455 В зале просторной весь пол, обагренный пролитою кровью,

Выскребли чисто; оскребки же вынесли за дверь рабыни.

Залу очистив и все приведя там в обычный порядок,

Выйти оттуда они осужденным рабыням велели,

Собрали их на дворе меж стеною и житного башней

460 Всех и в безвыходном заперли месте, откуда спасенья

Быть не могло никакого. И сын Одисеев сказал им:

«Честною смертью, развратницы, вы умереть недостойны,

Вы, столь меня и мою благородную мать Пенелопу

Здесь осрамившие, в доме моем с женихами слюбившись».

465 Кончив, канат корабля черноносого взял он и туго

Так натянул, укрепивши его на колоннах под сводом

Башни, что было ногой до земли им достать невозможно.

Там, как дрозды длиннокрылые или как голуби, в сети

Целою стаей – летя на ночлег свой – попавшие (в тесных

470 Петлях трепещут они, и ночлег им становится гробом),

Все на канате они голова с головою повисли;

Петлями шею стянули у каждой; и смерть их постигла

Скоро: немного подергав ногами, все разом утихли.

Силою вытащен после на двор козовод был Меланфий;

475 Медью нещадною вырвали ноздри, обрезали уши,

Руки и ноги отсекли ему; и потом, изрубивши

В крохи, его на съедение бросили жадным собакам.

Руки и ноги свои, обагренные кровью, омывши,

В дом возвратились они к Одиссею. Все кончено было.

480 Тут Одиссей, обратись к Евриклее, сказал ей: «Немедля,

Няня, огня принеси и подай очистительной серы;316

Залу нам должно скорей окурить. Ты потом Пенелопе

Скажешь, чтоб сверху сошла и с собою рабынь приближенных

Всех привела. Позови равномерно и прочих служанок».

485 Так повелел Одиссей. Евриклея ему отвечала:

«То, что, дитя, говоришь ты, и я нахожу справедливым.

Прежде, однако, тебе принесу я опрятное платье;

Этих нечистых отрепьев на крепких плечах ты не должен

В доме своем многославпом носить; то тебе неприлично».

490 Ей возражая, ответствовал так Одиссей многоумный:

«Прежде всего мне огня для куренья подай, Евриклея».

Волю его исполняя, пошла Евриклея и скоро

С серой к нему и с огнем возвратилась; окуривать начал

Серой столовую он и широкий, стеной обнесенный

495 Двор. Евриклея, прошед через светлые дома покои,

Стала служанок сбирать и немедленно всем им велела

В залу прийти; и немедленно, факелы взявши, рабыни

В залу пришли; обступивши веселой толпой Одиссея,

Голову, плечи и руки они у него целовали.

500 Он даже дал волю слезам; он рыдал от веселья и скорби,

Всех при свидании милых домашних своих узнавая.

Сердцем ликуя и радуясь, вверх побежала старушка

Весть принести госпоже, что желанный супруг возвратился.

Были от радости тверже колена ее и проворней

Ноги. Подкравшися к спящей, старушка сказала: «Проснися,

5 Встань, Пенелопа, мое золотое дитя, чтоб очами

Все то увидеть, о чем ты скорбела душою вседневно.

Твой Одиссей возвратился; хоть поздно, но все наконец он

С нами, и всех многобуйных убил женихов, разорявших

Дом наш и тративших наши запасы назло Телемаху».

10 Доброй старушке разумная так Пенелопа сказала:

«Друг Евриклея, знать, боги твой ум помутили! Их волей

Самый разумнейший может лишиться мгновенно рассудка,

Может и слабый умом приобресть несказанную мудрость;

Ими и ты обезумлена; иначе в здравом рассудке

15 Ты бы не стала теперь над моею печалью ругаться,

Радостью ложной тревожа меня! И зачем прервала ты

Сладкий мой сон, благодатно усталые мне затворивший

Очи? Ни разу я так не спала с той поры, как супруг мой

Морем пошел к роковым, к несказанным стенам Илиона.

20 Нет, Евриклея, поди, возвратися туда, где была ты.

Если б не ты, а другая из наших домашних служанок

С вестью такой сумасбродной пришла и меня разбудила, —

Я бы не ласковым словом, а бранью насмешницу злую

Встретила. Старости будь благодарна своей, Евриклея».

25 Так, возражая, старушка своей госпоже отвечала:

«Нет, не смеяться пришла, государыня, я над тобою;

Здесь Одиссей! Настоящую правду, не ложь я сказала.

Тот чужеземец, тот нищий, которым все так здесь ругались, —

Он Одиссей; Телемах о его уж давно возвращенье

30 Знал – но разумно молчал об отце он, который, скрываясь,

Здесь женихам истребление верное в мыслях готовил».

Так отвечала старушка. С постели вскочив, Пенелопа

Радостно кинулась няне на шею в слезах несказанных.

Голос возвысив, она ей крылатое бросила слово:

35 «Если ты правду сказала, сердечный мой друг, Евриклея,

Если он подлинно в дом свой, как ты говоришь, возвратился,

Как же один он с такой женихов многочисленной шайкой

Сладил? Они всей толпою всегда собиралися в доме».

Так, отвечая, разумной царице сказала старушка:

40 «Сведать о том не могла я; мне только там слышался тяжкий

Вой убиваемых; в горнице нашей, забившися в угол,

Все мы сидели, на ключ запершись и не смея промолвить

Слова, покуда твой сын Телемах из столовой не вышел

Кликнуть меня: он за мною самим Одиссеем был послан.

45 Там Одиссей мне явился, меж мертвыми страшно стоящий;

Трупы их были один на другом на полу, обагренном

Кровью, набросаны; радостно было его мне увидеть.

Потом и кровью покрытый, он грозному льву был подобен.

Трупы убитых теперь все лежат на дворе за дверями

50 Кучею. Он же, заботяся дом окурить благовонной

Серой, огонь разложил; а меня за тобою отправил.

Ждет он; пойдем; наконец вам обоим проникнет веселье

Душу, которая столько жестоких тревог претерпела:

Главное, долгое милого сердца желанье свершилось;

55 Жив он, домой невредим возвратился и дома супругу

С сыном живыми нашел, а врагов, истребителей дома,

В доме своем истребил; и обиды загладило мщенье».

Доброй старушке разумная так Пенелопа сказала:

«Друг Евриклея, не радуйся слишком до времени; всем нам

60 Было бы счастьем великим его возвращенье в отчизну —

Мне ж особливо и милому, нами рожденному сыну;

Все я, однако, тому, что о нем ты сказала, не верю;

Это не он, а один из бессмертных богов, раздраженный

Их беззаконным развратом и их наказавший злодейства.

65 Правда была им чужда; никого из людей земнородных —

Знатный ли, низкий ли к ним приходил – уважать не хотели;

Сами погибель они на себя навлекли; но супруг мой…

Нам уж его не видать; в отдаленье плачевном погиб он».

Ей Евриклея разумная так, возражая, сказала:

70 «Странное, дочь моя, слово из уст у тебя излетело.

Он, я твержу, возвратился; а ты утверждаешь, что вечно

Он не воротится; если же так ты упорна рассудком,

Верный он признак покажет: рубец на колене; свирепым

Вепрем, ты ведаешь, некогда был на охоте он ранен;

75 Ноги ему омывая, рубец я узнала; об этом

Тотчас хотела сказать и тебе; но, зажав мне рукою

Рот, он меня, осторожно-разумный, принудил к молчанью.

Время, однако, идти; головой отвечаю за правду;

Если теперь солгала я, меня ты казни беспощадно.

80 Доброй старушке разумная так Пенелопа сказала:

«Трудно тебе, Евриклея, проникнуть, хотя и великий

Ум ты имеешь, бессмертных богов сокровенные мысли.

К сыну, однако, с тобою готова идти я; увидеть

Мертвых хочу и того, кто один всю толпу истребил их».

85 С сими словами она по ступеням пошла, размышляя,

Что ей приличнее: издали ль с ним говорить иль, приближась,