Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос;

Ложе покинул тогда и возлюбленный сын Одиссеев;

Платье надев, изощренный свой меч на плечо он повесил,

После, подошвы красивые к светлым ногам привязавши,

5 Вышел из спальни, лицом лучезарному богу подобный.

Звонкоголосых глашатаев царских созвав, повелел он

Кликнуть им клич, чтоб на площадь собрать густовласых ахеян;

Кликнули те; собралися на площадь другие; когда же

Все собралися они и собрание сделалось полным,

10 С медным в руке он копьем перед сонмом народным явился —

Был не один, две лихие за ним прибежали собаки.

Образ его несказанной красой озарила Афина,

Так что дивилися люди, его подходящего видя.

Старцы пред ним раздалися, и сел он на месте отцовом.

15 Первое слово тогда произнес благородный Египтий,

Старец, согбенный годами и в жизни изведавший много;

Сын же его Антифонт копьевержец с царем Одиссеем

В конеобильную Трою давно в корабле крутобоком

Поплыл; он был умерщвлен Полифемом свирепым в глубоком

20 Гроте, последний, похищенный им для вечерния пищи.

Три оставалися старцу: один, Еврином, с женихами

Буйствовал; два помогали отцу обрабатывать поле;

Но о погибшем не мог позабыть он; об нем он все плакал,

Все сокрушался; и так, сокрушенный, сказал он народу:

25 «Выслушать слово мое приглашаю вас, люди Итаки;

Мы на совет не сходились ни разу с тех пор, как отсюда

Царь Одиссей в быстроходных своих кораблях удалился.

Кто же нас собрал теперь? Кому в том внезапная нужда?

Юноша ли расцветающий? Муж ли, годами созрелый?

30 Слышал ли весть о идущей на нас неприятельской силе?

Хочет ли нас остеречь, наперед все подробно разведав?

Или о пользе народной какой предложить нам намерен?

Должен быть честный он гражданин; слава ему! Да поможет

Зевс помышлениям добрым его совершиться успешно».

35 Кончил. Словами его был обрадован сын Одиссеев;

Встать и к собранию речь обратить он немедля решился;

Выступил он пред людей, и ему, к ним идущему, в руку

Скипетр вложил Певсенеор, глашатай, разумный советник.

К старцу сперва обратяся, ему он сказал: «Благородный

40 Старец, он близко (и скоро его ты узнаешь), кем здесь вы

Собраны, – это я сам, и печаль мне великая ныне.

Я – не слыхал о идущей на нас неприятельской силе;

Вас остеречь не хочу, наперед все подробно разведав.

Также о пользах народных теперь предлагать не намерен.

45 Ныне о собственной, дом мой постигшей, беде говорю я.

Две мне напасти; одна: мной утрачен отец благородный,

Бывший над вами царем и всегда, как детей, вас любивший;

Более ж злая другая напасть, от которой весь дом наш

Скоро погибнет и все, что в нем есть, до конца истребится,

50 Та, что преследуют мать женихи неотступные, наших

Граждан знатнейших, собравшихся здесь, сыновья; им противно

Прямо в Икариев дом обратиться, чтоб их предложенье

Выслушал старец и дочь, наделенную щедро приданым,

Отдал по собственной воле тому, кто приятнее сердцу.

55 Нет; им удобней, вседневно врываяся в дом наш толпою,

Наших быков, и баранов, и коз откормленных резать,

Жрать до упаду и светлое наше вино беспощадно

Тратить. Наш дом разоряется, ибо уж нет в нем такого

Мужа, каков Одиссей, чтоб его от проклятья избавить.

60 Сами же мы беспомощны теперь, равномерно и после

Будем, достойные жалости, вовсе без всякой защиты.

Если бы сила была, то и сам я нашел бы управу;

Но нестерпимы обиды становятся; дом Одиссеев

Грабят бесстыдно. Ужель не тревожит вас совесть? По крайней

65 Мере, чужих устыдитесь людей и народов окружных,

Нам сопредельных, богов устрашитеся мщенья, чтоб гневом

Вас не постигли самих, негодуя на вашу неправду.

Я ж к олимпийскому Зевсу взываю, взываю к Фемиде,

Строгой богине, советы мужей учреждающей! Наше

70 Право признайте, друзья, и меня одного сокрушаться

Горем оставьте. Иль, может быть, мой благородный родитель

Чем оскорбил здесь умышленно меднообутых ахеян;

Может быть, то оскорбленье на мне вы умышленно мстите,

Грабить наш дом возбуждая других? Но желали бы лучше

75 Мы, чтоб и скот наш живой, и лежачий запас наш вы сами

Силою взяли; тогда бы для нас сохранилась надежда:

Мы бы дотоле по улицам стали скитаться, моля вас

Наше отдать нам, покуда не все бы нам отдано было;

Ныне ж вы сердце мое безнадежным терзаете горем».

80 Так он во гневе сказал и повергнул на землю свой скипетр;

Слезы из глаз устремились: народ состраданье проникло;

Все неподвижно-безмолвны сидели; никто не решился

Дерзостным словом ответствовать сыну царя Одиссея.

Но Антиной поднялся и воскликнул, ему возражая:

85 «Что ты сказал, Телемах, необузданный, гордоречивый?

Нас оскорбив, ты на нас и вину возложить замышляешь?

Нет, обвинять ты не нас, женихов, пред ахейским народом

Должен теперь, а свою хитроумную мать, Пенелопу.

Три совершилося года, уже наступил и четвертый

90 С тех пор, как, нами играя, она подает нам надежду

Всем, и каждому порознь себя обещает, и вести

Добрые шлет к нам, недоброе в сердце для нас замышляя.

Знайте, какую она вероломно придумала хитрость:

Стан превеликий в покоях поставя своих, начала там

95 Тонко-широкую ткань и, собравши нас всех, нам сказала:

«Юноши, ныне мои женихи, – поелику на свете

Нет Одиссея, – отложим наш брак до поры той, как будет

Кончен мой труд, чтоб начатая ткань не пропала мне даром;

Старцу Лаэрту покров гробовой приготовить хочу я

100 Прежде, чем будет он в руки навек усыпляющей смерти

Парками отдан, дабы не посмели ахейские жены

Мне попрекнуть, что богатый столь муж погребен без покрова».

Так нам сказала, и мы покорились ей мужеским сердцем.

Что же? День целый она за тканьем проводила, а ночью,

105 Факел зажегши, сама все натканное днем распускала.

Три года длился обман, и она убеждать нас умела;

Но когда обращеньем времен приведен был четвертый —

Всем нам одна из служительниц, знавшая тайну, открыла;

Сами тогда ж мы застали ее за распущенной тканью;

110 Так и была приневолена нехотя труд свой окончить.

Ты же нас слушай; тебе отвечаем, чтоб мог ты все ведать

Сам и чтоб ведали все равномерно с тобой и ахейцы:

Мать отошли, повелев ей немедля, на брак согласившись,

Выбрать меж нами того, кто отцу и самой ей угоден.

115 Если же долее будет играть сыновьями ахеян…

Разумом щедро ее одарила Афина; не только

В разных она рукодельях искусна, но также и много

Хитростей знает, неслыханных в древние дни и ахейским

Женам прекраснокудрявым неведомых; что ни Алкмене

120 Древней, ни Тиро, ни пышно-венчанной царевне Микене200

В ум не входило, то ныне увертливый ум Пенелопы

Нам ко вреду изобрел; но ее изобретенья тщетны;

Знай, не престанем твой дом разорять мы до тех пор, покуда

Будет упорна она в помышленьях своих, ей богами

125 В сердце вложенных; конечно, самой ей в великую славу

То обратится, но ты истребленье богатства оплачешь;

Мы, говорю, не пойдем от тебя ни домой, ни в иное

Место, пока Пенелопа меж нами не выберет мужа».

«О Антиной, – отвечал рассудительный сын Одиссеев, —

130 Я не дерзну и помыслить о том, чтоб велеть удалиться

Той, кто меня родила и вскормила; отец мой далеко;

Жив ли, погиб ли, – не знаю; но трудно с Икарием будет