Так говорил, – и незапно ему Посидон и Афина

285 Вместе явились, приближились, образ приняв человеков;

За руку взяли рукой и словами его уверяли.

Первый к нему провещал Посидон, потрясающий землю:

"Храбрый Пелид! ничего не страшися, ничем не смущайся.

Мы от бессмертных богов, изволяющу Зевсу Крониду,

290 Мы твои покровители, я и Паллада Афина.

Роком тебе не назначено быть побежденным рекою;

Скоро она успокоится, бурная, сам ты увидишь.

Мы же, когда ты послушаешь, мудрый совет предлагаем:

Рук не удерживай ты от убийства и общего боя

295 Прежде, доколе троян не вобьешь в илионские стены

Всех, кто спасется; и после ты, Гектора душу исторгнув,

В стан возвратися; дадим мы тебе вожделенную славу".

Так возгласивши, бессмертные вновь удалились к бессмертным.

Он полетел, беспредельно глаголом богов ободренный,

300 В поле; а поле водою разлившеюсь все понималось.

Множество пышных оружий, множество юношей красных

Плавало мертвых. Высоко скакал он, бежа от стремленья

Прямо гонящихся волн разъяренных; не мог его больше

Бурный поток удержать, облеченного в крепость Афиной.

305 Но и Скамандр не обуздывал гнева; против Ахиллеса

Пуще свирепствовал бог; захолмивши валы на потоке,

Он воздымался высоко и с ревом вопил к Симоису:

"Брат мой, воздвигнися! Мужа сего совокупно с тобою

Мощь обуздаем; иль скоро обитель владыки Приама

310 Он разгромит; устоять перед грозным трояне не могут!

Помощь скорее подай мне; поток свой наполни водами

Быстрых источников горных, и все ты воздвигни потоки!

Страшные волны поставь, закрути с треволнением шумным

Бревна и камни, чтобы обуздать нам ужасного мужа!

315 Он побеждает теперь и господствует в брани, как боги!

Но не помогут, надеюсь, ему ни краса, ни могучесть,

Ни оружия пышные, кои в болоте глубоком

Лягут и черной покроются тиною, ляжет и сам он.

Я и его под песком погребу и громадою камней

320 Страшной кругом замечу; не сберут и костей Ахиллеса

Чада ахеян: такой самого его тиной покрою!

Там и могила его, и не нужно ахеянам будет

Холма над ним насыпать, воздавая надгробную почесть!"

Рек – и напал на него, клокоча и высоко бушуя,

325 С ревом бросая и пеной, и кровью, и трупами мертвых.

Быстро багровые волны реки, излиявшейся с неба,

Стали стеной, обхватили кругом Пелейона героя.

Крикнула Гера богиня, страшась, чтоб Пелеева сына

В хляби свои не умчала река, излиянная Зевсом;

330 Быстро к Гефесту, любезному сыну, она возгласила:

"В бой, хромоногий! воздвигнись, о сын мой! С тобою сразиться

Мы почитаем достойным глубокопучинного Ксанфа.

Противостань и скорее открой пожирающий пламень!

Я же иду, чтобы Зефира ветра и хладного Нота

335 Быстро от брега морского жестокую бурю воздвигнуть;

Буря сожжет и главы и доспехи троян ненавистных,

Страшный пожар разносящая. Ты по брегам у Скамандра

Жги дерева и на воду огонь устреми; не смягчайся

Ласковой речью его, не смущайся угрозами бога;

340 И не смиряй ты пламенной силы, пока не подам я

Знаменья криком; тогда укротишь ты огонь неугасный".

Так повелела, – и сын устремил пожирающий пламень.

В поле сперва разгорался огонь, и тела пожирал он

Многих толпами лежащих троян, Ахиллесом убитых.

345 Поле иссохло, и стали в течении светлые воды.

Словно как в осень Борей вертоград, усыренный дождями,

Скоро сушит и его удобрятеля радует сердце, –

Так иссушилося целое поле, тела погорели.

Бог на реку обратил разливающий зарево пламень.

350 Вспыхнули окрест зеленые ивы, мирики и вязы;

Вспыхнули влажные трости, и лотос, и кипер душистый,

Кои росли изобильно у Ксанфовых вод светлоструйных;

Рыбы в реке затомились, и те по глубоким пучинам

Те по прозрачным струям и сюда и туда заныряли,

355 В пламенном духе томясь многоумного Амфигиея.

Вспыхнул и самый поток, и, пылающий, так возопил он:

"Нет, о Гефест, ни единый бессмертный тебя не осилит!

Нет, никогда не вступлю я с тобой, огнедышащим, в битву!

Кончи ты брань! А троян хоть из града Пелид быстроногий

360 Пусть изженет; отрекаюсь их распрь, не хочу поборать им!"

Так говорил, и горел; клокотали прекрасные воды.

Словно клокочет котел, огнем подгнетенный великим,

Если он, вепря огромного тук растопляя блестящий,

Полный ключом закипит, раскаляемый пылкою сушью,160 –

365 Так от огня раскалялися волны, вода клокотала.

Стала река, протекать не могла, изнуренная знойной

Силою бога Гефеста. Скамандр к торжествующей Гере

Голос простер умоляющий, быстрые речи вещая:

"Гера! за что твой сын, на поток мой свирепо обрушась,

370 Мучит меня одного? Пред тобою не столько виновен

Я, как другие бессмертные, кои троян защищают.

Я укрощуся, о Гера владычица, если велишь ты;

Пусть и Гефест укротится! Клянуся я клятвой бессмертных:

Трои сынов никогда не спасать от суровой годины,

375 Даже когда и Троя губительным пламенем бурным

Вся запылает, зажженная светочьми храбрых данаев!"

Речи такие услышав, лилейнораменная Гера

Быстро, богиня, к Гефесту, любезному сыну, вещала:

"Полно, Гефест, укротися, мой сын знаменитый! Не должно

380 Так беспощадно за смертных карать бессмертного бога!"

Так повелела, – и бог угасил пожирающий пламень.

Вспять покатились к потоку прекрасно струящиесь воды.

Так обуздана Ксанфова мощь; успокоились оба,

Ксанф и Гефест: укротила их Гера, кипящая гневом.

385 Но меж другими бессмертными вспыхнула страшная злоба,

Бурная: чувством раздора их души в груди взволновались.

Бросились с шумной тревогой; глубоко земля застонала;

Вкруг, как трубой, огласилось великое небо. Услышал

Зевс, на Олимпе сидящий; и с радости в нем засмеялось

390 Сердце, когда он увидел богов, устремившихся к брани.

Сшедшися, боги не долго стояли в бездействии: начал

Щиторушитель Арей, налетел на Палладу Афину,

Медным колебля копьем, изрыгая поносные речи:

"Паки ты, наглая муха, на брань небожителей сводишь?

395 Дерзость твоя беспредельна! Ты вечно свирепствуешь сердцем!

Или не помнишь, как ты побудила Тидеева сына

Ранить меня, и сама, перед всеми копьем ухвативши,

Прямо в меня устремила и тело мое растерзала?

Ныне за все, надо мной совершенное, мне ты заплатишь!"

400 Рек – и ударил копьем в драгоценный эгид многокистный,

Страшный, пред коим бессилен и пламенный гром молневержца;

В оный копьем длиннотенным ударил Арей исступленный.

Зевсова дочь отступила и мощной рукой подхватила

Камень, в поле лежащий, черный, зубристый, огромный,

405 В древние годы мужами положенный поля межою;

Камнем Арея ударила в выю и крепость сломила.

Семь десятин он покрыл, распростершись: доспех его медный

Грянул, и прахом оделись власы. Улыбнулась Афина

И, величаясь над ним, устремила крылатые речи:

410 "Или доселе, безумный, не чувствовал, сколь пред тобою

Выше могуществом я, что со мною ты меряешь силы?

Так отягчают тебя проклятия матери Геры,

В гневе тебе готовящей кару за то, что, изменник,

Бросил ахейских мужей и стоишь за троян вероломных!"