— Не сегодня, приятель, — сквозь зубы процедил волшебник. На морщинистом лице застыл ухмыляющийся оскал, а костлявая ладонь нащупала древко посоха. — У меня ещё слишком много дел. Кус!

Отныне, они вновь действовали как единое целое. Шеймус с трудом взгромоздился на спину волка, вцепившись трясущейся ладонью в то самое полотно, что ныне наполняло Куса энергией. Волшебник быстро ощутил силу пропитанной магией ткани и догадывался, как зверю удалось вырваться на волю, но предпочёл оставить догадки при себе, ибо ныне от него требовалось совсем иное. Ворота вновь заполонили силуэты орков и пленников, а шедшие по пятам захватчики не оставляли шанса скрыться или использовать «Маяк». Впрочем, ни Шеймуса, ни уж тем более Куса не заботили подобные детали.

— Держи мелкозубого! — слышались басовые голоса за их спинами.

Подобно рыцарю верхом на верном скакуне, волшебник помчался вперёд, прямиком на собранный из бревенчатого частокола периметр западной стены, забаррикадированный после нападения Хагридов. Сжатый подобно турнирному копью, магический посох, наполнился пурпурными переливами. Сбор сил, мгновение концентрации — магический заряд, собранный с помощью заклинания и потребовавший от волшебника значимую часть сил, обернулся яркой пурпурной вспышкой, трансформировавшейся в чудовищную по своей силе кинетическую волну. Удар получился столь сильным, что попросту выдрал несколько брёвен из уязвимой части баррикад.

Будь источником подобного удара не магия волшебника, а некий механический процесс — без всяких сомнений, волк и его наездник были бы отброшены назад под действием его чудовищной силы.

— Вырвались! — трясущимся, но искренне радостным голосом воскликнул маг. — Молодчина, Злодей! Как мы их! — скромная радость сменилась неподдельным детским восторгом, звучавшим в унисон с топотом волчьих лап. — Хе-хе-хе! Ну и прогулка! Вперёд! Найдём Крога.

Кус ответил молчаливым согласием. Как ни странно, в этот самый миг он понимал волшебника куда острее, чем эльфийскую друидессу и даже собственного вожака. Он просто мчался вперёд сквозь деревья и кустарники, движимый энергией, радостью и упоением собственной свободой. Кортес и его проклятый «Черноклык», разъярённые орки и трижды проклятая клетка — всё это осталось позади и ныне пара «гостей» мчалась прочь от атакованной деревни, прямиком к обусловленному месту. Мчались так быстро, как только могли. Так быстро, что лишь в последний момент Ку’сиб ощутил опасность.

— Кус? — заметив замедлившийся шаг компаньона, промолвил Шеймус.

Всё произошло в единственное мгновение. Шеймус различил глухой рык, сопровождаемый вибрацией в теле Ку’сиба и рык иной, прозвучавший со стороны, куда более агрессивный и приближающийся. Оно ворвалось в волка и попросту снесло его с ног. Единственная причина, по которой Шеймус оставался жив и сохранил относительную целостность скелета, стала реакция Куса, что принял на себя основную тяжесть удара.

Послышался хлопок павшего на землю человеческого тела и характерный хруст в области правого плеча, ознаменовавший вспышку нестерпимой боли. Разразилась какофония рыка и борьбы, визг и щелчки волчьих челюстей. Шеймус стиснул зубы, но нашёл в себе силы, дабы сжать кленовое древко. Пространство ночного леса было охвачено непроглядной тьмой, непреступной для человеческого глаза, но времени для разведки и «Светлячков» у него не было. Мгновение боли и концентрации. Посох и единственный глаз волшебника наполнились пурпурными переливами, что едва разбавили тьму, но дали Шеймусу шанс разглядеть силуэт того, кто напал на них и застыть в полном недоумении. Существо, что вступило в схватку с Ку’сибом представляло собой его точную копию — огромный чёрный волк с сияющими во тьме глазами.

— Кус… — простонал Шеймус.

Мгновение замешательства сменилось беззвучным шагом во тьме и страшным пинком в человеческую голову. Шеймус упал лицом в почву, тут же ощутив на своей груди тяжесть острого колена и лезвие костяного клинка, впившегося в его щёку.

— Даза! — раздался звонкий женский крик, ознаменовавший окончание волчьей схватки. — Человек! Откуда он у тебя?!

Сознание мага, потрясённое ударом, едва ли могло связать и пару слов, но женщина продолжала наседать. Ныне её голос звучал куда ниже, а клинок всё более остро впивался в плоть.

— Говори! Это Кус?! Кто такой?! Говори!

Кинжал оставил на щеке Шеймуса глубокий рубец. Лишь сейчас он сумел в полной мере разглядеть соперницу — молодую орчиху с жёлтыми, едва ли не волчьими глазами. Её длинные чёрные волосы были сплетены в хвост, на застывшем в злобной гримасе лице красовались характерные для её народа символы, стройное сильное тело укрывала охотничья накидка из мехов и кожаных пластин, а за спиной красовался изогнутый лук и украшенные чёрным вороно́вым пером стрелы. Несмотря на скромные на фоне орочьих мужчин габариты, Су’ура лишила Шеймуса всякой возможности для сопротивления, а острое колено вдавило с такой силой, что Шеймус едва сумел вдохнуть. Рёбра издали характерный треск всего в миллиметре от появления перелома. Гнев на лице девушки превратился в хищный оскал. Более она не собиралась ждать, но глухой злобный рык Ку’сиба, прозвучавший за спиной, заставил орчиху убрать кинжал.

Чёрный ак’рик отреагировал на выпад сородича, но Су’ура тут же пресекла эту попытку.

— Даза, Нара, — едва ли не трясущимся голосом, промолвила орчиха. — Ку’сиб?! — девушка протянула руки навстречу волку, демонстрируя отсутствие злых намерений. Её голос дрогнул. — Помнишь? Помнишь Су’уру? — Кус не ответил. Он приблизился к орчихе и уткнулся окровавленным лбом в её ладонь. Касание сменилось вздохом и крепкими объятьями. — Су’ура скучала, малыш. Очень скучала! — орчиха прижалась сильнее. Её голос затих. — Этот человек… Кус защищает его? Но почему? — взгляд жёлтых глаз вновь прикоснулся к Шеймусу. На сей раз в нём не былой злобы, был лишь вопрос. — Кто ты такой?

— Друг, — раздался бас уже слишком хорошо знакомый для слуха Шеймуса.

— Прости, человек, — перевязывая Шеймуса, промолвила Су’ура. — Как голова?

— Бывало и лучше, — выдохнул маг. — Хорошо, что остался жив.

— Обычно, Нара не ошибается, — на лице орчихи, ныне полностью доступном для окружающих взглядов, проступила ухмылка. Чёрная волчица за её спиной повела ушами, но вскоре вернулась к исследованию своего вновь обретённого собрата и запахов, что таила его шерсть. — Шеймусу повезло.

Несмотря на бурую кожу, запах волчьей шерсти, наличия острых клычков, заострённых ушей и внешности, весьма далёкой от эталона людских барышень или образов эльфийских дев, Су’ура обладала своим неповторимым шармом и темпераментом, представ перед стариком в образе экзотической дамы — стольже привлекательной, сколь и опасной. Она осторожно зафиксировала повреждённое плечо и наложила шину, стараясь не причинить Шеймусу боль. Наибольшее же любопытство со стороны старика приковал именно взгляд жёлтых глаз — необычайно собранный и дисциплинированный, особенно как для девы относительно молодых лет. Какому бы делу не посвятила себя Су’ура, она без всяких сомнений достигла бы в нём вершин.

Вокруг горели факела и огни, шагали отряды орков и зверолюдей, что выносили из стен Лефбадена остатки ценностей. Лишённая врат деревня не была предана огню, не были тронуты дети и женщины, но значимая часть мужчин была взята в плен и уведена в неизвестном направлении подобно вьючному скоту.

— Куда это их? — промолвил Шеймус.

— К вождю, — Су’ура даже не повела взглядом, продолжая врачевать старика.

Следом за людьми из стен Лефбадена показалась свора гоблинов — тех самых коротышек из темницы Кортеса, что стали одной из ключевых причин вторжения в село. Женщины и мужчины, коих содержали за решёткой, вновь увидели свет под недоумевающие взгляды и усмешки своих «спасителей». Вполне ожидаемо, опустел и звериный загон. Большую часть зверей отпустили на волю, ввиду их бесполезности для орочьи звероводов. Лишь кричащие медвежата были забраны в новый дом для последующей дрессировки и службы. Последним «гостем», что покинул стены поселения, стал невообразимого вида зверь, выпущенный из нижнего яруса темницы. Создание, в коем Шеймус рассчитывал увидеть последствия уже знакомых экспериментов, на деле оказалось очередным гостем из Мира Духов.