Возглавлявший сородичей орк, что ныне брёл впереди их ватаги, возвышался над каждым из людей более чем на голову. В его широченную спину утыкались два острия копей, огромные непропорционально длинные руки были стянуты крестом, на уровне упитанного брюха, а две пары огромных клыков тянулись из пасти почти до уровня глаз.

Из замковых врат, вышедшая навстречу «гостям», показалась фигура командора, что держал путь в сопровождении группы латников. Закованный в грязный, измятый доспех воитель — командир прибывшего отряда отдал рыцарю честь. Виктор ответил идентичным жестом и приблизился вплотную. Тут же прозвучал доклад о проведённой операции. Среди окружающих крестьян раздался гневный гул, прозвучавший в унисон с рыком орков. Солдаты сохраняли спокойствие.

— Неужели, сам Шаз Кровопийца? — серьёзным, почти лишённым эмоций тоном произнёс Виктор, глядя в алые глаза клыкастого орка. — Решил заглянуть в гости?

Орк оскалил клыки и попытался сделать шаг вперёд, но тут же был остановлен лёгким тычком копейного острия в брюхо. Сквозь небольшой прорез в толстой шкуре просочилась кровь.

— Ты и твоя банда, — невозмутимо продолжил командор, — обвиняетесь в налётах, разбое, грабежах, убийстве крестьян и имперских солдат. Есть что сказать в своё оправдание?

— Да! — зарычал здоровяк. — Шазу есть шо сказать! Шаз убивал людей! Убивал много! Стальные мужи ревели, когда Шаз отрывал им головы! Бабы умоляли Шаза! Но Шаз убивал всех! Жалкие твари! Ха-ха! Шаз …

В мгновение ока рука рыцаря нашла рукоять висевшего на поясе меча, высвободив серебристое лезвие. Клинок просвистел в воздухе, блеснув лучами заходящего солнца. Шаз замолчал, когда на его толстой шее появилась широкая кровоточащая рана. Кровь заструилась по телу орка, стекая всё ниже, огромными каплями окропляя остывающую землю. Орк продолжал смотреть в зелёные глаза, осознавая собственную кончину. Он хотел шагнуть вперёд, схватить ненавистного человечешку, но тело отказалось слушаться, а ноги дали слабину. Орк упал на колени, глядя на своего убийцу, на сей раз — снизу-вверх. Последняя попытка произнести хоть что-то закончилась демонстрацией окровавленного оскала. Шаз рухнул на землю, более не подавая признаков жизни. Виктор вернул клинок в ножны, предварительно стряхнув орочью кровь.

— Остальных в клетки, — прозвучал командный голос.

«И здесь… кровь. Кровь и смерть» — пронеслась мысль в голове Лиары, когда наконечники имперских копий отправили орков в путь.

Пленники более не сопротивлялись и причиной тому стали не только раны и физическая усталость. В том попросту не было смысла. Шаз долгое время был их лидером — образцом для подражания и надеждой на будущее. Теперь он лежал на земле в луже собственной крови. Вождь пал. Орки остались сами по себе.

— Слишком просто, — пренебрежительно фыркнул Артемар.

— Это… жестоко, — невольно промолвила Лиара, вглядываясь в растущую лужу крови.

— Жестокость? — в голосе рыцаря проступила нотка удивления. — Похоже, ты не из местных и не слышала, за что Шаза прозвали Кровопийцей? Ублюдок слишком легко отделался.

— Подобная судьба ждёт и прочих орков?

— Каждый получит суд по делам. Кого-то ждёт виселица, кого-то закуют в кандалы и бросят в темницу. Будут работать во благо Империи.

— Работы? Прошу прощения, сэр Артемар, но… в замке есть ещё орки?

На лице рыцаря проступило лёгкое недоумение. Несмотря на крайне сдержанное поведение и отсутствие всякого проявления любопытства, он всё же одарил Лиару оценивающим взглядом.

— Да, — послышался ответ со стороны лестничного пролёта. Спустя пару мгновений перед Лиарой и Артемаром предстал образ хмурого рыцаря, что ранее лишил Кровопийцу жизни. — Однако, леди, вы не должны иметь отношения к этим делам. Вернёмся к делам насущным. Надо думать, вы уже познакомились с сэром Артемаром?

— Не официально, — кивнула девушка.

— Сэр Артемар, это — леди Лиара, гостья нашего форта. Должен заметить, крайне уникальная личность. Ученица волшебника, член гильдии магов Листмура и просто приятная в общении дама. Леди Лиара, Сэр Артемар Александр Панфар — моя правая рука и капитан ударного отряда форта Карадан. Как вы уже поняли, сэру Панфару можно доверять, а в моё отсутствие можете обращаться к нему за всякой помощью.

Бледнокожий коротко поклонился, продемонстрировав манеры и стать, присущую рыцарю Империи.

— Сэр Артемар, — продолжил Виктор. — Мы поселим нашу гостью в замке. Прошу, предупредите братьев о присутствии этакого постояльца. Леди Лиара? Прошу за мной.

Командор не солгал, когда обещал выделить для гостьи особую комнату. Помещение не отличалось простором, но исходя из размера внутренней библиотеки и количества разбросанных книг — ещё совсем недавно здесь проживал некий учёный. Помещение расположилось в верхнем ярусе донжона, всего в нескольких метрах от верхней площадки с каменными парапетами, напоминая Лиаре её давнее жилище, находившееся на древесном стволе. Дом, в котором девушка жила во времена своего обучения и до того времени, как Рилан стал её супругом.

Лиара распахнула форточки и ставни, наполнив комнату прохладным ароматом грядущей ночи. Вдохнула полной грудью. Из окна открывался поистине удивительный вид на форт Карадан и прилегающие к нему территории. Храм Небесных Драконов по ту сторону форта тут же приковал к себе внимание эльфийских глаз. Даже в вечерние часы, когда золотистые вершины крыш и солнечные кресты Эльрата не наливал солнечный свет, их великолепие не могло оставить наблюдателя равнодушным. Две резные статуи драконьих богов приветствовали паству храма близ его величественных резных врат. Прекрасное строение, вдохновлённое прекрасной идеей, отображающей в себе историю рода людей и их связь с двумя первородными драконами.

Вдруг над головой Лиары послышался шорох. То были не шаги солдат, обслуживающих баллисту на крыше, а некий звук уже очень хорошо знакомый эльфийке. Прямо под каменным барельефом мишикулей показалось уникальное изделие из глины, грязи и тоненьких веточек, похожее на небольшое лукошко. Из недр подобного жилища на беловолосую эльфийку внимательно навострились взгляды желторотых птенцов и их родителей. Птицы уже готовились к ночи и забросили охотничье ремесло, терпеливо ожидая момента, когда солнце окончательно скроется за горизонт, дабы уступить место на небосводе иным, ничуть не менее проворным охотникам.

— Почти как дома, — улыбнулась Лиара и протянула ладонь в направлении гнезда.

Животные испугались, но уже спустя пару мгновений, узрев тусклое зелёное сияние в руке друидесcы, ощутили её ауру и мысленный поток. Лиара вновь улыбнулась. Чисто и искренне.

Минуя события последних недель, проведённых в пути, сна на голой земле, твёрдом лежаке из шкуры и соломы в повозке, матрас на двухместной еловой койке казался девушке настоящей периной. Он тут же принял её в свои объятья. Всё казалось таким прекрасным, но таким отвратительным, ведь даже настоящее королевское ложе не могло ныне сравниться с тёплым мохнатым брюхом Ку’сиба и звучанием двух голосов, желающих девушке доброго сна. Нахлынуло чувство вины. После всех испытаний, которые они преодолевали совместным трудом, Лиара спала здесь, в имперском форте, под защитой солдат и стражей, на тёплой мягкой кровати. А что же до них? Что до её друзей?

— Я не знаю, где вы и… что случилось, но прошу, будьте живы. Силанна, береги Шеймуса и Крога от всякой напасти. Береги их души.

Она посмотрела на свою правую руку, где ныне покоился мифрил и дремлющий в его недрах камень. «Талмон» осветил лицо девушки мягким зелёным огоньком и блеснул в каменьях яшмы на её запястье. Наполненный магией камень неожиданно успокоил разум девушки, будто нашёптывая в её длинное острое ушко убаюкивающую мелодию и исцеляя раны глубоко в душе. Свет его был прекрасен.

Лиара уснула быстро, сложившись в позе эмбриона, в окружении множества светлячков и мотыльков, что один за другим проникали в раскрытое окно башни. Их свет и шёпот крыльев наполнили пустую комнату. Девушка спала крепко. Достаточно крепко, чтобы не слышать как парой этажей ниже Виктор скидывает с себя осточертевший дуплет и, встав на колени, читает молитву дракону света. Достаточно крепко, чтобы не слышать шума снаружи, когда рабы вернулись с рудников, усталым тяжёлым шагом направившись в свои темницы. Слишком крепко, чтобы ощутить перемены, к которым готовился этот мир.