— Стой! Сволочь! Извращенец! — орал Виктор вслед Генриху. — Ты проиграешь! Все равно проиграешь! Поверь мне! Я знаю!

Генрих уже не мог его слышать, но Виктор все равно орал, пока во рту не пересохло. Почти сразу захотелось пить. Но этот мерзавец не оставил им с Ли ни капли воды. Виктор принялся искать оброненный ключ. Ну, вот он! Теперь открыть наручники, и он свободен... свободен? Как же! Свободен умереть.

Ли все так же лежала неподвижно, раскинув руки. Виктор вспомнил Валюшку. Все повторяется: мортал, женщина и гонки со смертью. Виктор перетащил ее с обочины на дорогу, ударил довольно сильно по щеке.

— Вставай, красотка. Хватит притворяться. Заниматься любовью я с тобой не собираюсь.

Ли села, обхватила голову руками.

— Какая сволочь... — только и успела сказать.

Света не стало. Ни света. Ни тьмы. Серая хмарь. Небытие. А потом — ослепление. Вспышка. Не перед глазами — в мозгу. И ураган. Он несся слева и справа от них. Воздух кипел, все вокруг распадалось, будто картинка на старом мониторе подернулась рябью пикселей.

Смерч пронесся, унося с собой листву и хвою. Воздух застыл, заледенел. Деревья стояли по-прежнему, только уже мертвые — серые, покрытые трещинами, ни хвои, ни коры. Виктор видел такое однажды — в том месте, где Валюша чуть не умерла. То есть в ловушке. Повсюду слышался стук — падали мертвые ветви. Виктор глянул вперед. Похоже, смерч пришел со стороны Валгаллы. Налетел, уперся в вездеход. Чудесная машина герцога, окованная серебром, разрезала смерч на две части. За кузовом лежал конус нетронутой земли. Он охватывал дорогу и часть придорожья, медленно расширяясь. Деревья возле дороги стояли живые. И в этот узкий клин на счастье попали Виктор и Ли.

— Что это было? — спросил Виктор одними губами.

— Мортал сдвинулся, — так же шепотом отвечала Ли, будто боялась потревожить мертвый лес. — Я слышала, такое случается.

— А я не слышал.

— Что теперь?

Виктор не ответил, он смотрел на остановившийся вездеход. Судя по всему, Генрих пытался ехать дальше, но машина не желала ни на сантиметр сдвинуться в сторону Валгаллы. Генрих дал задний ход. Тут же по обеим сторонам дороги заклубились серые смерчи, качнулись деревья.

Виктор и Ли бросились на дорогу ничком. Вездеход почти сразу остановился, следом прекратилось и беснование мортала.

Ланьер поднялся и протянул руку Ли. Но девушка одним прыжком вскочила на ноги сама, без его помощи.

— Пошли к вездеходу, — предложила Ли. — Там наши вещи.

— И главное, м-моя одежда... — кажется, только теперь Виктор вспомнил про холод. — Но там этот психованный Генрих. Как с ним справиться?

— У меня есть нож, я могу его метнуть, — сказала Ли.

— Может быть, все же уговорим парня уйти с нами?

— Хорошо, скажи ему: нам всем конец. А потом я его убью.

Они сделали несколько шагов в сторону вездехода. Дверца отворилась.

— Стой! Не вылезай! — закричал Виктор. — Генрих, не вылезай! Сиди! Мы сейчас!

Но поверить в добрые намерения тех, кого он собирался бросить в мортале, Генрих не мог. Он выпрыгнул из кабины — прямо в ловушку, в серый мертвый лес. Потому что рядом с кабиной ловушки встали вплотную, и лишь за кузовом след стал немного расширяться.

Генрих двинулся на бывших своих пленников, держа в дрожащей руке пистолет, и лицо его менялось на глазах: щеки вваливались, лоб бороздили морщины, тонкими бледными червями сползали по груди завитки растущей на глазах бороды. Он что-то пытался сказать, но не мог — из одряхлевших десен вываливались зубы. Рука дрожала все сильнее. Генрих нажал на спусковой крючок. Раздался лишь сухой треск.

— Скорее! — крикнул ему Виктор. — Скорее! Беги!

Поздно.

Рядом с кузовом вездехода завалился набок глубокий старик. Веки его смежились. Лиловые губы дрогнули и застыли. Пистолет выпал из трясущихся рук. Глаза закатились, Генрих умер.

— Надо было выползать через кузов. Там сзади дверь есть, — сказал Виктор, глядя на своего похитителя, чью жизнь до дна выпил мортал.

— Эта? — Ли распахнула дверцу.

— Она.

Ли забралась в кузов, стала выбрасывать на дорогу мешки с вещами и одежду.

— Разве мы не поедем в вездеходе? — спросил Виктор.

Он зачем-то наклонился и пощупал пульс на шее Генриха. Пульса не было.

— Ты что, не понял? Видел, как бесился мортал, когда машина дала задний ход? Вездеход трогать нельзя. Он якорем держит мортал. Двинем его, ловушки тут же поедут, — сказала Ли.

— Ты что-то понимаешь в этом?

— Я прослушала курс лекций в Сорбонне.

— Завидую, — Виктор вынул пистолет из рук Генриха-старика. — Его пушка ни на что не годна.

— Конечно. Пока он тащился от кабины к кузову, прошло лет сто, не меньше. Если б пистолет был в смазке, уцелел бы. А мой пистолет где? В кабине? — спросила Ли.

— Он заткнул его за пояс.

— Скотина.

— Мы что, теперь безоружны?

— У меня есть нож, — похвасталась воительница, доставая из кармана нож с накладным серебряным орлом.

— И у меня должен быть. Надеюсь, нам не придется ходить с ножом на медведя.

— Сейчас зима. Медведи в спячке.

— Я бы не поручился за всех медведей, тем более, когда вокруг война... А если шатун? Что в таком случае делать?

— Одного из нас он съест. И это буду не я.

— И не я.

— Договорились.

Виктор развязал свой мешок, бросил под язык сразу три пищевые таблетки, отыскал в мешке «Дольфин», сделал несколько глотков. Потом спешно стал одеваться. Его била крупная дрожь. Холод? Страх? Неважно.

— У тебя найдется серебряный амулет? — спросил Ланьер.

— А это на что? — Ли покрутила перед носом Виктора серебряным значком. Орел с распростертыми крыльями.

«Что-то мне это очень напоминает, как и форма цвета фельдграу», — подумал Виктор.

— Отлично! Значит — прорвемся.

— Как именно?

— Просто уйдем. Раз у нас есть серебряные значки. Для меня ты припасла орлика?

— Да, конечно. Но здешний мортал не похож на другие. Здесь всюду ловушки. Ты видел, что творилось? Никому не удавалось выбраться и дойти хотя бы до следующей мембраны без вездехода.

— Я дойду, — уверенно заявил Виктор. — Давай меняться. Тебе — портсигар. Мне — орел. — Он достал из мешка портсигар.

— Вот сволочь! Это же мой портсигар! — возмутилась Ли.

— Но это я взял его с собой. Вряд ли Луис прислал бы тебе твои вещи по почте. А ловушек не бойся. Я их обойду. И тебя выведу, если будешь паинькой.

— Врешь ты все. Это никому не удавалось.

— Мне удастся, — улыбнулся Виктор. Он уже верил, что спасется.

— Ты же не герцог.

— Ну и что? Мортал всегда предупреждает меня об опасности. Ну так как, подаришь серебряного орла?

Она приколола значок в виде орла ему на куртку — напротив сердца.

Виктор положил в карман нож с серебряной рукоятью.

— Ну что ж, пошли. Прощай, Генрих! Лучше бы ты мне поверил, приятель.

Вещевые мешки за спину и — вперед. Шли по следу от конуса, прорезавшего мертвый лес. Как далеко протянулась сплошные ловушки справа и слева? Кто ответит?

— Все, кончилось, — сказала Ли.

— Что кончилось? — не понял Виктор.

— Смещение. Смотри!

Мертвый лес исчез. Вокруг был обычный мортал. Огромные деревья стояли редко. Темная хвоя ковром устилала землю. Любое направление могло стать дорогой. И всюду можно было теперь угодить в ловушку — вместе с мертвым лесом исчез и безопасный сектор, оставшийся позади вездехода. Обманчивая тишина царила в этом лесу. Звуки вязли, как в вате. Не поймешь, далеко ли, близко хрустнула, ломаясь, ветка, упало дерево.

— Идем. Ничего страшного, — уверенно заявил Ланьер. — Шагай за мной след в след, тогда прорвемся.

Виктор шел первым. Солнца над головой как будто не было: лишь тусклый серый свет. Магнитный компас шалил, но все же указывал направление. Они двигались на восток. Значит (если верить виденным картам), в сторону Лысых гор.