Выйди, герой! и тебя, как бога, почтут аргивяне.

Если же ты без даров, а по нужде на брань ополчишься,

605 Чести подобной не снищешь, хоть будешь и брани решитель".

Старцу немедля ответствовал царь Ахиллес быстроногий:

"Феникс, отец мой, старец божественный! В чести подобной

Нужды мне нет; я надеюсь быть чествован волею Зевса!

Честь я сию сохраню перед войском, доколе дыханье

610 Будет в груди у меня и могучие движутся ноги.

Молвлю тебе я другое, а ты положи то на сердце:

Мне не волнуй ты души, предо мною крушася и плача,

Сыну Атрея в угодность; тебе и не должно Атрида

Столько любить, да тому, кем любим, ненавистен не будешь.

615 Ты оскорби человека, который меня оскорбляет!

Царствуй, равно как и я, и честь разделяй ты со мною.

Скажут они мой ответ; оставайся ты здесь, успокойся

В куще, на мягком ложе; а завтра, с восходом денницы,

Вместе помыслим, отплыть восвояси нам или остаться".

620 Рек – и Патроклу, в безмолвии, знаменье подал бровями

Фениксу мягкое ложе постлать, да скорее другие

Выйти из кущи помыслят. Тогда Теламонид великий,

Богу подобный Аякс, подымался и так говорил им:

"Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный!

625 Время идти; я вижу, к желаемой цели беседы

Сим нам путем не достигнуть. Ахейцам как можно скорее

Должно ответ объявить, хоть он и не радостен будет;

Нас ожидая, ахейцы сидят. Ахиллес мирмидонец

Дикую в сердце вложил, за предел выходящую гордость!

630 Смертный, суровый! в ничто поставляет и дружбу он ближних,

Дружбу, какою мы в стане его отличали пред всеми!

Смертный, с душою бесчувственной! Брат за убитого брата,

Даже за сына убитого пеню отец принимает;

Самый убийца в народе живет, отплатившись богатством;

635 Пеню же взявший – и мстительный дух свой, и гордое сердце –

Все наконец укрощает; но в сердце тебе бесконечный

Мерзостный гнев положили бессмертные ради единой

Девы! но семь их тебе, превосходнейших, мы предлагаем,

Много даров и других! Облеки милосердием душу!

640 Собственный дом свой почти; у тебя под кровом пришельцы

Мы от народа ахейского, люди, которые ищем

Дружбы твоей и почтения, более всех из ахеян".

И немедля ему отвечал Ахиллес быстроногий:

"Сын Теламонов, Аякс благородный, властитель народа!

645 Всё ты, я чувствую сам, говорил от души мне, но, храбрый!

Сердце мое раздымается гневом, лишь вспомню о том я,

Как обесчестил меня перед целым народом ахейским

Царь Агамемнон, как будто бы был я скиталец презренный!

Вы возвратитесь назад и пославшему весть возвестите:

650 Я, объявите ему, не помыслю о битве кровавой

Прежде, пока Приамид браноносный, божественный Гектор,

К сеням уже и широким судам не придет мирмидонским,

Рати ахеян разбив, и пока не зажжет кораблей их.

Здесь же, у сени моей, пред моим кораблем чернобоким,

655 Гектор, как ни неистов, от брани уймется, надеюсь".

Рек он, – и каждый, в молчании, кубок взяв двоедонный,

Возлил богам и из сени исшел; Одиссей предитёк им.

Тою порою Патрокл повелел и друзьям и рабыням

Фениксу мягкое ложе как можно скорее готовить.

660 Жены, ему повинуясь, как он повелел, простирали

Руны овец, покрывало и цвет нежнейший из лена.

Там покоился Феникс, Денницы святой ожидая.

Но Ахиллес почивал внутри крепкостворчатой кущи;

И при нем возлегла полоненная им лесбиянка,

665 Форбаса дочь, Диомеда, румяноланитая дева.

Сын же Менетиев спал напротив; и при нем возлежала

Легкая станом Ифиса, ему Ахиллесом героем

Данная в день, как разрушил он Скирос, град Эниея.

Те же – едва показались у кущи Атрида владыки,

670 С кубками их золотыми ахеян сыны привечали,

В встречу один за другим подымаясь и их вопрошая.

Первый из них говорил повелитель мужей Агамемнон:

"Молви, драгой Одиссей, о великая слава данаев,

Хочет ли он от судов отразить пожирающий пламень

675 Или отрекся и гордую душу питает враждою?"

И ему отвечал Одиссей, знаменитый страдалец:

"Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!

Нет, не хочет вражды утолить он; сильнейшею прежней

Пышет грозой, презирает тебя и дары отвергает.

680 В бедствах тебе самому велит с аргивянами думать,

Как защитить корабли и стесненные рати ахеян.

Сам угрожает, что завтрашний день, лишь Денница возникнет

На море все корабли обоюдовесельные спустит.

Он и другим воеводам советовать тоже намерен –

685 В домы отплыть; никогда, говорит он, конца не обресть вам

Трои высокой: над нею перунов метатель Кронион

Руку свою распростер, – и возвысилась дерзость народа.

Так он ответствовал; вот и сопутники то же вам скажут,

Сын Теламона и вестники наши, разумные оба.

690 Феникс же там успокоился, старец; так повелел он,

Чтоб за ним в кораблях, обратно к отчизне любезной

Следовал завтра, но если он хочет, – неволить не будет".

Так говорил, – и молчанье глубокое все сохраняли,

Речью его пораженные: грозное он им поведал.

695 Долго безмолвными были унылые мужи ахейцы;

Но меж них наконец взговорил Диомед благородный:

"Царь знаменитый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!

Лучше, когда б не просил ты высокого сердцем Пелида,

Столько даров обещая: горд и сам по себе он,

700 Ты же в Пелидово сердце вселяешь и большую гордость.

Кончим о нем и его мы оставим; отсюда он едет

Или не едет – начнет, без сомнения, ратовать снова,

Ежели сердце велит и бог всемогущий воздвигнет.

Слушайте, други, что я предложу вам, одобрите все вы:

705 Ныне предайтесь покою, но прежде сердца ободрите

Пищей, вином: вино человеку и бодрость и крепость.

Завтра ж, как скоро блеснет розоперстая в небе Денница,

Быстро, Атрид, пред судами построй ты и конных и пеших,

Дух ободри им и сам перед воинством первый сражайся".

710 Так произнес, – и воскликнули весело все скиптроносцы,

Смелым дивяся речам Диомеда, смирителя коней.

Все наконец, возлиявши богам, разошлися по кущам,

Где предалися покою и сна насладились дарами.

Все при своих кораблях, и цари и герои ахеян,

Спали целую ночь, побежденные сном благотворным;

Но Атрид Агамемнон, ахенского пастырь народа,

Сладкого сна не вкушал, волнуемый множеством мыслей.

5 Словно как молнией блещет супруг лепокудрыя Геры,99

Если готовит иль дождь бесконечный, иль град вредоносный,

Или метель, как снега убеляют широкие степи,

Или погибельной брани огромную пасть отверзает, –

Так многократно вздыхал Агамемнон, глубоко от сердца,

10 Скорбью гнетомого; самая внутренность в нем трепетала;

Ибо когда озирал он троянский стан, удивлялся

Их огням неисчетным, пылающим пред Илионом,

Звуку свирелей, цевниц и смятенному шуму народа.

Но когда он взирал на ахейский стан неподвижный,

15 Клоки власов у себя из главы исторгал, вознося их

Зевсу всевышнему: тяжко стенало в нем гордое сердце.

Дума сия наконец показалася лучшей Атриду –

С Нестором первым увидеться, мудрым Нелеевым сыном,