Эрех еще раз облизал кровоточащие пальцы и, с удивившим его самого хладнокровием, процитировал парочку наиболее красочных вариантов из учебника по судебной медицине. С подробностями.

Боро Кутираи побелел под слоем зеленой тины и принялся исповедоваться.

Он действительно поставлял новый наркотик богатым отпрыскам Альмейры. Нет, он не знает откуда. К нему пришел его родич, предложил небольшой опыт по выведению нового товара на рынок. Товар был хорош, привыкание с первой пробы, никто не помер, разве есть причины отказаться? Нет, это была лишь третья партия, тул Ойзо принимал с первой. Как почему? Он был завсегдатаем его домика, перепробовал все и во всех комбинациях, даже эфесских лягушек, но его не увлекало. Не более двух проб подряд, потом тулу становилось скучно. Как такой уважаемый человек к нему попал? Друг привел где-то с год назад, вроде как раз тул вернулся из Алессо. Нет, пока новых партий не было, и апэ Боро и вправду не знает, откуда товар. Родич исчез как раз перед четвертой поставкой, тул Ойзо вон тоже приезжал пару дней назад, просил, а нету…

— Когда приезжал? — Рейке прервал истерический поток слов, вскинулся, как охотничий пес.

— Два дня назад…Или три… Да, ровно три дня, вечером. В день Крысы.

— Именно приезжал?

Боро замялся, не понимая смысла вопроса.

— Я к тому, что в трущобах тачка садовая не пролезет, что значит — приезжал?

— А! Так он мне сам сказал, что оставил наемную коляску у гостиницы «Северные ворота» и очень спешит, потому что ему еще надо успеть съездить в Мимири…

Эрех встрепенулся. Так называлась деревушка неподалеку от места, где он нашел тело.

— И зачем магистратову сынку на ночь глядя переться в деревню? — вкрадчиво уточнил сыщик.

— Я не знаю. Пес их разберет, богатых ублюдков, — с неожиданным презрением отозвался владелец чумного домика, торговец дурью. — Только он часто туда ездил в последнее время. У меня не реже раза в два дня бывал и почти все время потом ехал в Мимири…

Сыщик оглянулся на целителя и подмигнул. Эрех, помимо собственной воли, расплылся в широченной улыбке.

Они напали на след.

****

Йон сидел на бревне и смотрел как восходит солнце. Колокола Речной башни отбивали час Белого Голубя, в десяти шагах, шумно сопя, пытался освободиться от веревок вымоченный в колодце лаэст. Именно его персона и занимала мысли сыщика: он старательно решал, что с ним делать дальше.

Версия со сдать магистрату отпала сразу, мешал труп Ойзо, лежащий под полом целительской хибары в Синем квартале. Вариант с прибить и прикопать — или, как вариант, окончательно утопить в колодце — не устраивал из-за наличия родичей. Лаэсты живут кланами, так что наследнички обязательно явятся с претензиями за невинно убиенного торговца чумой. За себя Рейке не беспокоился, а мелкий может пострадать. Хотя если они в дом вломятся и деньги сопрут…

Он поднялся и направился к бандиту, который как раз закончил выпутываться из веревок, и довольно бодро встал на четвереньки.

— Чего тебе? — настороженно тявкнул лаэст.

Судя по наглому тону, он отчего-то верил, что после признания его бить не будут.

— Поговорить хочу, — миролюбиво ответил Йон. — Уладить, так сказать, некоторые разногласия.

— Что, забеспокоился?! Понял, наконец, куда влез? То-то же!

— А куда я влез? — разговор сворачивал куда-то не туда, и Йону стало интересно.

Сыщику давно никто по-настоящему не угрожал, последние лун восемь он занимался исключительно супружескими изменами, у неверных супругов угрожать храбрости не хватало.

— Да ты… Да ты что?! Да ты знаешь, кто я?!

— Понятия не имею, — Йон поощрительно улыбнулся, Кутираи вскочил на ноги и отбежал на пару шагов. — Но ты же мне расскажешь? Ты же у нас птица певчая, э?

— Угрожаешь мне, сволочь?

— По-моему, это ты угрожаешь, мне, — улыбка стала шире. — А я просто напоминаю.

— Тыы-ыы…Ты! — торговец побагровел.

Кажется, он решил, что раз его всего лишь топили, а не на части не резали, то можно начинать качать права. Йон мысленно оскалился. Идиот не понимал, что дело было отнюдь не в слабохарактерности Рейке, дело было в астийском пацане, которому рано знать, какое оно — истинное дно человеческой души.

— Я. Что?

Логика окончательно испарилась, прихватив с собой здравый смысл. Похоже, решил Рейке, страх от пережитого и рассказанного повредил лаэсту мозги. Ничем иным вдруг прорезавшуюся в низкорослом толстячке истерическую агрессию было не объяснить.

— Да я тебя … сукин сын! — подтверждая вывод, Боро Кутираи начал кричать и брызгать слюной, одновременно не переставая пятится. Голос его срывался на визг. — Всех вас найду! Ты знаешь, какие у меня связи?! И сколько людей? Да ты землю жрать будешь, кишками своими подавишься! И выродок этот белобрысый — тоже! Собакам скормлю! Все отберу, все отдашь, все, что у тебя есть!

Этих слов ему произносить не следовало.

Окружающий мир неожиданно стал кристально чистым, очертания предметов — небывало четкими, словно очерченными по контуру карандашом, в голове зазвенело. Под аккомпанемент этого непрекращающегося звона, Йон в три быстрых шага преодолел разделяющее его и торговца расстояние и засадил тому с размаху ногой в живот.

Кутираи выпучил глаза, придушенно крякнул и мешком рухнул на землю, мордой в пыль и песок.

Не останавливаясь, Йон добавил еще несколько ударов, от всей души, еле сдерживаясь. Убивать мразь накладно, где один лаэст, там через полгода и весь табор. Добавил еще один пинок, профилактический, дождался, пока Боро выблюет все содержимое желудка: и обильный ужин, и колодезную тину. После чего брезгливо перевернул его навзничь носком туфли. И сунул под нос ствол Миротворца, прихваченного на самый крайний случай.

На моментально побледневшего лаэста из черной глубины дула задумчиво посмотрела магически заряженная смерть.

— Ты что-то сказал? — мягко уточнил Йон. Поселившийся в голове звон утихал, вытесняемый наружу неимоверным усилием воли. — Что-то там насчет кишок и земли, э?

Миротворец уперся в подбородок, заставляя перепуганного человека впечататься затылком прямо в наблеванную лужу. Рейке поймал взглядом взгляд собеседника, полюбовался на свое отражение в расширившихся от ужаса зрачках.

— Слушай сюда. Ты же хочешь жить? Просыпаться по утрам? Хочешь? Так вот сейчас ты встанешь, утрешься и галопом побежишь домой. Соберешь вещички, сунешь подмышку свою кодлу и быстро исчезнешь из моего города. Так быстро, что завтра, когда я зайду проверить, в твоем доме будет пусто и свежо. А иначе… ты же меня понял, э? Пояснять не надо?

Боро Кутираи, белый уже до прозрачного, закивал головой. Так закивал, что она только чудом удержалась на шее. Он все понял. В том числе про ценность отдельной жизни, которая вещь строго субъективная, а револьвер эту ценность сводит почти на нет.

— Тогда чеши отсюда, — сплюнул Йон, встал и отошел подальше, где не так воняло.

Кутираи вскочил на четвереньки и рванул вперед, только пыль полетела.

Сыщик усмехнулся, злость утихла окончательно. Любовно протер Миротворца, полюбовался тонкой вязью гравировки на барабане, изящной резьбой на костяных щечках рукояти. Верный друг, единственный, оставшийся из прошлой жизни. Ну, кроме Катрионы, которая его и сохранила. Принесла после того, как к Йону, прихотью Судьбы, вернулось человеческое, и отказалась рассказывать, каким чудом ей удалось его заполучить.

Теперь оставалось решить, что делать дальше. Можно взять коляску и съездить в Мимири, узнать, что такого заманчивого для сына столичного магистрата в деревушке на три сотни дворов. Но последний раз Рейке спал два дня назад и совсем недолго. Костюм помял, от сорочки несло каким-то дерьмом, туфли в грязи и пыли. А наемная коляска будет стоить денег. Вот вечером можно за полляна уговорить возвращающихся с рынка торговцев подбросить его до места. И дока прихватить, для компании.