— Может, они и на мою молитву откликнуться? — тихо прошептала искательница. Затем подошла к стене, как сделал провожатый из сна, отсчитала положенные шаги и подпрыгнула. Раздавшийся щелчок был слаще победных фанфар! Перейти, подпрыгнуть, дотронуться, толкнуть… С громким скрежетом стена поддалась и отъехала в сторону, открыв узкий проход. Глубоко вздохнув, девушка шагнула в неизвестность.

Едва Вендела перешагнула порог, как в коридоре, в котором она оказалась, зажглось несколько магических светильников, позволяя рассмотреть каменные ступени, ведущие вниз. Еще раз воззвав к богам с просьбой придать ей решимости, девушка шагнула на первую ступеньку. Сердце стучало в груди, и искательницу едва ощутимо потряхивало от волнения. Выждав несколько ударов сердца и убедившись, что ничего плохого не произошло, она сделала еще один шаг. На третей ступеньке девушка уже немного расслабилась и пошла вниз смелее. Когда она уже ступила на пятую, сзади послышался скрежет камня по камню, и мгновенно обернувшаяся на звук искательница с ужасом увидела, что проход закрылся. Сердце ухнуло в пятки, и буквально одним прыжком одолевшая отделявшее ее от двери расстояние девушка в бессильной злобе ударила кулаком по двери. Та, естественно, не поддалась. Хорошо еще, что магические светильники на стенах продолжали гореть, иначе она бы в панике рвала на себе волосы или же билась в истерике.

Каменная плита, отделявшая Венделу от свободы, была ощупана, обнюхана, обтрогана и обдавлена во всех возможных и невозможных местах, но ни на волосок не сдвинулась с места. Как снова открыть проход, девушка не имела ни малейшего представления. Она категорически не понимала, что заставило ее сунуться в этот проклятый тайник, не имея ни малейшего представления о том, как будет выбираться обратно. Как будто кто-то невидимый залез ей в голову и напрочь отключил критическое мышление и инстинкт самосохранения, который и так, если говорить начистоту, у искателей пребывал в зачаточном состоянии, а то и вовсе атрофировался, как рудимент. Неужели маг, бывший хозяином этого жилища, так на нее повлиял? Это он ведь пригласил ее сюда войти. Что ему от нее нужно?!

Девушка почувствовала, что ей стало не хватать воздуха, а мысли принялись метаться в голове, как пьяные белки, объевшиеся перебродивших ягод, и Вендела без сил опустилась на ступеньку, прислонившись спиной к холодному камню плиты, отрезавшей ей выход. Нужно успокоиться. В конце концов, светильники по-прежнему горят, да и лестница никуда не делась. Ей есть, куда идти и чем заняться. Там, внизу, она может попробовать найти ответ, зачем именно понадобилась хозяину поместья. Раз он привел ее сюда, может, он же и покажет, как выбраться наружу. В любом случае, от того, что она будет сидеть здесь, не изменится ровным счетом ничего. Все, что она могла сделать — она уже испортила, хуже уже некуда.

Надавав себе мысленных оплеух, искательница решительно поднялась на ноги и начала спуск.

* Рататоск — в скандинавской мифологии белка-«грызозуб», посредник, связующее звено между «верхом» и «низом».

Пустошь.

Принц Артур ругался. Громко, смачно, вспоминая все слышанные за свою насыщенную жизнь обороты и словосочетания. Маман, если бы, не приведи Господь, услышала такое, упала бы в обморок. Но, к счастью, тирада Артура не могла достигнуть ее изнеженных дворцовым этикетом ушей, и поэтому принц продолжал костерить на чем свет стоит клятый поход, предательницу-Пустошь, долбанный Разлом с его тварями, свою самонадеянность и твердолобость. Конечно, доставалась и спутникам, но гораздо большее негодование вызывала его собственная персона.

Этот поход не задался с самого начала. И во всем был виноват только он один! Это ж надо быть таким тупоголовым кретином?! Хорошо, что наследным принцем является Вильям, а не он, Артур, иначе свобода и независимость бедного Срединного королевства кончились бы быстрее, чем силы восторженного юнца в руках опытной куртизанки.

Да, сначала все шло даже по плану. Улизнув из дворца с отрядом из нескольких телохранителей и быстро покинув Эйдал, принц уже за городскими стенами, чтобы никто ничего не заподозрил, встретился с тремя бойцами из команды Эдриана, с которыми тот совершал свои экспедиции в Пустошь. Он же не дурак — соваться в Пустошь без бывалых людей. И дорога до Вильсии легко ложилась под копыта коней. Принц передвигался инкогнито, чтобы не привлекать ненужного внимания и не задерживаться лишний раз в пути — все-таки время отца было не безгранично, и требовалось торопиться. И, тем не менее, вооруженный отряд из восьми человек представлял собой достаточно серьезную силу, чтобы лихие люди не решили проверить свою удачу на дороге.

Неприятности начались уже в Вильсии. Местные искатели наотрез отказывались идти по озвученным координатам. Да, некоторые из них бывали в окрестностях Башни Магов бывшего Северного королевства, но теперь они либо отправились к праотцам, либо зареклись в дальнейшем появляться в этой части Пустоши. Даже разоблачение инкогнито в гильдии искателей Вильсии и воззвание к верноподданническому долгу не помогло принцу Артуру заручиться поддержкой местных. На вопрос, кто же додумался продать координаты столь опасного места короне, глава гильдии лишь флегматично пожал плечами, мол, Пустошь, в принципе, не для слабаков, а за полезные сведения лорд-Хранитель платит звонкой монетой, вне зависимости от того, удалось ему что-то поиметь с этого или нет. Они ж никого не пытались нагреть — все честно: по озвученным координатам имеется много всего интересного, а уж ломать голову, как это все извлечь — проблемы короны, которые, как известно, искателей не е… волнуют.

Из гильдии принц вышел в ужасном настроении, категорически не понимая, как Эдриан умудряется сотрудничать с подобными личностями. Он даже не потрудился запомнить имени хама — то ли Арнгейр, то ли Арнльот, то ли вообще Арнбьёрн — весь язык с этими северянами сломаешь. Решив, что разбираться с проблемой поиска проводника он будет завтра, Артур отправился на постоялый двор, где остановился их отряд — для всех, кроме немногочисленных искателей, присутствовавших в тот момент в гильдии, они оставались лишь любителями острых ощущений, решивших пощекотать себе нервы в Пустоши. Точнее, любитель был только один — взбалмошный сынок кого-то богатенького, остальные же составляли лишь его охрану.

В тот же вечер почтовый сокол доставил письмо от маман, в котором та сообщала о трудностях, возникших у Хранителя в Тарусе, и просила сына быть осторожнее и осмотрительнее, если у него до этого момента так и не проснулась совесть, и он не решился повернуть назад. Там же она обмолвилась, что король стал совсем плох, чем, по сути, еще больше подстегнула Артура к необдуманным действиям — порывистый юноша пропустил все предостережения мимо ушей, лишь все более и более утверждаясь в мысли, что только чудо, а точнее, исцеляющий амулет, может вернуть короля к полноценной жизни. В своих мечтах он уже был спасителем монарха, да и чего мелочиться-то, всего королевства в целом.

Утром на постоялый двор, где остановился отряд, явился искатель и предложил свои услуги проводника. Обрадованный принц тут же согласился, но быстро выступить, как на то рассчитывал венценосный исследователь Пустоши, не получилось — проводник заломил за свои услуги весьма приличную сумму золотом, которой, естественно, у путешественников с собой не было. Пришлось идти на поклон к градоправителю, раскрывать свое инкогнито уже ему и изымать золото из казны Вильсии в счет будущего налогового послабления. Предприимчивый градоправитель стряс с короны еще двадцать процентов сверху указанной суммы, которую, как предполагал принц, собирался положить в карман. Но разбираться с такими мелочами Артуру совсем не хотелось — наоборот, он предпочитал даже не думать об этом, чтобы не раздражаться из-за вынужденных задержек еще больше, чем уже есть сейчас.

— Арч, есть минута? — за стол к молодому принцу, которого в целях конспирации спутники называли Арчем, подсел Никас — участник экспедиционной команды лорда Эдриана. Артур молча кивнул на стул напротив. Мужчина плавным движением перетек за стол, жестом показал подавальщице, что жаждет получить бокал вина, и, лишь после того, как его пожелание было удовлетворено, а дородная деваха с пепельными волосами, заплетенными в тугую косу, и длинной челкой, скрывающей половину покрытого оспинами лица, отошла от стола, обратился к собеседнику: — Не нравится мне наш проводник, командир. Скользкий типок какой-то.