Наполненный остатками вина стакан был вручён инквизитору. Закованная в сталь рука приняла напиток, но Виктор не отпустил:

— Условие одно — ты подчиняешься мне и идёшь под моим знаменем.

— Что ж, если такова цена за благополучие Империи? — пожал плечами сэр Кристофсон. — Я готов уступить. Но это не значит, что я не буду критиковать идиотские решения.

— Согласен, — кивнул командор и, наконец, вручил Алексею стакан. Следом напитком обзавлёся и сэр Артемар, и сам Виктор, что тут же произнёс едиенственную фразу, с которой отдавали жизни многие поколения людей. Краткий тост, что звучал куда громче и значительнее, чем самые яркие тирады: — За Империю!

— За Империю! — ответили ему два голоса.

Три деревянных стака ударили друг о друга.

3

Трост приоткрыл глаза. Вместе с возвращающимся зрением, в рабочее состояние приходили и другие чувства. Вскоре, тёмная пелена рассеялась, явив инквизитору сияющий образ висящей на потолке ирады, принятой им за луну. Как же давно взгляд инквизитора не ласкал вид чистого ночного неба. Фонарик плавно качался из стороны в сторону, а стены узкого помещения издавали характерный для движущейся повозки скрип. Инквизитор вновь зажмурился, ощутив приступ неестественной слабости и холода во всём теле. Образ фонарика в его глазах тускнел и вновь набирал сияние. Разум наполнился вопросами.

— Проснулся? — послышался знакомый голос. Приятный и выдержанный.

— К-клаурус? Что… что случилось? Почему… мы здесь?

Его уста едва двигались, а потому каждый звук давался с невероятным усилием. Холод чуть отступил, а ему на смену стала приходить боль. Стадеус попытался привстать, опершись на правую руку — безуспешно. Ещё раз — вновь тот же результат. Лишь немного опомнившись, инквизитор взглянул на свою конечность, обнаружив на её месте обрубок. Зрачки его расширились, а тело наполнилось агонией ужаса и боли. Вместе с болью стали возвращаться воспоминания. Грохот стальных клинков, треск ломаных щитов, глаза разъярённых орков, дуэль Кристофсона, ревущий в воздухе чёрный клинок…

— Мы потерпели поражение, — будто читая мысли боевого товарища, скупо произнёс свяшенник. — Я залечил раны, чтобы спасти твою жизнь, но, к сожалению, это всё, что в моих силах. Прости.

— Что с Кристофсоном? — взяв себя в руки, глухо пробубнил Трост.

Клаурус покачал головой.

— Чертовщина!

Спустя мгновение, в свете ирады появилось и лицо отца, ныне свободное от стали забрала. Покрытое возрастными морщинами и следами минувшей битвы, оно, как и годы до этого излучало лишь доброту и тепло. Бывший священник уселся рядом с изувеченным товарищем и приложил к его телу светящуюся чудом Эльрата ладонь. Боль в теле стихла. Стадеус вновь смог вдохнуть полной грудью, ощутив аромат влажного вечернего воздуха.

— Главное, нам повезло выжить, — так же скупо ответил Клаурус, протянув раненому собрату бутыль с горячительным напитком.

— Повезло, говоришь?! — буркнул Стадеус. Инквизитор поднёс к губам горлышко фляги и сделал глубокий глоток, сильно искривив лицо от крепости содержимого. — Такое себе везение! Лучше бы я на месте сдох!

— Это была бы очень большая потеря, сэр Трост, — вдруг раздался третий голос.

— Кто здесь?! — дёрнулся в лежаке инквизитор, ощутив возвращение болевых ощущений. — Кто ты такой?

— Будь деликатнее, Стадеус. Этому человеку мы обязаны жизнями…

Сладкоголосый незнакомец расположился в дальней части повозки и по мере того как к раненному инквизитору возвращался слух, он стал различать звуки черкающего о лист бумаги пера. Несмотря на то, что силуэт незнакомца скрывался в тени, Стадеус всё же различал короткие движения его пишущей руки и блеск зелёных глаз на повёрнутом в профиль бледном лице.

— Это не человек! — с недоверием буркнул Трост и сделал очередную попытку подняться, но к своему ужасу обнаружил отсутствие левой ноги до самой середины бедра.

— Не думаю, что это имеет значение, сэр Трост, — тем временем продолжал незнакомец, совершенно никак не реагируя ни на потуги инквизитора, ни на его изречения. — Важно лишь то, что я собираюсь предложить.

— Предложение?! — оскалился инквизитор. — От такого, как ты?!

— Прошу прощения за манеры моего товарища, сэр, — выдохнул Клаурус, навострив свой взор к незнакомцу. — Отнеситесь к нему с пониманием.

— Ни в коем случае, Альберт. Напротив! Сэр Трост меня приятно удивил. История о его чувствах — не миф. Даже несмотря на подобное состояние, он прочёл меня весьма быстро.

Зелёные глаза вновь блеснули в тени.

— Я потратил жизнь, чтобы научиться вычислять таких, как ты! — сквозь зубы процедил инквизитор. — Вампир!

— Стадеус, он не желает нам зла.

— Ты с ума сошёл, Клаурус?! Почему он заёт тебя по имени?! Это же чудовище! Безвольная, кровожадная нежить! Мы должны уничтожить его!

— И как, простите, вы собираетесь это сделать, господин Трост? — на сей раз, незнакомец отложил в сторону записи и поднялся на ноги. — Вы, как выразились ранее, калека, а сир Альберт Франц Клаурус — мой давний друг, который вряд ли согласиться на ваше опрометчивое предложение.

Незнакомец был высок и статен, ростом он на пару дюймов превосходил Клауруса, а судя по звукам на его теле не было брони. На плечах висел тёмный опрятный плащ, на голове лежала шляпа, а из-за высокого воротника виделся лишь взгляд зелёных глаз. Вампиры Эриша были известными мастерами по части иллюзий. Мог ли обездвиженный и скованный собственной беспомощностью инквизитор представлять хоть какую-то угрозу для «могущественного мертвеца»? Ответ был очевиден.

— Послушайте, сэр Трост, — продолжил вещать вампир. — Я и впрямь, не желаю вам зла. Напротив! Я желаю сделать вам предложение. Видите ли, вы можете отказаться, и тогда мы оставим вас в ближайшей деревне на попечительство местного лекаря или старосты. Но так же вы можете принять моё предложение и отправиться с нами в место, где я сумею вернуть вам утраченные конечности и вновь поставить в строй. Решайте, времени на раздумья у вас предостаточно.

Боль мешала Тросту сосредоточиться, а чувство полной беспомощности вновь возвращало его в далёкие годы юности. Но если тело инквизитора было беспомощным, его разум и воля по-прежнему оставались сродни стали. Нужно было получить больше информации.

— Допустим, я согласился, — простонал Стадеус. — Что тогда? Сделаешь меня упырём и с помощью своей чёрной магии восстановишь тело?

— Ох, нет! Что вы! — в голосе вампира послышалась лёгкая усмешка. — Я не хочу лишать вас воли, сэр Трост. Вы могли бы стать прекрасным азаккусом или аххарусом, но нет. Вы не станете нежитью. Это совершенно иное. Я верну вам силу и приумножу её. Вы станете сильнее, чем когда бы то ни было, сохранив при этом личность и воспоминания.

— В чём подвох?

— Никакого подвоха, Стадеус. — послышался голос отца Клауруса, который вновь приготовил заклинание, дабы утешить страдания товарища. — Тебе предлагают силу, но чтобы получить её, нужно довериться мне и нашему другу.

Брови Стадеуса нахмурились. Боль вновь отступила, когда Клаурус приложил сияющие ладони. Теперь мысли инквизитора были чисты и прозрачны, позволяя тщательно взвесить предложение. Незнакомец явно что-то затевал, иначе, зачем было спасть жизнь инквизитора, да к тому же такого как Трост. Сквозь плену мыслей калека попытался вспомнить события прошедшей схватки. Вспомнил огромных орков, их нечеловеческую силу и полные демонической скверны глаза. Снаружи повозки помимо лёгкого скрипа колеса, слышались голоса и шорох лат. Там были ещё люди — немало людей. Возможно, солдаты Империи? На мгновение в голову Троста пришла идея — закричать и попытаться позвать подмогу. Но был ли в этом смысл? Стадеус знал, что магия Эльрата не вернёт ему здоровье, знал, что если отринет предложение «таинственного спасителя», то навсегда останется прикованным к скамье. Останется слабым…

— Я согласен.

— Разумное решение, сэр Трост. Рад, что вы с нами.