тому, что мы тут видим, убийца заставил свою жертву страдать и лишь потом ампутировал жизненно важные части тела так, чтобы человек истек кровью. На груди, руках и ногах видны неглубокие порезы. Умереть от них никак нельзя, а вот больно было очень. Левый сосок на груди жертвы отрезали каким-то тупым инструментом. Правый сильно обгорел.

«Вот что, оказывается, произошло с кожей вокруг правого соска», — пронеслось в голове у Хантера.

Чешуйчатая, словно у ящерицы, кожа — следствие ожога, вот только огонь здесь был ни при чем.

— Брызги крови свидетельствуют о том, что все неглубокие порезы сделаны еще при жизни жертвы, — продолжал докладывать Бриндл.

— Но тут повсюду кровь, — оглядывая кабинет убитого, произнес Гарсия. — Не может быть, чтобы вся она натекла из небольших порезов.

— Нет, конечно, — подтвердила доктор Хоув. — Даже до вскрытия я уверена в том, что убийца вволю поиздевался над жертвой, прежде чем отрезать первую конечность. Думаю, это была правая нога. Сердце жертвы, вполне возможно, еще билось. Уверена, что на этот раз преступник не пытался остановить кровотечение. Артерии не перекрыты. Никаких средств народной медицины. Думаю, медикаментов ему также не вкалывали.