Темнота окончательно заволокла кругозор…

— И как скоро я смогу попасть в храм, сир Петро?

— Не могу знать, мазель, — пожал плечами пожилой усатый страж. — Сложно сейчас всё это. Пока командор с нашим епископом не переговорит, в храм дороги нет. Сами понимаете, опасно.

Эльфийка в компании двух уже хорошо знакомых стражей застыла на пустом южном бастионе замка Карадан. Солнце только поднималось из-за горизонта, а ветер доносил до слуха монотонную песнь, возвещая о скором приближении облаков. Внизу маршировали отряды стражников, проходя стандартные процедуры солдатской муштры, в ходе которых командор Виктор Джон Фарбрук шаг за шагом превращал разрозненные, порой откровенно неумелые боевые единицы в единый слаженный строй — главный инструмент войны в арсенале Империи.

— Хорошо ходят, — усы Петро поднялись, явив на его лице очертание улыбки. — Эх, сколько нас в своё время гоняли! Хе-хе. Солдату хорошо. Своей башкой думать не надо. Знай себе строй держи, да команды слушай. А, Сопля?

— Да тебе всё бы башкой не думать, — фыркнул Лайм. — Я, конечно, тоже не мастак, но разве не хочется самому строй водить?

— Хе-хе! Говоришь так, будто собираешься пройти акколаду.

— А вот и пройду!

— Ха-ха-ха! — взорвался в хохоте Петро. — Ты?! Ой, я не могу! Держите меня семеро! Ха-ха-ха! Ты ж бестолковый, что валенок по лету. Шлем не можешь и полдня проносить, а тут акколада! Куда? Служи, пока служится, и не верещи. Глядишь, оклад повысят или премию дадут.

Рыжебородый страж промолчал, продолжая наблюдать за происходящим во дворе хмурым взглядом. Будучи друидессой, Лиара ощутила гневный порыв, воцарившийся в душе молодого стража, тут же подавленный его волей.

— Акколада? — промолвила эльфийка.

— Ага, — ухмыльнулся усач. — Церемония такая, когда в рыцари посвящают. Командор наш до того как в форте осел, командовал отрядом. У них что-то вроде ордена небольшого было. «Братство Золотой Совы» — так и назывались. Так вот командор Фарбрук, как магистр ордена, имеет право посвятить в рыцари даже простолюдина, если сочтёт того достойным. Видела же Артемара? Хрен такой с мечом здоровым, в чёрных доспехах обыкновенно. Страшный человек, если из терпения вывести. Так Артемар — капитан этого отряда и плевали хлопцы на всех инквизиторов и баронов, ибо подчиняются только командору Фарбруку и самому императору. Вот в этот кружок надеется протиснуться наш Лайм. Ха-ха!

— Разве, в этом есть что-то плохое?

— А плохого ничего нет. Кроме самого Лайма. Хе-хе. Чтобы туда попасть нужно либо с детства тренироваться, либо родиться с ангельской рукой. Лайм ни тем, ни этим похвастаться не могёт. Он даже коня седлать не умеет. А тут рыцарство! Тут, мазель Лиара, нужно думать о вещах настоящих. Как семью прокормить, в тепле переночевать, да к троллю на ужин не угодить. Молодые этого не понимают.

Лайм выдохнул, проглотив очередной порыв. Как бы больно, то ни было, юный страж принимал слова напарника и его мысли касательно своего будущего. Едва ли человек, что в возрасте двадцати лет впервые взял в руки оружие и ни разу не применил его по назначению, был способен поразить видавших огонь и воду воителей уровнем своего мастерства. Едва ли он — сын обыкновенных крестьян, был способен хоть чем-то пригодиться братству или обзавестись офицерским званием. Это понимал Петро. Это понимал Лайм. Но не Лиара.

— Этот мир имеет множество проявлений, — опустив взгляд, промолвила эльфийка. — Ты можешь столкнуться с неудачей, оступиться или даже упасть, но никакие преграды не должны сбивать тебя с выбранного пути. В этом мире нет ничего, нет ни единой вершины, что устоит перед терпением и кропотливым трудом, — девушка навострила взор в зелёные глаза собеседника. — Когда-то давно… в годы моей юности, эту фразу произнёс мой отец. Думаю, у вас всё получиться, сир Лайм. Я искренне в это верю!

В этот самый миг взгляд парня наполнился искрами. Лайм не произнёс и слова, но мимика его лица, его взгляд сообщили Лиаре куда больше, нежели могли передать уста.

— Однако, мазель Лиара! Даже я захотел в орден этот попасть. Хе-хе. Строевая, кажись, окончена. Пора нам отсюда уходить, чтобы лишних вопросов не было. В северный бастион ходить нельзя. Там наши рыцари хозяйничают. Командор будет не раньше полудня. До тех пор в сад не попадём. Ну, да ничего. Покажем вам картины замковые. Может, вы там что-то поймёте в этих писульках.

— Сир Петро, а что стало с пленными орками?

— Тех, что привели вчера? Казнили их всех, выродков этих! За что, спросите? Шаз Кровопийца и его банда, мазель. Видела вчера этого клыкастого толстяка? Вот это он. Трижды проклятый демон! За его голову обещали награду в четыре сотни золотых и уж поверьте, не просто так такие деньги предлагают. Эти твари лазали по окрестным деревням и нападали на крестьян. Догадываетесь, за что он получил своё имя? Только представьте! Уроды! Ух! Это всё воины Бакрута Железного Кулака. Он тут что-то вроде главного вождя орков. Собирает кланы, воют с нашими войсками и прячется в лесах. Тот ещё ублюдок! Две тысячи золотых за голову Бакрута обещают. Объявление на доске, вон. Но кто рискнёт в леса лезть, если даже инквизиторы побаиваются? Вот и я о том же. Значит, так и будем терять караваны и выменивать наших ребят на рабов.

В сознании Лиары всплыл образ огромного злобного орка. Крог говорил, что орк должен быть сильным, дабы вести за собой воинов. Должно быть Бакрут был настоящим великаном — чудовищно сильным и устрашающим, если вёл за собой подобных Шазу существ.

— Петро, а расскажи мне про рабов.

— А что о них рассказывать, мазель? Рабы как рабы. Трудятся на шахтах, лес валят. Инквизиция хотела их всех огнём травить, чтобы другим, мол, повадно не было. Но командор упёрся. Из-за этого у нас сейчас и нелады в форте, и всякие пустозвоны из верхушек заглядывают. Они бы уже своего добились, если бы у командора от императора приказа не было. Теперь пытаются ему нагадить и дескаре…дировать

— Дискредитировать?

— Да, мазель. Именно. Поэтому мы вас и заставляем прятаться. Чтобы командору не навредить. Он у нас мужик хороший… настоящий рыцарь. Не то, что некоторые.

Ненадолго, среди собеседников воцарилось молчание. Солдаты провожали Лиару вдоль холодных каменных стен в направлении картинного зала, однако мысли девушки тянули её в совершенно иную степь…

— Петро… а можно мне увидеть орков?

— Ох! Это вряд ли! Командор приказал не водить в северный бастион и не выводить из замка. Само собой, инквизиторам на глаза не попадаться. Но, подземелье… Нужно бы у него узнать. Мне, если честно, идея не нравится. Да и орки, если есть, то мало их, мазель. Работа ведь.

— В темницу хочешь? — тихо произнёс Лайм, прервав затянувшееся молчание. — Я могу отвести.

— А как же приказ?! — возмутился Петро.

— Командор не запрещал. Там тихо, инквизиторы особо не ходят. Тем более, сегодня смена Гарри, а за ним должок. Мы быстро. Командор и не чухнется. Глядишь, чего выменяем у орков.

— Ах, Ургаш с вами! — после недолгих раздумий, ответил усач. — Идём! Но, сперва, разведаем, что к чему.

Каменная кладка издала характерный стук, соприкоснувшись со сталью тяжёлого сапога с гравировкой узоров. Человек ступал уверенно, неспешно покачиваясь по сторонам, руки его были сложены за спиной, грудь и плечи расправлены, а лицо скрывала маска-шлем, столь типичная для воина святой инквизиции. Однако, даже стальная маска, что должна была защищать лик носителя и скрывать его от чужих глаз, не могла сокрыть всю неприязнь, вспыхивающую во взгляде воителя, каждый раз, когда его взор касался глубин подземелий.

— Значит, командор так и не нашёл тебе напарника, Гарри? — послышался голос из-под забрала.

— Никак нет, сэр, — промолвил молодой солдат, семенящий следом. В отличие от инквизитора, его тело защищал лишь нагрудник и сине-белый гамбезон, а руки сжимали древко алебарды. — Здесь не трудная работа. Только и знай, что пищу им давай, да успокаивай, когда бесятся сильно. Днём двоих не нужно.