Я опустил голову и глубоко задумался. Идея дядюшки мне очень не понравилась, но другой пока не было и, видимо, приходилось соглашаться с этой. Что ж, попробую податься в няньки! Если возьмут – хорошо, не возьмут – еще лучше. Я снова распрямился и уже по-деловому спросил у дядюшки:

– А где я возьму женское платье и туфли? И парик мне, наверное, понадобится, с таким вихром, как у меня, гнэльфин не бывает!

– А это уже моя забота, – обрадовался Кракофакс. – Вот увидишь, Тупси, не пройдет и часа, как ты будешь одет по последней моде!

И знаете что? Старик не соврал: уже через час я стоял на пороге жилища господина Стибриса в прекрасном платье, в туфельках на высоких каблуках и с очаровательной шляпкой на рыжем, как огонь, парике, надетом на мою несчастную голову.

Перед тем как нанести визит господину Стибрису, я позвонил ему по телефону. Узнав, что в Гартендорфе нашлась еще одна смелая девушка, которая готова заняться воспитанием его дочери, счастливый отец попросил явиться к ним немедленно. Я согласился, только предупредил, что мне нужно привести себя в порядок: покрасить губки, попудрить носик, подвести глаза…

– Делайте это быстрее, мы вас ждем! – сказал господин Стибрис и положил трубку.

Выйдя из телефонной будки, я залез в машину, переоделся в принесенную дядюшкой одежду, напялил парик и шляпку, обул чертовы туфельки на высоких каблуках и занялся, как и обещал Стибрису, макияжем. Дело это было для меня совсем незнакомое, поэтому я немного перестарался: губы получились какими-то очень большими и красными, щеки и нос белыми, как мел (однако сквозь эту штукатурку все равно предательски проступали мои веснушки), а глаза, точнее, веки вышли у меня чересчур зелеными.

– Ну и образина! – сказал я, посмотревшись в зеркальце. – Такой не детей воспитывать нужно, а в цирке выступать в паузах между номерами!

– До этого ты не лучше выглядел, – успокоил меня дядюшка. – Не всем красавицами быть суждено, так что не переживай, а беги к Стибрису.

Я вылез из «Шперлинга» и заковылял по указанному адресу. К счастью, Кракофакс догадался подвезти меня поближе к «Школе мошенников», иначе бы я плелся к ней до сих пор. Как я не переломал себе каблуки и ноги, пока преодолевал участок длиною в один квартал, мне и самому неизвестно. Зато я научился за эти сорок минут более или менее сносно держаться в вертикальном положении. Поэтому я не рухнул в объятья господину Стибрису, когда он отворил мне дверь, а только покачнулся и, виновато улыбнувшись, сказал:

– Здравствуйте, вот и я! Какая ветреная сегодня погода – так и валит с ног!

Господин Стибрис не обратил на мою наглую ложь никакого внимания и, весело улыбнувшись, проворковал:

– Прошу, прошу, фроляйн! Мы с нетерпением вас ждем!

Кругленький, словно мячик, хозяин дома провел меня в гостиную и представил супруге:

– Познакомься, дорогая! Это фроляйн…

– Элиза Мария Августа Фальтер! – выпалил я заранее придуманное имя и сделал реверанс.

Если бы господин Стибрис не стоял со мною рядом и если бы он не обладал, несмотря на свою полноту, великолепной реакцией, то я неминуемо бы рухнул на пол, завалясь на левый бок. Оторвав на секунду от зыбкой тверди одну ножку, я, разумеется, не смог устоять на другой, и меня повело в сторону и куда-то вниз. Но ловкий толстячок успел поймать неуклюжую гостью и поспешил вернуть ее в вертикальное положение.

– Купила новые туфли и все никак не привыкну к ним! – смущенно проговорил я, поправляя съехавшее на левое ухо шляпку. – До этого я ходила в кроссовках, а к вам решила пойти в туфлях!

– У нас вы тоже можете быть в кроссовках, – разрешил любезный хозяин дома.

– Если останетесь, – добавила его супруга. И поинтересовалась у меня, кто я такая, откуда родом, где получала образование и есть ли у меня рекомендации.

Пришлось наплести доверчивым Стибрисам целый венок придуманных басен. Но как ни странно, они мне поверили. Наверное, их окончательно убедили в правдивости моего рассказа десяток рекомендаций, написанных Кракофаксом разными почерками. А может быть, они очень нуждались в няне для дочери, и более подходящей кандидатуры чем я, у них все равно не было. Одним словом, они согласились принять меня на работу, пообещали приличное жалование и, едва я сказал: «Ну что ж, ударим по рукам!», повели в детскую знакомить с дочкой.

– Девочку зовут Гриль, – сказала фрау Стибрис, – она очень послушна, к ней только нужно найти правильный подход.

– Если вам удастся это сделать, мы удвоим жалование, – добавил ее супруг. – Характер у нашей Гриль довольно оригинальный, но терпеть его можно.

– Особенно если вы целый день пропадаете на службе и дочку видите только по выходным! – съязвила фрау Стибрис, бросая насмешливый взор на своего мужа.

Но тот ничего не ответил жене в ответ на ее колкость и поспешил отворить дверь в детскую.

– Гри-иль! – пропел любящий папаша, с опаской заглядывая внутрь комнаты. – К тебе пришла новая няня – фроляйн Фальтер!

– Мотылек? – высунулась из-под кровати курчавая каштановая головка с карими, как у Пугаллино, глазками. – Ее зовут Мотылек?

– Меня зовут фроляйн Элиза Мария Августа, – сказал я с легкой обидой.

– Ну, это очень длинно! – сморщила капризно маленький носик девчонка. – Я буду вас звать фроляйн Мотылек!

– Пожалуйста, не перечьте! – шепотом попросил меня Стибрис. – Мотылек так Мотылек! По-моему, не такое уж плохое прозвище.

– У вашей дочки имя не хуже, – ответил я так же шепотом. И обратившись к продолжавшей торчать под кроватью девчонке, сказал равнодушным голосом: – Можешь лежать там хоть целую вечность. А я пойду угощусь мороженым. У вас есть клубничное? – посмотрел я на фрау Стибрис.

– Разумеется, есть!

– Вот и отлично!

В ту же секунду моя воспитанница выскочила из-под кровати и подлетела к двери:

– Вот еще! Я первая придумала полакомиться мороженым! А вы мне про это и сказать не дали!

И она помчалась стрелою на кухню.

– Кажется, я поняла главный секрет ее характера, – проговорил я задумчиво. – Девчонка все делает наоборот!

– Или ничего не делает, – добавил господин Стибрис и тяжело вздохнул.

Когда у господина Стибриса родилась дочка и счастливый отец впервые увидел ее в кроватке, то он так обрадовался, что причмокнул губами и воскликнул:

– Какая прелесть! Ну, просто конфетка! Так бы и съел ее, дорогая!

– Что ты, милый, что ты! – испугалась супруга Стибриса. – Конфет у нас много, а дочка всего одна!

– Я пошутил. Конечно, я ее не съем. А вот имя девочке я, кажется, уже придумал. Мы назовем ее… Грильяж!!

Хотя девчонку и назвали таким «конфетным» именем, однако для краткости все стали звать ее просто Гриль, то есть, Причуда.

Что и говорить, причуд в маленькой головке дочки Стибриса было предостаточно, и это новое имя приклеилось к ней крепко-накрепко. Из-за «милых шалостей» и «обычных детских капризов» маленькой озорницы нянечки в доме подолгу не задерживались. И к тому времени, когда я поступил на эту должность, желающих возиться с Гриль не осталось совсем. Потому-то Стибрисы и взяли меня, «приезжую девушку-сироту», других кандидаток у них все равно не было. Мне отвели соседнюю с детской комнатку, дали все необходимое и пожелали успешной работы на ниве воспитания.

– Спасибо, – ответил я, – в успехе можете не сомневаться!

Не откладывая дела в долгий ящик, я решил заняться воспитанием капризной девчонки с этой же минуты.

– Ну, – спросил я Гриль, – что ты знаешь о правилах хорошего тона?

– Не скажу! – показала мне язык юная озорница.

Ее ответ не поставил меня в тупик: что-то подобное я и рассчитывал услышать. Поэтому я не растерялся и задал новый вопрос:

– Читать умеешь?

На этот раз Гриль показала мне язык молча. Хорошенько рассмотрев его, я уважительно проговорил: