465 Солнце зашло, и свершилось великое дело ахеян.

В кущах они закапали тельцов, вечерять собирались.

Тою порой корабли, нагруженные винами Лемна,

Многие к брегу пристали: Эвней Язонид послал их,

Сын Ипсипилы, рожденный с Язоном, владыкой народа.

470 Двум Атрейонам, царю Агамемнону и Менелаю,

Тысячу мер, как подарок, напитка прислал Язонион.

Прочие мужи ахейские меной вино покупали:

Те за звенящую медь, за седое железо меняли,

Те за воловые кожи или за волов круторогих,

475 Те за своих полоненных. И пир уготовлен веселый.

Целую ночь кудреглавые мужи ахейцы по стану

Вкруг пировали, а Трои сыны и союзники – в граде.

Целую ночь им беды совещал олимпийский провидец,

Грозно гремящий, – и страх находил на пирующих бледный:

480 Мужи вино проливали из кубков; не смел ни единый

Пить, не возлив наперед всемогущему Кронову сыну.

Все наконец возлегли и дарами сна насладились.

В ризе златистой Заря простиралась над всею землею,

Как богов на собор призвал молнелюбец Кронион;

И, на высшей главе многохолмного сидя Олимпа,

Сам он вещал; а бессмертные окрест безмолвно внимали.

5 "Слушайте слово мое, и боги небес, и богини:

Я вам поведаю, что мне в персях сердце внушает;

И никто от богинь, и никто от богов да не мыслит

Слово мое ниспровергнуть; покорные все совокупно

Мне споспешайте, да я беспрепятственно дело исполню!

10 Кто ж из бессмертных мятежно захочет, и я то узнаю,

С неба сойти, пособлять илионянам или данаям,

Тот, пораженный позорно, страдать на Олимп возвратится!

Или восхичу его и низвергну я в сумрачный Тартар,

В пропасть далекую, где под землей глубочайшая бездна:

15 Где и медяный помост, и ворота железные. Тартар,

Столько далекий от ада, как светлое небо от дола!85

Там он почувствует, сколько могучее всех я бессмертных!

Или дерзайте, изведайте, боги, да все убедитесь:

Цепь золотую теперь же спустив от высокого неба,

20 Все до последнего бога и все до последней богини

Свесьтесь по ней; но совлечь не возможете с неба на землю

Зевса, строителя вышнего, сколько бы вы ни трудились!

Если же я, рассудивши за благо, повлечь возжелаю, –

С самой землею и с самым морем ее повлеку я

25 И моею десницею окрест вершины Олимпа

Цепь обовью; и вселенная вся на высоких повиснет –

Столько превыше богов и столько превыше я смертных!"

Так он вещал, – и молчанье глубокое боги хранили,

Все пораженные речью: ужасно грозен вещал он;

30 Но наконец светлоокая так возгласила Афина:

"О всемогущий отец наш, Кронион, верховный владыко!

Ведаем мы совершенно, что сила твоя необорна;

Но милосердуем мы об ахеянах, доблестных воях,

Кои, судьбу их жестокую скоро исполнив, погибнут.

35 Все мы, однако, от брани воздержимся, если велишь ты;

Мы лишь советы внушим аргивянам, да храбрые мужи

В Трое погибнут не все под твоим сокрушительным гневом".

Ей, улыбаясь, ответствовал тучегонитель Кронион:

"Бодрствуй, Тритония, милая дочь! не с намереньем в сердце

40 Я говорю, и с тобою милостив быть я желаю".

Так произнес он – и впряг в колесницу коней медноногих,

Бурно летающих, гривы волнующих вкруг золотые;

Золотом сам он оделся; в руку художеством дивный

Бич захватил золотой и на блещущей стал колеснице;

45 Коней погнал, – и послушные быстро они полетели,

Между землею паря и звездами усеянным небом.

Он устремлял их на Иду, зверей многоводную матерь,

К Гаргару холму, где роща его и алтарь благовонный.

Там коней удержал повелитель бессмертных и смертных

50 И, от ярма отрешив, окружил их мраком великим.

Сам на вершине Идейской воссел, величаяся славой,

Град созерцая троян и суда меднобронных данаев.

Тою порой укрепилися снедью ахейские мужи,

Быстро по кущам и в битву оружием все покрывались.

55 Трои сыны на другой стороне ополчались по граду,

В меньшем числе, но и так готовые крепко сражаться,

Нуждой влекомые кровной, сражаться за жен и детей их.

Все растворились ворота; из оных зареяли рати

Конные, пешие; шум между толп их воздвигся ужасный.

60 Рати, на место одно устремляяся, быстро сошлися;

Разом сразилися кожи, сразилися копья и силы

Воинов, медью одеянных; выпуклобляшные разом

Сшиблись щиты со щитами; гром поднялся ужасный.

Вместе смешались победные крики и смертные стоны

65 Воев губящих и гибнущих; кровью земля заструилась.

Долго, как длилося утро и день возрастал светоносный,

Стрелы и тех и других поражали – и падали вои.

Но лишь сияющий Гелиос стал на средине небесной,

Зевс распростер, промыслитель, весы золотые; на них он

70 Бросил два жребия Смерти, в сон погружающей долгий:

Жребий троян конеборных и меднооружных данаев;

Взял посредине и поднял: данайских сынов преклонился

День роковой, данайских сынов до земли многоплодной

Жребий спустился, троян же до звездного неба вознесся.

75 Страшно грянул от Иды Кронид и перун, по лазури,

Пламенный бросил в ахейские рати; ахейцы, увидя,

Все изумились, покрылися лица их ужасом бледным.

Идоменей оставаться не смел, ни Атрид Агамемнон;

Ни Аяксы вожди не остались, клевреты Арея.

80 Нестор один средь побоища, страж аргивян, оставался

Волей недоброю: конь пострадал, пораженный стрелою.

Ранил его Александр, супруг лепокудрой Елены,

В голову, в самое темя, где первые волосы коней

Идут от черепа к вые: опасное место; от боли

85 Конь заскакал на дыбы: пернатая в мозг погрузилась.

Коней смутил и других он, крутяся вкруг пагубной меди.

Тою порою, как старец, к коню пораженному бросясь,

Припряжь отсечь напрягается, Гектора быстрые кони

Скачут сквозь волны бегущих, отважного мча властелина,

90 Гектора! Тут бы старец жизнь погубил неизбежно,

Если б его не узрел Диомед, воеватель могучий.

Страшно воскликнул герой, призывая царя Одиссея:

"Сын благородный Лаэрта, герой Одиссей многоумный!

Что ты бежишь, обращая хребет, как в толпе малодушный?

95 Пику тебе, берегися, вонзят бегущему в плечи.

Стань, Одиссей, отразим мы от старца свирепого мужа".

Рек; не услышал его Одиссей, благородный страдалец;

Мимо промчался, бежа к кораблям многоместным ахейским,

Но Диомед, и один оставаясь, вперед устремился;

100 Стал перед конским ярмом геренского старца Нелида

И к нему взговорил, устремляя крылатые речи:

"Старец, жестоко тебя ратоборцы младые стесняют!

Сила оставила, старость тебя удручила лихая;

Немощен твой и возница, и кони твои не проворны.

105 Шествуй ко мне, взойди на мою колесницу; увидишь,

Троса, кони каковы, несказанно искусные в поле

Быстро летать и туда и сюда, и в погоне и в бегстве.

Я их вчера у Энея отбил, разносителя бегства.

Вверь ты своих попеченью сподвижников, сих же с тобою

110 Мы устремим на троян конеборных, да ныне и Гектор

Узрит, в руке и моей способна ль свирепствовать пика!"

Так произнес; не преслушался Нестор, конник геренский;